Сейчас он кого-нибудь из нас прибьёт. Скорее всего, меня. Только за что? За то, что Лео на меня ушат дерьма вылил, а я не оправдываюсь. Так я никогда не оправдываюсь. Взбрело в голову Вадиму с Никитой, что я проститутка, я же не билась головой о зёмлю, объясняя, что работаю в госучреждении. А одежда моя, результат необдуманного сюрприза для этого змея по имени Лео. Да и сейчас. Чего ради мне доказывать, что я не шалава? Хочется Лео меня очернить, пусть демонстрирует, сколько в нём гнусной пошлости.
Помню ли я всех своих бывших?
Очень хорошо помню. Каждого.
Помню, как встретились, сколько с каждым надежд разбилось. Помню, при каких обстоятельствах расстались. Сколько потом слёз пролила из-за каждого.
Больше всего, конечно из-за первого. Потом все остальные лишь уходили в никуда по проторенной дорожке.
А Лео говорит «ты их хотя бы всех помнишь»? Какая наглость.
И как я могла в нём всё это уродство не видеть раньше? Эх, Лео, Лео… Зарядить бы тебе промеж глаз. Во мне сейчас столько обиды, что кажется, одним ударом могу в нокаут отправить.
– Вадим, – я взглянула на Лео, – проводи незваного гостя. Лео, не беспокойся, родителям я не расскажу, из-за чего у нас размолвка произошла. Уходи.
– Я уходить должен!? – взбеленился Лео и сделал шаг ко мне. Но дотронутся до меня так и не смог, поскольку его руку Вадим выкрутил, и теперь Лео невольно выполнял то, что молчаливо от него хотел мой новый визави. – Всё! Всё. Я понял. Ухожу. Руку отпусти.
Вадим его выпустил и встал между мной и ошарашенным Лео.
– Алиса, постарайся не усугублять ситуацию, – голос Лео был почти деловым. – Я тоже не на всё могу закрыть глаза.
Дверь за ним с грохотом закрылась.
– Как он появился в квартире? – спросила я, смотря себе под ноги.
– Я его не впускал, – как отрезал Вадим. – Он сам открыл дверь. Своим ключом.
– Своим?
Не сразу осмелилась посмотреть Вадиму в глаза. А когда смогла, на меня смотрели почти черные глаза.
И такие гневные!
– Своим. У него ключи от твоей квартиры.
– Я ему их не давала, – почему-то вырвалось у меня. – Наверное, у родителей моих взял.
Вадим проигнорировал моё предположение. Равнодушно прошел мимо меня на кухню. Я окончательно растерялась.
И что он думает, я буду оправдываться?
За что?
За наличие у меня прошлого?
Осталась стоять в коридоре. Вадим на кухне. Мы бы так и стояли, но у меня в руке зазвонил телефон.
– Алло.
Звонила мама. Очень расстроилась, что я к ним не приехала. Потом сообщила, что Лёнечка (её любимчик) выпросил у них ключи и поехал со мной налаживать отношения. Интересовалась, помирились ли мы? Ещё что-то рассказывала о том, что женщина должна быть мудрой и всепрощающей. Дальше мой мозг отключился, потому что мимо меня решительно прошел Вадим. В комнате он собрал свои вещи и стал одеваться.
– Хорошо, мама. Я позже тебе сама позвоню. Всех с Новым Годом. Всё, пока, – откинув телефон на тумбочку, быстро вошла в комнату. – Вадим.
Он, не переставая одеваться, посмотрел на меня.
Не знала я, что ему сказать.
И он молчал.
Оделся. Даже шубу свою красную Дед Морозовскую надел. И сделал шаг на выход из комнаты. Но остановился. Я невольно стала преградой у него на пути.
– Ладно, – сделала я шаг, отступая в коридор. – Насильно держать не стану.
Он вышел в коридор и стал обуваться.
Не могла я смотреть, как он выходит из моей квартиры. Но и переступить через гордость и удерживать его, было выше моих сил. Молча развернулась и пошла на кухню.
Всё!
Ничего не хочу.
Пусть уходит. Оправдываться мне не в чем. Уговаривать остаться – это уже перебор! А если его какие-то собственные тараканы из моего дома гонят, я им мешать не стану.
Дверь тихо захлопнулась.
Вот и всё.
Конец.
Положила пакетик чая в кружку, залила его кипятком и подошла к окну, чтобы увидеть уходящего Вадима.
Прошла минута, он не появился. Вторая. Третья.
Наверное, опоздала. И он уже далеко от моего подъезда.
Обидно. И тут не успела.
Положила в чай сахар и присела на стул. Долго размешивала. Ложка звякала, гоняя кипяток. Потом и это занятие меня стало угнетать и я, обхватив лицо руками, зажмурилась.
В кои-то веки, забылась по-настоящему. Наотмашь. А в результате, всё равно пустота.
Слёзы попросились наружу. Но я их не пустила.
Надоело.
Провалитесь вы все пропадом!
Одним махом снесла кружку со стола. Та грохнулась на пол. Разлилась, но, зараза, не разбилась. И тут у меня, не как у всех нормальных людей.