Другой мир. Хроники исхода

«Больно уж слово на слух знакомое», – подумал я. Оставшийся пацан посмотрел на нас как-то загадочно и, махнув рукой, предложил двигаться за ним. Так мы дошли до окраины деревни. И увидели небольшой домик, а рядом сарай с трубой, в котором сразу по звукам опознали кузницу. Наш провожатый забежал внутрь и пропал там. Звуки молота стихли – из сарая за нами явно наблюдали. Спустя несколько минут на порог вышел мужчина в кожаном фартуке. Был он небогатырского роста, жилистый, на вид лет пятьдесят. За головой торчала рукоятка сабли или большого ножа, подвешенного за спину в ножнах, в руках он держал взведенный арбалет. Его взгляд скользил по нам цепко и был очень настороженным. Да и сам «кузнец» напоминал зверя, готового к прыжку.

Это не укрылось от Шуры, и он начал смещаться от меня в сторону, поднимая ППС. Пытаясь разрядить обстановку, я завел разговор.

– Здравствуйте, мы тут мимо проходили, а пацан этот к вам привел. Это колхоз «Заветы Ильича»? А не подскажете, как до города добраться? – быстро начал я нести чушь.

В глазах мужчины проступило сначала удивление, а потом замешательство, и он слегка расслабился.

– Не балуй, – ответил он, кивая Шуре. – И откуда вы такие расписные тут нарисовались? – обронил он, видимо имея в виду расцветку наших камуфляжей. И опустил арбалет.

Сказано все было на великом и могучем, вполне себе без акцента. Ну, уже проще, хоть объясниться сможем. Я закинул автомат за плечо, Шура убрал «стечкина» в кобуру.

– Пригласи в дом, хозяин, негоже гостей на пороге держать, – примирительно произнес Шура.

– Гости они разные случаются, – медленно ответил мужчина и, повернувшись спиной, махнул нам, приглашая за собой.

Его звали Виктор Михайлович, и в своей прошлой жизни он был вором, а по воровской профессии – медвежатником. Имел несколько продолжительных ходок на зону, еще с молодости. А еще был в авторитете. На последней отсидке держал зону под собой. Именно поэтому в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году не попал под всеобщую амнистию. Администрация лагеря решила, что так всем будет спокойнее. Михалыч обиделся и решил соскочить самостоятельно. Выбрал момент, напарника – и рванул ночью в проливной дождь на волю. Дальше не срослось, шумнули они на выходе, и погоня шла по пятам. Последнее, что он помнил на Земле, – это вспышка молнии, автоматная очередь сзади, предсмертный крик товарища и светлое пятно впереди, куда он и ринулся, получив пулю в плечо. Вывалился на зеленый луг, в ясный день, из мокрой ночной тайги… Погони не было. Затем вышел к деревне, местные пожалели его, приютили и выходили.

Дальше освоился, обжился и, вспомнив свои прежние рабочие навыки, завел кузницу, благо конкурентов не нашлось. В деревне его уважали и немного побаивались, здесь кузнец был сродни колдуну. Обитал он тут уже больше двух лет.

– Твоя? – спросил Шура, выкладывая на стол ржавую гильзу от ТТ.

– Может, и моя, – задумчиво протянул Михалыч.

– На поляне нашли, где деревья в виде арки стоят, – подсказал я.

– Ага, – задумчиво кивнул наш новый знакомый. Значит, не зря показалось сразу, непростое это место…

На разговор у нас ушло минут десять. Мы поделились, откуда мы, опустив пока подробности нашего попадания сюда. Михалыч удивился – считай, потомков встретил, хотя и не очень сильно. Сказал, что насмотрелся он тут уже всякого, впрочем, в подробности тоже вдаваться не стал. Местные пацаны действительно приняли нас за магов (было тут и такое явление), и Михалыч предложил с местными пока держаться этой версии, ибо магов тут уважали и опасались. А мальчишка, который привел нас к кузнице, был подмастерьем Михалыча и с русским, в том числе матерным, знаком вполне, посему и не испугался нас.