– А царя-то видал?
– Да нет, царя-то я не видал. Поговаривают лют сильно. Никого не щадит. И генералу может по мордасам съездить, если виноват.
– Это точно, может, если сильно проштрафился. Ну, а страшно на войне-то, тяжко?
– Плохо, дружище, на войне. Вот, к примеру, осенью: ночь темна, хоть глаз выколи, дождь льет, одежда вся сквозь сырая, а ты прислушиваешься, как бы шведы не подкрались. Прислушиваешься и слышишь, что солдаты меж собой говорят. Одни мечтают шведа побить, да скорее к отцу с матерью, другие говорят, скорей бы к детям своим. А кто говорит, повоевал бы Петр сам, скорее мир бы заключил. А другие говорят: он сам и воюет, мы его не раз на позициях видали. А я не видал, а поглядеть охота. Служить ему служу, а видеть не видел. Я бы согласился еще семь годов послужить, но во дворце побывать, царя повидать.
– Да разве ж мы ему служим? Народу своему, свою землю охраняем.
Так шли они, переговариваясь, пока не стало темнеть. Петр говорит:
– Должно мы совсем с дороги сбились. А вечереет уже. Слушай, лезь-ка на дерево, служивый, погляди, нет ли где огонька. Сможешь?
– Это я мастер, – говорит солдат, – враз заберусь.
Влез солдат на высокое дерево:
– Эй, Александр, вижу огонек близко.
– Ты получше примечай!
– Глаз у меня точный, как гляну, так уж хорошо помню. Тут совсем близко, шагов на двести будет.
Солдат слез с дерева, прошли они лесом немножко – дом стоит. Кругом забором обнесен, в окошке тускло огонек горит. Постучали в ворота, огонек погас, но ни слуху, ни духу. Стучали, стучали – в ответ тишина. Перемахнул солдат через забор, отворил засов, распахнул ворота. Петр завел коня во двор.
В доме отворилась дверь, на крыльцо вышла старая старуха и спрашивает:
– Что вам угодно?
– Заблудились мы, переночевать бы нам.
Пустила их старуха в дом. Солдат и спрашивает:
– Бабушка, а не будет ли чего поесть? Проголодались мы с дороги сильно.
– Нет ничего.
– Как-то не по русски ты нас встречаешь, бабушка. А в шкафу что?
– Не помню милок, потеряла я ключи от шкафа.
Солдат вышиб замок, отворил шкаф, а там гусь жареный да бутыль вина. Пододвинул скамейку и говорит Петру:
– Садись, Александр, давай ужинать.
Выпили, закусили. Солдат спрашивает:
– Бабушка, а что в чулане у тебя?
– Не помню милок, потеряла я ключи от чулана.
Подошел солдат к чулану, сшиб замок. Открывает дверь, а там седла, сапоги разные, кинжалы в засохшей крови. Смекнул тут солдат, что попали они в логово к разбойникам. Но ни чего не сказал, закрыл дверцу и спрашивает:
– А где же нам переночевать, бабушка?
– Хотите, тут ночуйте, а хотите – на сеновале.
– Пойдем, Александр, на сеновал спать – говорит солдат Петру. А тот не видел, что в чулане, не понимает, куда попали.
Приходят на сеновал. Старуха дала им копну сена. Подождал солдат, когда старуха уйдет и говорит Петру:
– Александр, полезли на чердак спать, там теплее.
– Полезли.
Петр так уморился за день, только лег на копну и заснул сразу. А солдат снял аркан с коня, вбил в чердачное окно гвоздочки и привязал аркан к ним. Вскоре слышит – свистят, визжат, копыта топочут – разбойники скачут. Въехали во двор, спешились и в избу вошли.
– Старуха, руки мыть давай!
Бабка суетится, на стол собирает, да про незваных гостей рассказывает. Разбойники говорят:
– Вот это удача. Сейчас мы с ними в раз управимся.
А один разбойник говорит:
– Зачем всем, я один с залетными справлюсь.
Сказал и пошел на сеновал. Только зашел, солдат – цап за аркан, у разбойника голова-то и отлетела. Спрятал его солдат быстро и дальше ждет.
Разбойники разгулялись, вино пьют да закусывают. Вдруг вспомнили про дружка:
– Что он там с ними так долго возится?
Второй разбойник говорит:
– Пойду-ка подсоблю.
Пошел на сеновал. Только зашел, солдат – цап аркан, и этого прибрал.
Разбойники через некоторое время вспомнили:
– Да что ж они там вдвоем так долго возятся?
Третий разбойник говорит:
– Пойду на подмогу, втроем уж точно быстро управимся.
Третий пошел, потом четвертый. Так солдат их всех по одному и перебил. От шума, наконец, Петр проснулся. Сидит, дивится, глазами вращает: