Скоро увидимся

Дункан не то чтобы удивился трудовым наклонностям жены миллионера, но стало любопытно чем та занимается – не разносчица ведь в кафе.

– Она, сэр, специалист-исследователь на фармацевтическом предприятии мужа, – инспектор вдруг озадачился, – как теперь правильно – бывшего мужа?

Капитан не нашел вопрос актуальным, и пожав плечами, приказал узнать у нотариуса содержание завещания.

– Съезди к нему сам, по телефону нотариус о таких вещах говорить не станет.

Требовалось протокольно оформить показания миссис Ванлейн и какой-то еще служанки, находившейся на момент несчастного случая в доме.

– И узнай, пожалуйста, в котором часу миссис Ванлейн сегодня нас сможет принять.

– Да, сэр. И будем закрывать дело?

Дункан хотел ответить – раз в доме были два взрослых человека, подозрения на их счет прежде следует устранить, но не успел, так как прозвучал короткий звонок на его спецаппарат и заработала запись.

Это значило – на связь вышел их главный агент.

Действовала стандартная процедура: агент сообщал кодом время и место встречи, капитан прослушивал запись и сразу ее стирал.

Кроме Дункана даже о самом существовании агента знал лишь начальник отдела по борьбе с наркотиками, знал, что на них работает некто Людвиг. Подходящее конспиративное имя для латиноамериканского парня.

Тьма не черная.

Тьма – мутная.

Никакого одного цвета ни в каком месте, потому что цвет не рождается до конца. Движенье и муть одним потоком заливают сознание, оставляя там крошечный кусочек «я».

Лиза не то чтобы стремилась к деньгам, но приятно, что у конспиративного агента с ними всегда неплохо. Полицейская зарплата с коэффициентом за риск только одна сторона этого благополучия, агент кроме того где-то легально работает, и это тоже его «законные». Еще ему выдаются некоторые неподотчетные суммы на увеселительные заведения, куда иной раз приглашают нужных людей. Разумеется, наряду с этим существуют подотчетные суммы целевого характера, у Лизы они тоже есть и предназначены для систематической покупки наркотиков, которые она передает в родное ведомство, а там путем химического анализа определяют, появилась ли очередная партия от прежних поставщиков или возникло что-нибудь новое. Затем данные такого рода сводятся по всей стране, и возникает своеобразная география наркооборота, позволяющая делать иногда очень важные выводы.

Впрочем, насколько ей известно, ситуация в их городе не меняется – наркотрафик от одних и тех же колумбийских поставщиков.

Минут через сорок инспектор нарисовался снова.

– Сэр, сейчас по телефону она сказала, что в любое время.

– Миссис Ванлейн?

– Ну да.

– А про завещание узнал?

– Узнал. Кое-что родственникам, кое-что детям под проценты до полного совершеннолетия, а основное переходит вдове. Когда к ней поедем?

Капитан поймал себя на желании увидеть эту красивую женщину, желании, при данных обстоятельствах, не очень уместном, и даже правильнее сказать – недостойном своим безразличием к чужой трагедии. Откуда такое лезет? Да еще на службе, где за его спиной государственный флаг…

Капитан повернул голову и скосил глаза за плечо.

Флаг был на месте.

Проследивший движение шефа инспектор не обнаружил в нем смысла, но позволил себе удивиться только бровями.

– Так когда, сэр?

Дункан тряхнул головой, отгоняя ненужное, затем посмотрел на часы.

– Скоро ланч. После него и поедем.

Этого темнокожего мальчишку Лиза пару раз уже видела.

И где-то тут их «директор» – мелкооптовый дилер, очень надо бы с ним познакомиться. Но мягко, как-нибудь между прочим, – здесь осторожная публика.

– А я тебя знаю!

– Да?

Сумка на левом плече у нее в таких случаях не застегнута, рука легко скользит внутрь – у маленького пистолета свое удобное место.

– Ты в школе музыку преподаешь.

Она уже видит – с боков никого нет.

И сзади тоже.

Рука достает сигарету.

– Ребята говорили, ты классная.

– Иди в задницу, «кок» есть?

– У нас все есть.

Лиза, чиркнула зажигалкой и еще раз убедилась – вокруг спокойно и вряд ли они сейчас под чьим-нибудь наблюдением.

– Сам закуришь? У меня хорошие.

– Нет, спасибо. Отец год назад умер от рака легких. Страшное дело, как приходил к нему в клинику…

Парень мотнул головой и отвел глаза, погрустневшие от ожившей в них чужой боли.

Лиза, в бесцеремонно ко всему любопытном подростковом возрасте, как-то спросила священника: «А чем отличаются человеческие души?» и услышала: «Тем, сколько могут вместить в себя сострадания».

– Будешь брать?

– Да, две дозы. Почем у тебя?

Парень выставил пальцы.

– Ты что, кактусы ел?