Застывший огонь

«Неужели это так, Браен?»

«Увы, любовь моя!»

«О Браен!»

«О Аманда!»

– Но это же полный маразм! – вскричал Ленни в полный голос. – Неужели Франка такая дура? Неужели ей нравятся сериалы? – И он переключился на другой канал, где показывали его любимые мультики про поросенка Нок-Хрюи.

Это была новая серия, и Ленни сразу же увлекся. На самом интересном месте, где Нок-Хрюи беседовал с ежиком Дамастасом, зазвонил телефон.

Ленни решил не поднимать трубку – наверняка это был его шеф Генри Петровски, но телефон все звонил и звонил.

Пришлось взять трубку.

– Алло, – нехотя ответил Ленни.

В ответ на его «алло» неожиданно зазвучала музыка. Ленни узнал ее, это была песенка «У Мэри был барашек».

Не успел он что-то сказать, как в трубке послышался голос:

– Двадцать шесть – иволга, четырнадцать – синий домик, восемь – подосиновик.

Снова прозвучал фрагмент из песенки про Мэри и ее барашка, и снова голос произнес:

– Двадцать шесть – иволга, четырнадцать – синий домик, восемь – подосиновик.

И на том конце дали отбой.

«Идиоты какие-то», – решил Ленни и положил трубку на место.

«Я не приду к тебе сегодня. Я приду к тебе завтра, когда волшебные ягоды обретут свою силу», – сказал поросенок Нок-Хрюи мудрому хомяку Твэйку.

«Кстати, – вспомнил Ленни, – Франка сказала, что придет только через три дня. И за это время все станет ясно. А что – все?»

Хомяк Твэйк сорвал неспелую ягоду и положил ее в рот.

«Не ешь! – едва не крикнул Ленни, глядя, как хомяк пережевывает неспелые волшебные ягоды. – Ну как он мог, ведь теперь крысиный царь захватит удавчика Молотилу!»

В голове у Ленни что-то неприятно бухнуло, перед глазами все закружилось.

«Это от секса», – решил он и, поднявшись с тахты, пошел на кухню – съесть бутерброд с колбасой. Случалось, это ему помогало.

В голове бухнуло еще раз, Ленни остановился перед шкафом с коллекционными шахматами. На доске из шлифованной яшмы стояли фигурки красного и белого цветов. Кони были выполнены в виде драконов.

«Школа мастера Бао», – отметил про себя Ленни.

Шахматная доска закачалась, Ленни Фрозен с каким-то отстраненным удивлением почувствовал, что падает на пол. Вопреки ожиданиям, он не ушибся, а упал будто на большую мягкую перину.

«У Мэри был барашек», – донеслись откуда-то издалека навязчивые слова.

«При падении нужно было выставить перед собой руки», – соображал Ленни.

«Двадцать шесть – иволга».

«А что такое иволга? – подумал Ленни. И с удивлением заметил, что разговаривает с Джадом Килхером. – Так что же такое иволга, Джад?»

«Убей его, Пит!» – выкрикивал Джад.

«Ха, кричит «убей», а сам меня боится!» – с усмешкой подумал Ленни и тут же услышал девичий голос:

«Нет, Ленни, так я боюсь. Лучше надень презерватив».

«О, а откуда же здесь Франка?» – недоуменно подумал Ленни.

«У Мэри был барашек».

«Это я уже слышал».

Глава 9

Ленни пришел в себя от нестерпимой жажды. Ощущение было такое, будто внутри кипела вулканическая лава, казалось, что если он не глотнет воды, то сейчас же рассыплется горсткой сухой пыли.

Превозмогая тяжесть и острую боль во всем теле, Ленни Фрозен поднялся с пола и, держась за стену, начал пробираться на кухню. Не тратя времени на поиск стакана, он приник к крану и, захлебываясь, начал поглощать драгоценную влагу.

Он пил не менее пяти минут, а когда из-за рези в животе наконец оторвался, почувствовал, что его мутит.

Рвотная судорога переломила Ленни пополам, и он извергнул всю выпитую им воду. Затем на трясущихся ногах перебрался на табуретку и, усевшись на нее, начал восстанавливать дыхание.

Перед глазами плыли разноцветные круги, а в ушах гремели десятки барабанов. Ленни попытался сосредоточить взгляд на окружающей обстановке, но у него ничего не получалось, внимание рассеивалось из-за неприятных ощущений.

Через какое-то время тошнота ушла, но ее место снова заняла жгучая жажда. Ленни еще раз припал к водопроводному крану и наконец почувствовал облегчение. Он глубоко вздохнул и опустился на пол возле стены.

Где-то далеко, у самого горизонта сознания, Ленни Фрозен оценивал ситуацию, пытаясь объяснить свое состояние. Мелькали обрывки мыслей о работе, о свидании с Франкой, о том, который сейчас час или день, но даже такое незначительное усилие быстро исчерпало все силы Ленни, и он снова потерял сознание.

Очнулся Ленни через сутки.

Он поднялся с пола и еще попил воды. Голова прояснилась совсем немного, но этого хватило, чтобы определить – он спал в луже собственной мочи и фекалий.

Ленни Фрозен никак не отреагировал на это происшествие и пошел в ванную. Там он стащил с себя одежду и тщательно помылся, затем вернулся на кухню и занялся уборкой. Все это время его голову не посещали никакие посторонние мысли. Он просто работал и наводил порядок. Наконец кухня засияла чистотой, и Ленни снова пошел мыться.

Он тер и тер себя мочалкой до тех пор, пока кожа на его теле не стала пунцовой. Лишь после этого Ленни успокоился и, подойдя к зеркалу, приступил к бритью. Бесстрастно отметив, что сильно похудел, Ленни вышел из ванной и надел новую пижаму. Затем подошел к шкафу с коллекцией и, раздвинув шахматы в стороны, открыл в стенке потайную дверцу.

Ранее Ленни ничего не знал о тайнике, однако теперь об этом даже не задумывался.

Он извлек из тайника упаковку сидатина и набор шприцев, сложил все на постель, аккуратно прикрыл дверцу и подвинул расставленные шахматы на прежнее место.

Вернувшись к тахте, Ленни поудобнее устроился на взбитых подушках и профессиональным движением отбил горлышко ампулы. Наполнив первый шприц, он отложил его в сторону. Потом взялся за остальные и стал наполнять их, пока перед ним не оказалась целая батарея из двадцати заряженных сидатином шприцев.