Рекс

21

В комнате пахло блевотиной и страхом – она повидала многое. Полицейские умели разговаривать жестко, некоторые из арестованных, случалось, не выдерживали.

Юргенсон знал это по собственному опыту, поскольку ему в свое время пришлось не одну ночь провести пристегнутым к батарее наручниками, с направленной в лицо лампой, такой яркой, что на другой день шкура шелушилась, как от загара.

Память Юргенсона хранила многое из прошлого, но это было давно, а теперь он смотрел по сторонам с чувством крайней брезгливости.

– Ну, мистер Юргенсон, может, все же начнем разговор? Вам ведь, наверное, хочется ночевать дома, а не в камере?

– Ты чего уперся, сынок? – спросил Юргенсон молодого следователя с лицом, как у хорька, и такого же суетливого. Он то перекладывал с места на место папки, то прятал авторучку в карман и доставал другую. То отодвигал стул, то придвигал его.

– Мне интересно услышать от вас, что произошло в ресторане «Павлин», мистер Юргенсон, и кто привел в действие бомбу? Кто дал указание взрывать ресторан?

– Ты что, дурак, парень? Ты думаешь, что я взорвал ресторан, находясь внутри него?

– А вы напрасно кидаетесь оскорблениями, мистер Юргенсон. На вас висит обвинение в терроризме, а тут никакие адвокаты не помогут и никакие деньги не сыграют никакой роли.

– Где мои адвокаты, кстати?

– В делах о терроризме следствие имеет право на свое усмотрение ставить вопрос о контактах подозреваемых с адвокатами.

– Ты взятку из меня выбиваешь, что ли?

– С чего вы взяли? – усмехнулся хорек.

– Ну ты же сам сейчас говорил – никакие деньги не помогут. А это прямой намек, я же вашего брата казенного немало повидал. Если про деньги заговорили, готовь конверт…

– Я не из таких, мистер Юргенсон, – заверил следователь, хотя его глаза говорили об обратном.

– Ладно, сколько ты хочешь? Пять сотен хватит? – спросил Юргенсон, в упор сверля следователя взглядом.

– Давайте вернемся к нашему делу, – сказал тот, в который раз перекладывая на столе папки.

– Ну давай вернемся, только у меня ранение. – Юргенсон показал на заклеенный пластырем лоб. – А врачу меня еще не показывали, хотя обязаны, это я и без адвокатов знаю. Если мне станет плохо, я подам на тебя в суд. Не на следственный отдел, а именно на тебя – персонально! Скажу, что именно твое личное плохое и предвзятое отношение, ну и прочие бла-бла-бла. И вот тогда ты попрыгаешь, как таракан на сковородке!

– Вы не сможете предъявить мне лично ничего серьезного, мистер Юргенсон, – сказал следователь и, резко поднявшись, подошел к стене, чтобы прихлопнуть папкой мокрицу. Затем вернулся на место. – У вашего иска не будет никакой судебной перспективы.

– А мне эта перспектива не нужна, – сказал Юргенсон и ухмыльнулся. – Я просто немножко побросаю дерьма в твой послужной список, и мой иск к тебе с его формулировочкой будет лежать в твоем личном деле до пенсии, врубаешься?

Начиная понимать, куда он клонит, следователь выпрямился, на его заостренном личике появилось беспокойство.

– Я же ваш народец хорошо знаю. Вы же друг дружку подсиживаете и дерьмом обливаете при каждом удобном случае, потому что генеральских должностей мало, а желающих попасть на них – выше крыши.

– Я… запрещаю вам говорить со мной в таком тоне.

– Значит, сдаешься, да? Зови адвоката, теперь уже можно.

– Нет, мы должны довести допрос до конца, – упрямился хорек, но уже из последних сил. Юргенсон видел это.

– В таких случаях, приятель, принято советоваться с более опытными товарищами, – подсказал он следователю. – Но для этого нужен повод, чтобы выйти. И я тебе его дам. Своди меня в сортир, мне отлить нужно.

– Нет. Расскажите все, как было, свожу в сортир…

– Я сейчас нассу прямо здесь в штаны, а потом скажу, что ты надо мной издевался. И это тоже пойдет в твое личное дело. Отведи меня в туалет, а сам тем временем попроси замену.

– Хорошо, – после паузы произнес следователь. – Я отведу вас в туалет, мне эти запахи здесь ни к чему.

– Тем более что они тут уже есть, – добавил Юргенсон.

– Вставайте и идите, – сказал следователь и нажал кнопку дверного электрического замка. – За дверью налево. А я вас пока здесь подожду.

– Хорошо, ваша честь, я быстро, – сказал Юргенсон и вышел из допросной в такой же вонючий и обшарпанный коридорчик. Потом свернул в туалет. Да уж, за последние тридцать лет ничего в этой системе не изменилось. Те же осклизлые трубы, по которым гарцевали тараканы, те же скособоченные унитазы и потрескавшаяся плитка на полу.

«Точно, застудился», – подумал Юргенсон, снова чувствуя неприятную резь. Но каков щенок, а? Кто-то определенно науськивал его на Юргенсона, сам бы он на такое не решился. Кто-то за этим стоит – но кто? И как это связано с покушением? И связано ли?

Продолжая раздумывать, Юргенсон помыл под краном руки, потом вытер их собственным платком и, выйдя из туалета, вернулся в допросную.

За следовательским столом сидел другой человек, но Юргенсона это не удивило.

– Присаживайтесь, мистер Юргенсон, – произнес мужчина лет сорока, куда более уверенный в себе, чем предыдущий юнец, и не такой агрессивно-растерянный.

Юргенсон сел и положил руки на стол, давая понять, что не собирается становиться болваном, которого можно взять на ровном месте.

– У меня только один вопрос: где вы были в момент взрыва?

– В коридоре. По дороге из сортира к своему месту.

– Понятно.

Следователь стал что-то записывать, но вдруг на столе зазвонил телефон – старый проводной аппарат, поскольку все другие средства связи здесь глушились.

– Да, слушаю. Да, здесь. Уточнить фамилию? Конечно, одну минуту…

Прикрыв рукой трубку, следователь склонился к Юргенсону и учтиво поинтересовался:

– Вы ведь Тревис Юргенсон, правильно?

– Правильно.

Следователь кивнул и сообщил в трубку, что действительно допрашивает Тревиса Юргенсона. Там что-то проскрипели, следователь положил трубку на рычаг и стал собирать бумаги в папку.

Сзади лязгнул замок, следователь вышел, а его место занял другой человек, на этот раз седой, в гражданском костюме.

– Ну что, Тревис, помучили они тебя? – с усмешкой произнес он.

– Арнисон?.. – не слишком уверенно произнес Юргенсон.

– Узнал! – радостно произнес давнишний знакомый, который когда-то трижды пытался посадить Юргенсона на большие сроки за наркоторговлю. Но один раз Юргенсону повезло, что-то не так оформили при изъятии, другой раз Арнисона переиграли адвокаты, а на третий Тревис уже смог купить всю следственную бригаду, правда, самому Арнисону денег не давал и не был уверен, получил ли тот что-нибудь.