Cвадебный вальс

Они уже обсудили все, что возможно, когда Дороти пришла в голову счастливая мысль расспросить кузину о ее личной жизни.

– Скажи, Магдалена, а у тебя есть друг?

Как она и ожидала, Магдалена немедленно залилась краской.

– Я имею в виду, мужчина, который тебе нравится, с которым ты проводишь вместе время.

– Жених? Нет, – покачала головой англичанка. – Я ни с кем не помолвлена.

Дороти усмехнулась. Святая простота.

– Кто говорит о женихе? Приятель, дружок… любовник…

Магдалена в ужасе всплеснула руками.

– Как ты можешь так думать, Дороти! Отец бы меня убил…

– Правда? – расхохоталась Дороти. – Но ведь ты уже взрослая. Неужели ты целыми днями сидишь взаперти и ни с кем не общаешься?

– Конечно, нет, – обиделась Магдалена. – Я ежедневно хожу в гэмптонскую библиотеку и занимаюсь. Сейчас меня очень увлек древнеанглийский язык, и мистер Критчет, помощник викария, посоветовал мне записаться на курсы…

Дороти слушала кузину с широко раскрытыми глазами. Она не верила в то, что девушку возраста и наружности Магдалены может всерьез интересовать подобная чепуха.

– Неужели тебе не скучно? – вырвалось у нее. – Ты бы могла блистать в любом обществе, а ты, вместо этого, проводишь время с… как там его… помощником викария!

– Он очень достойный человек.

– И, наверное, влюблен в тебя по уши…

– Дороти!

– Извини, – замахала руками американка. – Я не хотела тебя обидеть. Просто это все так странно. Неужели ты ни разу ни с кем…

Нежные щеки Магдалены снова покрылись пунцовым румянцем.

– А, то есть что-то было, – засмеялась Дороти. – Рассказывай. Мне ты можешь доверять.

Магдалена замялась, но Дороти терзала ее до тех пор, пока она не решилась сделать признание.

– Однажды я и Алекс… он сын гэмптонского доктора…

– Ну… – Дороти вся подалась вперед, желая не упустить ни одну подробность.

– Целовались в городском саду, – пролепетала Магдалена, не поднимая глаз.

Дороти с хохотом откинулась на спинку кресла. Какой удивительный день. Магдалена Роквуд, в сущности, отличная девчонка. Ее надо в музее показывать. Красивая до умопомрачения, воспитанная, образованная, целомудренная. Прямо обломок прошлого века. И идеал Бетти Вельмонт.

Дороти выпрямилась. Все ее веселье как рукой сняло. Разве не о такой невестке мечтает Бетти? У Магдалены нет ни одного недостатка. То, что с ней не о чем говорить, можно посчитать скорее достоинством. Подходящая невеста для Уэйда Вельмонта. Если Уэйд женится на Магдалене, то она, как ее родственница, будет всегда иметь доступ в их дом. И рано или поздно Уэйд падет к ее ногам. Рядом с пресной Магдаленой она будет очень выгодно смотреться… И повод для знакомства искать не нужно – завтра вечеринка по случаю дня рождения Уэйда…

– Скажи, ты привезла с собой вечерние платья? – спросила Дороти.

Мэгги отрицательно покачала головой. По правде говоря, она еще не успела полностью ознакомиться с содержимым своих чемоданов.

– Ничего страшного. Что-нибудь подберем. – Дороти уже напрочь забыла о том, что хотела запереть кузину дома и никуда не выпускать. – Завтра вечером мы с тобой идем в гости. Праздновать тридцатилетие одного из самых богатых мужчин Америки. И одного из самых красивых.

По тону Дороти Мэгги безошибочно поняла, какое место этот мужчина занимает в сердце ее мнимой родственницы. Однако Магдалена Роквуд подобной проницательностью не обладала, поэтому бесхитростно обрадовалась празднику.

– Кстати, именинник не женат, – продолжила Дороти с лукавой улыбкой. – И я хочу, чтобы ты произвела на него впечатление.

Мэгги смутилась, на этот раз совершенно искренне. Кажется, ее смелые фантазии начинают сбываться. Ночью, лежа в постели и подводя итоги сегодняшнего дня, Мэгги пришла к выводу, что имеете полное право собой гордиться. Она не только успешно сыграла роль Магдалены Роквуд, но и заставила Дороти изменить свое отношение к ней. Ведь вначале Дороти была настроена очень недоброжелательно, но скромность и застенчивость Магдалены победили ее враждебность.

Пожалуй, на самом деле идеальной быть очень хорошо, подумала Мэгги, засыпая. Но очень скучно…

4

Миссис Вельмонт влетела в спальню Уэйда, когда он прилаживал бабочку – последний, завершающий штрих его парадного смокинга. Сама она была полностью готова. На ней было блестящее ярко-синее платье, а в огненно-рыжих волосах сияла бриллиантовая диадема. Бетти смотрелась ослепительно в прямом и переносном смысле этого слова.

– Уэйд, у меня потрясающая новость! – выпалила она с порога, но, увидев сына в смокинге, на секунду забыла обо всем на свете. – Ох, какой же ты красивый…

Уэйд улыбнулся. Приятно быть совершенством если не в собственных глазах, то хотя бы в глазах матери.

– Ты тоже отлично выглядишь, мам, – сказал он. – Синий тебе к лицу.

– А ты думал, в кого ты такой красавец? – подбоченилась миссис Вельмонт.

Уэйд рассмеялся.

– Не заговаривай мне зубы! – спохватилась Бетти. – Мне только что звонила Дороти Гленнарван…

– Неужели ее не будет на вечеринке? Вот радость.

– Не перебивай меня! – рассердилась миссис Вельмонт. – Конечно, Дороти будет. Она спрашивала разрешения привести с собой кузину, которая совсем недавно приехала из Англии.

– О господи, – вздохнул Уэйд, прекрасно зная, что последует за этими словами.

– Я как следует расспросила Дороти об этой девушке, прежде чем разрешить, – продолжала Бетти с воодушевлением. – Не волнуйся, я была очень осторожна, и Дороти ни о чем не догадалась!

– Сомневаюсь, – усмехнулся Уэйд. – Не догадаться о твоих намерениях может только абсолютный болван, а Дороти Гленнарван при всех ее недостатках дурой не назовешь.

– Уэйд! – с укором воскликнула миссис Вельмонт. – Что за выражения!

Но долго сердиться она не могла, тем более что она буквально лопалась от желания поделиться с сыном потрясающей информацией.

– Эта девушка, кузина Дороти, – графиня, – заговорила Бетти после пяти минут молчания. – По словам Дороти она красива как ангел и кротка как голубь…

Уэйд скривился. Рекламный агент из Бетти Вельмонт был никудышный.

– Ей двадцать один год, и она впервые путешествует одна. Дороти сказала, что она ни за что бы не стала брать ее с собой на вечеринку, потому что ее кузина терпеть не может шумные сборища и танцы. Но девочка не знает в Нью-Йорке ни души. Согласись, не годится оставлять бедняжку одну в доме? – с упоением рассказывала миссис Вельмонт.