Клуб бессмертных

– Может, поэтому и цветочки? – Внес свою лепту Данька, радуясь возможности проявить образованность. – Спартанцы же были настоящими боевыми… ээ… геями.

– Заткнись, Данька! – Огрызнулся распластанный на полу Филипп и зачем-то добавил, косясь на меня под неудобным углом. – Это я не тебе, Дань.

– Спасибо большое за разъяснения. – Не выдержала я. – Так откуда труселя?

– Боксеры – подарок одной моей знакомой. – С достоинством пропыхтел из-под докторских рук Филипп, умудряясь сохранять надменное выражение лица.

– Вы «из» пропустили, молодой человек: одной ИЗ ваших знакомых. А что ее сподвигло на такой подарок, интересно?

– Я не дарю девушкам цветы. Может, поэтому. Намек на мою антигалантность.

– Никогда не даришь? – Заинтересовался Данька, по-видимому, примеряющий Филиппа на роль образца для подражания.

– Ей – никогда. А вообще бывало…

– Так, Филипп, повернитесь-ка теперь на спину… Хм… Глядя на Вашу анатомию, не сомневаюсь, что отсутствие цветов в подарок – единственный повод для недовольства девушек.

– Слушайте, может хватит уже? – Взмолилась я, наконец.

– Ты права, Дань. – Отрывисто произнес Филипп, которого обманчиво миниатюрный доктор резко закрутил в болезненную позу. – Пора переходить к делу. Вот только трудно говорить о деле, лежа враскоряку на полу.

Наконец Паша выпустил Филиппа из борцовского захвата, и тот, облегченно вздохнув, принялся методично излагать последние новости. Атмосфера в комнате заметно изменилась. Данёк и Марк прекратили свои препирательства, а доктор слушал с сосредоточенным интересом, и его пальцы то и дело замирали над Филипповой спиной.

– Ни разу не слышал ни о какой «Сиринити». Хотя это не удивительно: где я – и где анти-эйдж? Но при случае вверну это название в разговор. Как раз на днях буду править спину клиентке, у которой умерла молоденькая невестка. Помните, я рассказывал? Вот и поинтересуюсь у нее, знакома ли ей клиника, то есть ретрит, простите. А Вы, Марк, еще не общались с молекулярным биологом из «Сиринити»?

– Переписывался. Только это не он, а она. Дарья Кучина, закончила биофак, но на несколько лет раньше меня, так что я лично с ней не пересекался.

– И ты молчал? – Возмутился снизу Филипп. – Что нового узнал?

– Ничего конкретного. Она очень удивилась моим вопросам и написала, что у нее тоже возникли кое-какие сомнения, и она как раз размышляла над тем, с кем бы эту тему обсудить. И вообще она собирается оттуда увольняться, а через несколько дней приезжает в Москву по делам и планирует искать новую работу. Сказала, что горит желанием пообщаться.

– Ого! Супер! Наконец-то дело начинает… Ох! Елки.

– Уж потерпите, молодой человек, я ничего особенного не делаю.

– Значит, Марк встретится с Кучиной, ты, Даня, попытаешься поговорить со своей бывшей пациенткой, а доктор расспросит клиентку, у которой умерла невестка (или как там это называется).

– А мне чем заниматься? – Беспокойно спросил Данёк с выражением почти детского нетерпения.

– А твоя задача, друг хакер, найти как можно больше информации об этой «Сиринити». И о людях из моего списка, который я тебе скину. Как сказал Марк, нам нужно искать единый знаменатель. До сих пор мы его не нашли, так что вся надежда на тебя.

Тревога на Данькином лице уступила место важному достоинству.

Филипп

После встречи, которую я называл мозговым штурмом, Даня – тусовкой, а Марк – сеансом тайского массажа, мы заметно приободрились. Наши ожидания были, в первую очередь, связаны с Дарьей Кучиной. Пребывая внутри черного ящика под названием «Сиринити», она, похоже, пришла к тем же выводам, что и мы.

Однако сама Дарья так и не вышла на связь, а Марк в ответ на попытки дозвониться получал упрямое «абонент временно недоступен». Обеспокоенный Марк решил узнать ее местонахождение через сообщество выпускников биофака, но обнаружил, что выпускники уже несколько дней заняты ее поиском. Через цепочку знакомств ему удалось выяснить скупые подробности ее исчезновения. Дарья уволилась из «Сиринити» и уехала в Москву, однако дома так и не появилась. Ее след затерялся где-то между Белгородской областью и Москвой. Если она решила изменить маршрут, то никому не сообщила о своих планах. Новость испугала меня сильнее, чем я готов был признать. С одной стороны, не было никаких причин связывать между собой высказанные Дарьей сомнения и ее загадочное исчезновение. Но с другой – два события непосредственно следовали одно за другим.

* * *

Мы с Марком оказались, по московским меркам, соседями, а потому наши встречи приняли регулярный характер. Мы завели традицию делиться новостями в приятном гастропабе, удачно расположившемся на полпути между его домом и моим. С каждым днем тревога Марка усиливалась, пока не достигла пика через две недели после исчезновения Дарьи. Весь вечер он то и дело выключался из разговора, смотрел в одну точку невидящим взглядом и отбивал по столу бесконечную дробь худыми длинными пальцами.

– Знаешь, Фил, в этой ситуации меня больше всего напрягают две вещи. Если Дашины сомнения по поводу «Сиринити» и ее исчезновение все-таки связаны, не мы ли поспособствовали такому развитию событий?

– А что второе?

– Мы, возможно, единственные люди, осознающие эту причинно-следственную связь. Если она существует, конечно.

Осторожные выводы Марка не прибавили мне оптимизма. Одна из главных нитей наших поисков оборвалась довольно грозным образом, а две оставшиеся выглядели совсем сомнительно. Впервые с начала затеянной мной авантюры я начал задумываться, стоит ли вообще продолжать. Зачем я все это делаю? Любопытство – вещь полезная, когда оно здоровое. Но подогреваемое мной коллективное любопытство выглядело все менее и менее здоровым.

– Слушай, Марк, а не оставить ли нам эту затею? Мы по-прежнему совершенно искренне не понимаем, что происходит и чем оно нам грозит. Может, ну его к чертям, пока не стало хуже?

– Возможно, вам лучше закончить.

– В смысле «вам»? А ты?

– А для меня все только начинается. – Видя мое недоумение, Марк терпеливо продолжил. – Не знаю, какая корпоративная культура существует в твоей Сеченовке, но биофак – сплоченное братство, сохраняющее прочные узы сквозь десятилетия. Нельзя расстаться с биофаком, понимаешь? К поиску выпускницы факультета присоединилось много людей, но они понимают происходящее куда хуже меня. Я не могу… эээ… слемурить в такой момент.

Новояз прозвучал в устах Марка так непривычно, что я невольно ухмыльнулся.

– Убедительно. В таком случае я тоже остаюсь: одинокому волку вроде меня терять нечего. Но 3D надо отцеплять, согласен?

– Почему три D, а не два?

– Даня, Данёк и доктор. Отцепляем?

– Здесь даже обсуждать нечего.

Но в результате обсуждать пришлось многое: 3D яростно воспротивились нашим планам. Даня объявила, что ее бывшая клиентка пострадала от аутоиммунной реакции задолго до появления «Сиринити», а потому ей, Дане, ничего не угрожает. Данёк нерушимо верил в свою дигитальную неуязвимость, а доктор торжественно пообещал лишь «очень ненавязчиво поинтересоваться» хорошей анти-эйдж клиникой, якобы для своей клиентки. Мне пришлось смириться с их неожиданным упрямством, так как запугивать я не хотел, а для приказа мне не хватало авторитета. Выиграв сражение, троица словно растворилась в воздухе: никто нам с Марком не звонил и ничего нового не сообщал. Марк, в меру своих возможностей, участвовал в поиске Кучиной, но с каждым днем все больше падал духом. Если в отношении 3D исчезновение было лишь фигурой речи, то молекулярный биолог из «Сиринити» исчезла по-настоящему.

* * *

Первые результаты невидимой нам с Марком активности 3D появились благодаря Дане.

– Я проявила чудеса врачебной бестактности, нарушила пару десятков служебных табу, но добралась-таки до номера телефона бывшей клиентки.

– У тебя не было доступа к ее медкарте?

– Если клиент в течение года не заключает договор с клиникой и не появляется у нас, его карта отправляется в архив, к которому врачи не имеют доступа. Только если клиент решит к нам вернуться, айтишники извлекут ее из архива и обеспечат доступ. В общем, не спрашивай меня, как, но я до нее добралась.

– Дружище, ты лучший хакер реального мира.

– Получилось и в самом деле неплохо, но самое интересное произошло потом. Я ей написала в Вотсап, представилась, напомнила о себе и коротко обрисовала проблему. У меня не было сомнений, что она либо проигнорирует мое сообщение, либо отреагирует на него не слишком дружелюбно. Но она вела себя очень мило и не возражала против личной встречи.

– Да ладно! И когда?

– Я спросила насчет завтра (у меня как раз рабочий день), и Ольга согласилась с условием, что встретимся у нее на районе, как она выразилась.