Максимальное сближение

Дождик плакал за меня и его слёзы падали крупными тёплыми каплями летнего дождя.

– Стой! Подожди! – слышу вновь голос Максима.

Но не останавливаюсь. Его голос больше не властен надо мной.

Максим меня догнал, преградил путь и снова в меня вцепился.

– Прости, я оплошал. Я не хотел, чтоб всё так вышло. Я приглашаю ТЕБЯ. Поедем?

– Поздно. Слишком поздно, мой драгоценный старый друг. Прощай.

Осторожно освобождаюсь из мужских рук и по-дружески хлопаю Максима по плечу. Всё. Теперь он уже не будет меня преследовать. Он растерян. Он остался стоять, а я спешно его покидаю. Бегу по мокрому тротуару. И для меня Максим больше не преграда.

На улице темнело. Становилось холодно. А я всё бежала, бежала. По лужам. Под дождём. И не могла остановиться. Мимо дома, мимо соседнего дома. Ноги меня несли прочь. Прочь от Максима. От той болезненной зависимости, в которой была долгие годы. Возможно, всю сознательную жизнь.

И лишь добежав до фонтана, что был в парке, в нескольких кварталах от моего дома, я остановилась. И пока не отдышалась, думала обо всём и ни о чём одновременно. По лицу давно текли слёзы. Они смывались дождём.

Я достала из сумочки телефон, и набрала сообщение:

«Ты мне больше не нужен!»

Больше мне ему нечего сказать.

Через секунду получателю «МАКСИМ» с моего телефона ушло послание.

Ну, вот и всё.

Стою, смотрю, как капли дождя соединяются со струями фонтана, и думаю, какой же наивной дурой была все эти годы. Воспоминания нахлынули, я отогнать их уже не могла. Теперь я и Максим лишь в прошлом. Я не буду искать с ним встреч. Мои слёзы не будут о нём. И в мечтах его тоже не будет. Нужно лишь время, чтобы забыть весь этот кошмар. Забыть его.

Нельзя, нельзя было столько лет сходить с ума.

Нельзя…

***

Много-много лет назад, когда нам было лет по 18…

Была зима. Мы с Максимом возвращались со дня рождения Ильи, нашего общего друга. Падал снег. Снежинки крупные. Наверное, только в ту ночь были такие крупные снежинки. И вот я шла, смотрела на них и понимала, что время ускользает. Секунды, словно снежинки, пролетают мимо меня и исчезают.

Максим идёт рядом. Да, он пока рядом. И эта близость, это единственное, что есть и было у меня. Ведь он уже давно не тот мальчик, который был для меня словно брат. Но не хотела я теперь воспринимать его, как своего брата. Он был моим соседом. Он был сыном друзей моих родителей. Он был своим в нашем доме. Своим… но не моим. Он дружил с разными девушками. Я же была для него всего лишь соседкой Юлькой. Своя в доску. Он даже иногда делился своими переживаниями. Своими страданиями, эмоциями, которые испытывал к другим девушкам.

Наверное, я с самого детства научилась притворяться, и скрывать истинные чувства. Максим меня этому научил. Я его подбадривала, а сама потом, спрятавшись в своей комнате, рыдала, уткнувшись в подушку. Максим не понимал, что я уже не просто друг. Я девушка, которая в него влюблена. А он влюблялся в других. А он добивался других. И ведь добивался.

Именно поэтому, так сказать, назло Максиму я отважилась и позволила влюблённому в меня парню воспользоваться моим телом. Я не жалела. Я тогда вообще не понимала, что такое хорошо, что такое плохо. Мне казалось, я права. Я мстила Максиму. Хотя он об этом не знал. Он воспринял эту ситуацию, как должное. Ведь, по его мнению, мы просто хорошие друзья с ним были. И ревности не могло быть. Он встречался с девушками. Я как бы тоже, была не одна. Хотя, кроме того единственного раза в семнадцать лет с Сергеем, у меня не было подобных отношений. А спустя год, когда мы в подвыпившем состоянии возвращались со дня рождения Ильи, меня охватила паника. Максим скоро уйдёт в армию.

Как я буду без него?

Мне казалось, что межу нами может ещё что-то получится, но из-за армии всё пойдёт прахом. Всё против меня. Как же мне ему признаться в своих чувствах? Что мне делать?

– Юль, ты чего такая молчаливая?

– Да, так. Вот думаю, ты в армию уйдёшь…

– Уйду. Уйду-приду. Чего ты переживаешь?

Я не ответила. Зато случайно поскользнулась и упала.

– Эй, мелкая, ты что, совсем бухая? – стоя надо мной, смеялся Максим.

– Я? Я не бухая, – обиделась я.

– Да по тебе же видно! – никак не мог успокоиться он. – Тебя ноги не держат!

– Я всего пару бокалов выпила. Здесь просто скользко, – уже поднявшись, и отряхиваясь, почему-то оправдывалась я.

И отвернувшись от Максима, пошла дальше. Но, не успев сделать и двух шагов, снова поскользнулась и упала. Лежу. Вставать не пытаюсь. А Максим, не отошедший от моего первого падения, снова захохотал. Но всё же, поспешил меня поднять.

А подняв, стал стряхивать с меня снег. Его рука быстро скользила по моей шубке. И это было очень мило. До тех пор пока он не решил стряхнуть снег с моих брюк. Вернее с моей попки.

На секунду мы оба замерли. И уже больше я не слышала его задорный смех. Максим выпрямился, закурил и произнёс серьёзным тоном:

– Возьми меня под руку. Здесь, действительно скользко.

Так я и сделала. И мы пошли дальше.

– О чем задумалась? – не выдержал и спросил он.

– Да про армию твою я всё думаю.

– А что про неё думать?

– Ты будешь мне писать?

– Конечно. Я всем буду писать.

– Хочешь, я буду тебя ждать? – неожиданно спросила я.

Максим задумался, посмотрел на меня внимательно, и тихо сказал:

– Нет. Не надо.

– Почему? – моя растерянность проявилась в голосе.

– За эти два года многое может измениться. И наша жизнь, и мы сами. Не надо, не жди.

Когда он это говорил, мы уже вошли в подъезд и от этого его последние слова эхом полетели куда-то вверх по лестничным маршам.

«Не жди. Жди… Жди…»