Ружемант 5

– Будь хорошим мальчиком и скажи, кто и зачем тебя послал?

– Слышь, пусти! Это шутка была! Пранк!

Высвободил себе руку, схватил за указательный палец, резко дернул: ушей коснулся неприятный хруст. Здоровяк взвыл, задергался, что кастрированный кабан.

– А я вот плохо понимаю шутки. Пальцев у тебя десять, на каком ты сломаешься?

– Ты че? Да я тебя… – Он вернулся к угрозам.

Сломал еще два, один за другим. Для наглядности серьезных намерений. Он взмолился, когда взялся за четвертый, скуляще залепетал:

– Стой. Хватит, перестань! Мне всего лишь заплатили.

Ага, и наверняка сказали, что обоссусь от одного только его вида.

– Там, – хрипло пробасил он, – в заднем кармане.

Выудил из его джинсов плоскую, гибкую панель.

– Кто заплатил?

– А я знаю?

– Значит, четвертый палец лишний?

Он дико завращал глазами.

– Нет, стой! Правда, я не знаю! Мне забашляли, сказали: шутка!

– Славно посмеялись, ага? – зло ухмыльнулся. Выудил из квартиры в коридор, потащил за шиворот – здоровяк не сопротивлялся.

– Пшел! – спустил его с лестницы. Бедолага заохал, тяжко поднялся, пробубнил мне в спину, что сожжет хату. И что теперь мне всю жизнь оглядываться.

Будто думал, что ломанусь за ним следом, доходяга припустил вниз что было духу. Делать мне больше нечего…

Вернулся в квартиру, прошел на кухню, сел за стол. Помедитировал над черной пластиной: не знал, чего ждать от того, что увижу.

Выдохнул, прогнав страхи, коснулся матовой поверхности. Планшет тотчас же заработал…

* * *

Старик с нашей последней встречи совсем не изменился. Осанка, вид: все как было.

Сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Костюмчик с иголочки, трость с бриллиантом. Изумрудами пылали золотые перстни на пальцах.

Вербицкий-старший…

– Давно не виделись, господин Потапов. Желаю здравствовать вам и вашему роду!

Он постучал острым кончиком трости по лакированному полу, дерзко улыбнулся.

– Наверняка не ожидали увидеть свой дом в запустении. Позвольте заверить – так случается с каждым. Сегодня ты на коне, с шашкой в руках, завтра под конем, а шашка рубит вами обоими.

Не сразу заметил в его руках кожаный ремешок. Резко развернувшись, старик рявкнул.

– Место! Я сказал – место, блохастая погань! – и вновь обернулся ко мне, натянул на лицо елейную улыбку. – Прошу простить, сами понимаете: зверолюды. Никакой на них управы, только… крепкая рука.

По морщинистому лицу пробежало напряжение, он резко дернул поводок на себя.

До этого было противно смотреть на его представление.

Сейчас мне захотелось узнать, в какой ангар загнали Зверя Войны, и выехать, оставить от особняка Вербицких лишь развалины.

Обнаженная Инна рухнула на колени. Ошейник почти не давал ей дышать. В глазах ужас и мольба.

– Когда я говорю «место», ты должна приползать на коленях! Мне под ноги! Ясно, блохастое отродье? – Ремешок поводка плетью свистнул в воздухе, Инка сжалась от обиды, унижения и боли.

Вспомнил, как она выпотрошила одного из рушинников когтями. Сейчас же боялась пошевелиться – что они с ней сделали?

Успокоившись, Вербицкий вернулся в кресло, хлопнул себя по колену. Кто бы не снимал это видео, он взял лицо кошкодевочки крупным планом. Испуг, блестят бороздки высохших слез на щеках. Самолюбие борется с покорностью, девчонка застыла в нерешительности.

Старику, что рушил судьбы песчаными замками хватило лишь взгляда, чтобы сломить ее волю: любому носферату на зависть.

Мягко, осторожно она подошла ближе, легла на колени. Меня чуть не вывернуло от мерзкой ухмылки на морде Вербицкого. Размахнувшись ладонью, ухватил несчастную за ягодицу. Мял без осторожности, грубо и настойчиво.

– Узнаете кошечку? Должен признать, из вас никудышный владелец. Она была в дрянном состоянии. Представляете, смела ходить в школу! Я исправил этот недочет. Теперь ее единственная цель в жизни – ублажать мой взор и… просто ублажать. В остальном же хочу передать вам свои наилучшие пожелания. Если вы будете хорошо себя вести, я верну вам питомца. После соответствующей дрессировки, конечно же. Засим прощаюсь!

Изображение погасло…

* * *

Я горел яростью, как тысяча чертей.

Рыча, швырнул планшет: тот разлетелся о стену. Лишь потом подумал – надо было оставить, ведь это же компромат…

Пустое, хладнокровно заметил здравый смысл. Будь оно компроматом, Вербицкий бы не прислал.

Он же, в конце концов, не дурак…

Ириска отчаянно, раз за разом набирала номер Бейки – многозначительные гудки были ответом. После позвонил в полицию – меня выслушали, но не поняли. Похищение зверолюда? А я уверен, что было похищение, не сама ушла? Вербицким-старшим? До свидания!

– Алло? – Голос орка звучал мрачно и неприветливо. Макмамбетов оказался единственным, до кого удалось дозвониться. Орк смачно зевнул – кажется, я его разбудил.

– Браток, ты, что ли? – Он взбудоражился, услышав мой голос. – Ба-а, сколько лет, сколько зим, Потапов! Слышал, ты отчалил с фронта. Что намереваешься теперь делать? Нужна тачка, хата, парни и оружие? Ты позвонил куда надо, не ошибешься! Мы тут обновили каталог… – Он говорил без устали, навязывая одну услугу за другой.

– Инна, – суховато сказал я. Он не понял, переспросил. – Инна. Вербицкий был у меня дома. Забрал кошкодевочку.

По ту сторону трубки напряженное молчание. Узнаю, что к этому причастен он…