Тютюнин против инопланетян

– А вот в этой. – Леха махнул рукой на огороженную шахту. – Теперь вода ушла, и мы решили достать.

Майор подошёл к шахте и, заглянув в неё, обнаружил лишь теряющуюся в темноте цепочку красных фонарей.

Яма была глубокая, и воды в ней действительно не оказалось.

– Одного я не могу понять, – задумчиво произнёс Шароемов, возвращаясь от ямы. – Куда Хвощ подевался на своём «ломбарджини»…

6

Майор Шароемов все же убрался, едва не наступив напоследок на спящего Алмаза.

После ухода милиции сторож Замков сделал страшные глаза и, покачав головой, скрылся в вагончике, видимо, для приготовления очередного бутерброда с килькой.

– Вот оказия-то, – вздохнул Окуркин. – Я думал, он в нас стрельнет.

– Ну вот ещё, – с деланной смелостью возразил Сергей. – Ты же видел, он меня опознал.

– Ага, как убийцу какой-то любовницы.

– Ну, это когда Палыч превращался то в одно, то в другое. Помнишь?

Окуркин кивнул. Как же было такое не помнить! Палычем они называли неизвестное существо, которое едва не скушало их в параллельном мире, и откупиться от него удалось, лишь пообещав ему вареной колбасы.

Сергей и Леха про эту встречу уже и думать позабыли, когда однажды Палыч появился возле их дома.

Не имея представления, как нужно выглядеть, он копировал всех, кто попадался ему на глаза, – от малолетней проститутки до беглого уголовника Сивухина, внешность которого он «срисовал» со стенда «Их разыскивает милиция».

Получив ящик тухлой колбасы, Палыч оставил своих знакомых и стал зарабатывать на жизнь уличными шоу, в программу которых входило превращение в верблюжий хрен.

Простым людям такой незатейливый номер очень нравился, и слава о талантливом самородке быстро разлетелась по всей столице.

Тогда же, ближе к осени, Палыч уехал на гастроли в Европу, и больше приятели о нем ничего не знали.

– Ну что, пойдём к прорабу? – оставив воспоминая, предложил Леха.

– Конечно. А то ведь нам ещё на дачу возвращаться.

И они отправились на «средний уровень», для чего пришлось войти в клеть и спуститься на два пролёта по железной лестнице.

Прораб сидел в крохотной операторской комнатке и смотрел в тёмный экран выключенного телевизора.

– Здравствуйте, – первым поздоровался Тютюнин.

– Подожди-подожди! – не очень внятно проговорил прораб, вскидывая руку. – Наши выигрывают!

– Они всегда выигрывают, Аркадий, особенно если телевизор не включён, – заметил Леха.

– Кто здесь? – встрепенулся Аркадий и, поднявшись с продавленного дивана, обратил невидящий взгляд на вошедших.

Сделав несколько неуверенных шагов, он приблизился к Сергею и протянул руку.

– Бухалов, прораб, холост, не состоял…

Тютюнин с опаской пожал Бухалову руку, а Леха бесцеремонно тряхнул прораба за плечо и напомнил:

– Аркадий, это я – Леха. Мы мотор поднимать приехали.

– Какой мотор? – На лице прораба отразилось недоумение.

– Делаю намёк, Аркадий. Мотор-обмотка-медь-деньги-выпивка…

Эта логическая цепь произвела на прораба живительное действие. Его глаза ожили, щеки порозовели, с выражением крайнего блаженства на лице он сделал глубокий вдох, как будто ловил солоноватый морской бриз.

– Что ж, идёмте, – решительно кивнул Аркадий. – Все концы зацеплены, осталось только потянуть.

И, резко сорвавшись с места, он стал стремительно подниматься по лестнице, перепрыгивая через две, а то и три ступени.

Запыхавшиеся Леха и Сергей догнали его только возле ямы, у края которой, совершенно не боясь, стоял Бухалов.

– Вон он, наш главный приз, – произнёс прораб, глядя в темноту шахты, разгоняемую лишь слабыми фонариками аварийного освещения.

– А я ничего не вижу, – признался Тютюнин.

– Это потому, что ты не обладаешь внутренним видением. Ты ведь не метростроевец… Ну что, потянем за концы,

Друзья. Вес объекта пятьсот тридцать килограмм, так что придётся попотеть.

– Может, у вас какое приспособление есть вроде лебёдки? – осторожно спросил Сергей.

Ни он, ни Леха Окуркин не были такими уж атлетами, а Бухалов, хотя и вышел ростом, давно растратил свой вес в борьбе с водкой.

– Какой смысл в отказе от борьбы, товарищ? Сейчас мы схватимся с этой стихией и от одержанной победы испытаем настоящее наслаждение. Он нас вниз, а мы его вверх, понимаешь?

– Понимаю, – ответил Сергей, уже подумывая о возвращении на дачу. Чем подвергать себя такой опасности, лучше уж проколупаться три дня с кувалдой и зубилом и таки вскопать наконец участок.

– Слушай, может, ну его? – тихонько толкнув Окуркин под локоть, сказал Сергей. – Обойдусь я как-нибудь без оборудования…

– Отступать поздно, – отрезал Леха и указал на стоявшего позади них Алмаза. После долгого сна пёс зевал, демонстрируя пасть с весьма внушительными клыками.

7

Подъем электродвигателя проходил весьма драматично. Пару раз Тютюнину показалось, что силы его покинули, однако он остерегался бросать трос, поскольку тот запросто мог захлестнуть и его, и Леху, если бы мотор полетел обратно.

И снова хриплое дыхание, приглушённый мат и монотонные рывки на счёт «двадцать восемь».

Чтобы не скользить, Тютюнин упирался ногами во всевозможные железяки и старался не думать, как долго ещё им предстоит бороться с «главным призом».

В какой-то момент прораб Бухалов, стоявший к шахте ближе всех, вдруг сорвался вниз, и Сергей уже подумал было, что можно идти домой, однако Бухалов сумел зацепиться за трос, который тянули Леха с Сергеем, и вскоре самостоятельно выбрался на край ямы. – Навалились, землячки! – воскликнул он, снова впрягаясь в работу. – Раз, два, три, четыре, пять…