Дневник лесного янгире

– Хм… Не понимаю…

– Пробуй. -произнесла тень.

– И все-таки мне страшно…

– Ссы. Но пробуй!

– Спасибо, что помогла решиться, моя тень!

На следующее утро я уехал к дедушке и ушел в лес. Выпавший снег растаял. Было туманно и сыро. Вокруг ни души, лишь я один бродил по лесу в поисках магических грибов. Когда я наткнулся на кочку, на которой росли мрачные фиолетовые поганки и взглянул на вырванную страницу из книги с изображением грибов, сомнений, что это оказались они, не осталось. Я смотрю на них и меня начинают одолевать, сомнения и страхи. Но вспомнив слова, тени, быстро рву и разом отправляю грибы в топку, тщательно пережёвывая. Они оказались на вкус слегка противными и отдавали старыми носками.

Вставив в свои ушные каналы вакуумные наушники, я включил на телефоне музыку и стал медленно бродить по лесу, наслаждаясь природой. Над моей головой кружил хищный ястреб, а на горизонте появлялись и начали раздуваться чёрные тучи. В ветвях деревьев резвились белочки, нарушая своими криками тишину.

Я вздохнул грудью настоящий чистый воздух и все больше начинал ощущать, как растворяюсь в этом безлюдном пейзаже. И в какой-то момент я почувствовал, что меня начинает накрывать. Сорвав лист папоротника, прикладываю его к лицу.

Моё юное и глупое сердце начинало биться медленнее, как в замедленном кино. Ритм музыки входил в мое тело, а я начинал чувствовать себя частичкой Вселенной. Впервые.

И вдруг весь лес, который был мрачным и унылым, захлестнуло красками. Я упал в папоротник, повернулся лицом к небу и посмотрел вверх на верхушки елей. Лес взрывался красками. Зрелище казалось сюрреалистическим. Темные ели переливались фиолетовыми оттенками. Они раскачивались в едином ритме со мной, подчиняясь плавному течению матери всего и вся – Вселенной. Зеленая и сухая трава, папоротник, ели, птицы, даже бродивший где-то вдали лось, все они стали неотделимой частью меня. Я вновь стал младенцем, не отличающим себя от окружающего мира.

Я – лес.

Я – камни и растения под подошвой моего кроссовка.

Я – дух, который никогда не рождался и никогда не погибнет!

Начинаю танцевать в такт музыке, закрыв глаза. Я кружился до тех пор, пока не заметил, что земля начинала уходить из-под ног. Подступила тошнота и когда я открыл глаза, всё поплыло. Шатаясь и пытаясь ухватиться за что-то невидимое, что могло бы меня удержать от падения, я добрел до старой ели и рухнул к её голым выступающим из земли, корням. Посмотрел на небо. Оно тоже куда-то уплывало. Внутри всё давило. В ушах появился необъяснимый гул, похожий на тот, что я слышал совсем недавно, когда чуть было не заблудился. Я достал из куртки бутылку воды и выпил её всю, кашляя и захлёбываясь. Немного полегчало. Я тяжело выдохнул и закрыл глаза. Страшный, давящий на мозг, гул начинал стихать, а лес принимал свой будничный вид.

Когда я двигал сквозь туман, из леса домой, на меня напала икота. Пить у меня не было, чтобы попробовать справиться с ней, поэтому пришлось всю дорогу терпеть.

Слегка крадучись, захожу в дом. В комнате включен телевизор и идет повтор парада победы, но дедушка его не смотрит. Он сидит спиной к нему на кухне.

– Дед? -говорю я и подхожу к нему ближе, икая при этом.

Мой голос звучал как-то не естественно и показался мне каким-то чужим.

Вижу его красные от слёз, глаза. Он смотрит в окно, как качаются ветки яблони, волнуемые ветром, мрачно погруженный в свои мысли.

– Дед, ты чего? -я пощёлкал пальцами у его лица и снова икнул.

Он наконец обратил на меня внимание и вытирая рукавом клетчатой рубашки, глаза, произнёс:

– Что? Что случилось?

– Это я у тебя хотел узнать, чё случилось, почему ты плачешь?

Он ничего мне не ответил. Я лишь догадывался, почему дедушка плакал. Его мать, умерла сразу, как только он появился на свет, при родах. Его отец, то есть мой прадед, погиб во второй мировой войне, едва ему исполнилось восемь. Война отняла у него детство и самых дорогих людей. И парад по телевизору лишний раз напомнил о его горьком бэкграунде за плечами.

– Всё нормально… -он привстал со своего старого скрипучего стула.

– Что-то не видно.

– А у тебя, что с глазами… Как у волка, зрачки большие… И вообще…

– Тебе показалось! -сказал я и продолжая икать прошел в комнату. -Нормальные у меня глаза.

– Воды выпей. И поешь чего-нибудь. Бабушка приготовила пирог с визигой.

– Да, сейчас.

Смотрю в телевизор. На экране маршировали курсанты. Строем. Колоннами. Одетые по-праздничному. Мне вдруг становится смешно. Мне кажется всё это таким наигранным, таким ненастоящим и лицемерным. В обычном состоянии я бы ничего этого не почувствовал. Просто пропустил бы мимо себя, не задумываясь. Но под психоделиками, личность становиться чувствительной к напыщенности и помпезности. Ты видишь всю фальш и лицемерие, которые люди хотят прикрыть патриотизмом или религией. Они и сами в это не до конца верят и ты это понимаешь.

Вдруг вновь подступает тошнота. Я перестаю ржать во весь голос, подхожу близко к телевизору, который транслировал парад победы и меня рвет прямо на экран.

Я не мог объяснить себе, что именно изменилось, но я отчетливо понимал, что стал в тот день совершенно другим человеком.

Исключение

В спортивном зале все из класса стоят около меня, а я стою на руках и тяжело пытаюсь отжаться от пола. Физрук произносит, когда у меня еле-еле получается.

– Раз…

Стараюсь отжаться повторно, но у меня не выходит. Чересчур худое тело в красной майке дрожит. Физрук, уже не молодой мужчина 50-ти лет, держа в руках классный журнал и ручку, спрашивает у меня, спустя минуту моих тщетных попыток отжаться:

– И это всё? Только раз?

Все в классе громко засмеялись Громче всех, конечно же, Артем с дрэдами. На нём белая футболка «Спутник» и черные шорты. Я понимал, что сил, чтобы отжаться ещё хотя бы раз, у меня уже не хватит.

– Именно это я тебе и ставлю в журнал, Муров. Ты заслужил только этот раз!

Встав на ноги и окинув презрительным взглядом учителя физкультуры и всех одноклассников, которые продолжали посмеиваться надо мной, я ушёл прочь из зала. Мне хотелось напиться воды. По лицу стекал пот, а настроение было самым паршивым. Я шел по коридору и задавался вопросом, почему у меня такое слабое здоровье? Все видят это и пользуются моментом, чтобы унизить. Каждый пацан из моего класса мог отжаться и пять и десять раз, но не я.

– Ты наверное действительно слабак! -сказал я сам себе.

Сзади, меня кто-то назвал по имени. Я обернулся и увидел знакомую кореянку. Она была всё такая же пухленькая, с милыми косичками на голове и улыбалась мне.

– Привет. -сказала она.

– Салют. -равнодушно ответил я.

– Что-нибудь случилось? Почему ты такой мрачный?

– Нет, всё нормально…

– Знаешь, я после того случая, ну с тем лысым нацистом… Я так тебя и не поблагодарила тогда.

– Но ведь я ничего не сделал.

– Сделал. Они меня обижали. Но потом появился ты. -девочка убирает рукой челку с глаз.