Сезон королевской охоты

– Эх и поедим! – радовался Углук.

Суп получился отменный, Каспар знал, как важна горячая пища в зимнем походе. После того как основная часть отряда наелась досыта, Углуку досталась еще половина котла.

– Хороший поход, ваша милость! – поделился он впечатлениями, когда котел был вылизан дочиста.

– Рад, что тебе нравится. Пойдешь караулить в первую смену.

– Караулить, так караулить, – легко согласился орк.

– Аркуэнон, ты встанешь во вторую, а меня поднимешь в третью.

– Хорошо, Фрай.

К ночи стало подмораживать, и Каспар закутался в два одеяла. Он был рад, что снова выбрался в дорогу.

«Неужели я до старости не успокоюсь? – размышлял Каспар. – А чем будут заняты мои мысли, когда большая часть жизни окажется позади? Может, внуками?»

Каспар вспомнил старшину Виршмунда, который рассказывал, что за годы службы видел немало опасностей получал раны алебардой и ножом, однако перед приездом внуков испытывал страх, потому что в доме они все переворачивали вверх дном.

«Наверное, если я доживу до его возраста, все мои опасности будут связаны только с внуками», – подумал Каспар, погружаясь в сон.

28

Ночь была спокойной, беззвучными тенями проносились филины, лошадки жались друг к другу, под утро пошел снег, который сменился ветром, и еще до рассвета небо прояснилось, обнажив бесчисленное количество больших и малых звезд.

В назначенный час Аркуэнон разбудил Каспара. Тот широко зевнул и поднялся – голова была ясной.

– Все спокойно? – спросил он.

– Спокойно, но там, – эльф махнул на север, куда уходила дорога, – нас кто-то ждет.

– Что ты имеешь в виду? Засада?

– Не знаю, но это случится завтра.

– Хорошо, ложись…

Усилием воли Каспар заставил себя встать с нагретого ложа и надеть стылые, жесткие сапоги. Затем слез с телеги, освобождая место эльфу, и, натянув поглубже войлочную шляпу, принялся ходить вокруг телег, чтобы прийти в себя.

Сделав кругов тридцать, Каспар размялся и подтянул ремешки доспехов, в которых спал – снимать защиту на ночь в незнакомом лесу было опасно. Взяв с телеги меч, Каспар проведал лошадей. Мардиганцы, накрытые теплыми попонами, спали, изредка перебирая ногами, а лохматым ломовым лошадкам попоны не полагались, – они жили под открытым небом круглый год.

Каспар глубоко вздохнул, воздух звенел от предутреннего морозца. Раздался шорох, заставивший его повернуться на звук. Ничего, все спокойно.

Стали пробуждаться птицы, на сосне прошмыгнула белка, заметив человека, она на миг замерла и умчалась по стволу наверх.

Прислушиваясь, Каспар обнаружил странную вещь – у дороги звуки затихали, словно натыкаясь на мягкую подушку. Забеспокоились лошади.

Каспар подбежал к телеге, выхватил из сумки собранный лук и, вложив стрелу, замер. Ему было тревожно, но он был уверен, что подкрасться к ним незаметно нельзя – о подходе врага сообщат птицы, заскрипит снег.

И вдруг краем глаза Каспар заметил огромную, высотой с дерево, тень, неподвижно стоявшую на дороге. Почуяв его взгляд, тень начала сгущаться и формировать силуэт, показались ноги, руки, голова. Призрак качнулся и сделал шаг, Каспар услышал, как скрипнул примятый снег.

Меж деревьев пробежал холодный ветер, и лес снова ожил, заговорив негромкими голосами птиц и посвистыванием белок. Призрак растаял.

Стараясь не думать о том, что видел – мало ли что под утро померещится, Каспар натаскал дров, наколол лучины, и наступивший рассвет застал его за кипячением снеговой воды.

Еще до общего подъема к костру пришел Углук. В этом не было ничего удивительного, по утрам орк испытывал особенно сильные приступы голода.

– Доброе утро, ваша милость, – произнес Углук, жадно раздувая ноздри и заглядывая в котел.

– Возьми. – Каспар протянул жаждущему кусок хлеба с солью.

– О! Ваша милость, да вы мои мысли читаете!

– Это нетрудно, они написаны на твоем лице.

Зачерпнув кружкой кипяток и бросив в него щепоть молотой душистой травы, Каспар подал напиток орку.

– Возьми, есть всухомятку плохо для желудка. Но пирожки будешь есть только в обед, понял?

– Понял, – со вздохом ответил Углук, и Каспар догадался, что орк как раз намеревался воспользоваться своим персональным запасом. – А что мы будем есть на завтрак?

– Сейчас заварю пшена и брошу в него фунт жирной баранины.

– Добрая еда, – удовлетворенно кивнул орк. Он залпом допил горячий отвар, вернул кружку и пошел за деревья справлять нужду.

Зевая и поеживаясь, к костру выполз гном. В широкополой войлочной шляпе и длинной купеческой одежде он выглядел так комично, что Каспар не сдержал улыбку. Он предлагал Фундинулу ехать в собственной одежде, однако тот хотел выглядеть как настоящий негоциант, полагая, что так его никто за гнома не примет.

Вынув из бороды несколько еловых иголок, Фундинул спросил:

– Этот зеленый дракон требовал еды?

– А ты тоже проголодался?

– Я? – Гном вздохнул. – Ну, может, только погрызть корочку… Чтобы в походе не испортилось пищеварение.

Получив кусок соленого хлеба и кружку с горячим травяным настоем, гном принялся с шумом его прихлебывать.

Следующим к костру вышел Бертран. Он растирал и бил себя по бокам, при этом так морщился, будто накануне перепил.

– Доброго утра всей компании, – хрипло произнес он.

– Ты не заболел? – спросил Каспар.

– Нет, я здоров, просто до последнего надеялся, что это сон, а оказалось, нет – зима, снег, лес…

– И кружка горячего отвара, – добавил Каспар, подавая Бертрану его порцию.

– О, как кстати! – обрадовался тот. – А то я не уверен, одна у меня нога или две – чуть не отморозил.