Адские врата

– А в чем, собственно, дело? – воинственно спросил он. – Кто вы, и почему вас интересуют Петровы?

– Меня зовут Брюсов Леонид Владимирович. Я вице-президент компании «Мир на Связи» по вопросам безопасности, – с металлом в голосе произнес Леонид. Поскольку Петровы теперь работают в нашей компании, я бы хотел кое-что у вас уточнить.

– Очень сожалею, но ничем помочь не могу. Всего хорошего! – отрезал собеседник.

– Подождите, Виктор Валерьевич, не кладите трубку, пожалуйста! – воскликнул Леонид. – Я, кажется, догадываюсь в чем дело. Понимаю, что это не телефонный разговор, поэтому предлагаю – давайте встретимся. Возможно, это в наших общих интересах. Обещаю, что много времени я у вас не займу.

В трубке повисло молчание.

– Виктор Валерьевич, вы здесь? – начиная закипать, воскликнул Леонид.

– Не кричите, я вас прекрасно слышу, – наконец послышался глухой голос.

– Если вы не против, я могу прямо сейчас подъехать к вам на работу, – поспешил добавить Брюсов.

– Не стоит… – произнес Одинский. – Через дорогу напротив входа в наш офис есть ресторан «Виола». Давайте встретимся там через два часа.

Закончив разговор с Одинским, Леонид пробарабанил пальцами по столу какой-то слышный только ему одному бодрый мотив и взглянул на картину, стоящую на тумбе. В этот момент в кабинет, как всегда без стука, вошел Сотин. Сегодня Егор напоминал вынырнувшего из прошлого века хиппи: пестрая рубаха навыпуск, расклешенные джинсы, распущенные по плечам длинные волосы, которые обычно он собирал в аккуратный хвостик. На запястьях серебряные браслеты – при рукопожатии они весело зазвенели.

Леонид неслышно вздохнул. Сам он уже давно привык к экстравагантности босса. Но партнеры по бизнесу при виде Сотина иногда удивленно вздрагивали. Талантливый бизнесмен, умнейший, образованный человек с нестандартным ярким мышлением, с нуля создавший свою мощную империю, Сотин по-детски обожал эпатировать окружающих дикими нарядами.

– Вы не в курсе, почему вчера наша точка на Ярославке закрылась на два часа раньше? – спросил Егор.

– В курсе. В торговом центре было плановое отключение электричества в связи с ремонтными работами. Об этом все магазины были предупреждены еще пару дней назад. Только наши продавцы почему-то этого не знали.

– Почему я об этом узнаю последним и то лишь от инкассаторской службы? – проворчал Егор и направился к выходу. – Кстати, чьих кистей полотно? – кивнув на картину, уже в дверях, спросил он.

– Понятия не имею. Досталась по случаю за пятьдесят долларов. Похоже, один прохвост меня безбожно обобрал.

– Восхитительно безобразная работа. Ярко и двусмысленно! Обожаю в искусстве подобные вещи. Если надумаете продавать, я готов купить за сотку баксов.

– Чертовски заманчиво. Я подумаю, – рассмеялся Леонид.

Егор, наклонил голову на бок, еще раз окинул картину внимательным взглядом, хмыкнул и вышел из кабинета.

После его ухода, Леонид еще какое-то время смотрел на картину. Потом, словно опомнившись, схватил телефон и набрал номер Смирнова.

– Серега, говорить можешь?

–Я за рулем, но в принципе, могу. Что-то стряслось? Голос у вас какой-то…

– Дело есть.

– Кого-то надо убить?

– Слушай, мне не до шуток.

– Извиняюсь, я весь внимание, – тут же серьезно проговорил Сергей.

– Сегодня же подтяни технарей по видеонаблюдению. Надо срочно по-тихому установить на складе дополнительные камеры. Еще кое-что. У нас на складе работают Павел и Ирина Петровы. Павел – водитель, Ирина – комплектатор. Надо, чтобы они послезавтра работали в паре.

– Но как мне это сделать? Рабочие пары составляются только перед самым началом работы.

– Серега, не тупи! Разберешься – не маленький! – раздраженно повысил голос Леонид.

– О как! – удивленно воскликнул Сергей. – Неужели это то, о чем я думаю?

– Вечером позвоню и все подробно объясню. Сейчас некогда. Давай, действуй.

Глава 8

– Это вы звонили мне? Я Одинский, – произнес подошедший к столику мужчина. На удивление он оказался почти таким, каким и представлял его себе Леонид. На вид – лет пятьдесят. Сухощавый, среднего роста. Несмотря на жару, на нем был добротный темно-серый костюм, застегнутый на все пуговицы, и такого же цвета рубашка.

После обмена ничего не значащими вежливыми фразами они заказали кофе, и за столиком на время повисло неловкое молчание.

– Виктор Валерьевич, позвольте я сразу кое-что спрошу, – прервал молчание Леонид. – В свое время в телефонном разговоре с нашей сотрудницей отдела кадров, вы очень положительно охарактеризовали ваших бывших работников Ирину и Павла Петровых. Но у меня такое чувство, что на самом деле все обстоит не так благостно, как вы описали. Я прав?

Одинский принялся нервно вертеть в руках салфетку и кивнул.

– Так в чем дело? Хотели побыстрей от них избавиться? Поэтому вы намерено дали им блестящую характеристику?

– Что-то вроде того. Но на самом деле все намного хуже, – не поднимая глаз сказал Одинский.

– Поясните.

Одинский отложил в сторону салфетку и начал вертеть в руках вилку. Помолчав какое-то время, он наконец отбросил ее в сторону и заговорил бесцветным, глухим голосом:

– Павел несколько лет работал у нас водителем, а Ирина – кладовщиком. Они были уличены в воровстве и продаже краденной продукции. Бланки удостоверений, дипломы, пропуска и тому подобное. В служебной машине Павла я с коллегами обнаружил тайник с ворованными изделиями. Я написал заявление в милицию. Через какое-то время ко мне заявился симпатичный молодой человек. Предъявил удостоверение сотрудника милиции. Отвел меня в сторонку и с улыбкой сообщил, что Петровы уверяют, что действовали по моему прямому указанию. Кроме того, я, оказывается, постоянно выказывал сомнительные знаки внимания Ирине и всячески склонял ее к близости. А чтобы избавиться от мешавшего мне мужа, я и организовал подставу с воровством продукции. Все это абсолютно дикая ложь! С начала и до конца! Тот парень из милиции доходчиво обрисовал мне перспективу. Если я буду настаивать на своем обвинении, то могу сесть вместе с Петровыми как организатор преступной группы. Но если я тихо уволю их по собственному желанию, то на этом история закончится. Как вы догадываетесь, я выбрал не первый вариант. При этом он предупредил, если кто-то будет интересоваться этой сладкой парочкой, я должен сказать, что они – лучшие сотрудники, которые когда-либо работали в нашей типографии.

– Вы можете сказать, как звали того сотрудника милиции?

– Я не помню, – опустив глаза, тихо проговорил Виктор Валерьевич.

– Не помните или не хотите сказать?

– Поймите меня правильно. Все давно уже утихло, и мне бы не хотелось опять ворошить эту поганую историю. У меня семья, дети. Вы не представляете, что я пережил в те дни.

– Послушайте, Виктор Валерьевич, у меня есть серьезные подозрение, что Петровы замешаны в воровстве и на нашем предприятии. Если в ближайшее время это подтвердится, есть реальный шанс их посадить. Но для этого мне надо знать, кто стоит за ними. Проще говоря, чего ждать от их «крыши», – произнес Брюсов. Глядя на Одинского, он отчетливо понял, что в душе собеседника происходит напряженная борьба. С одной стороны, ему очень хочется рассказать всю правду, но с другой стороны, он боится последствий.

– В любом случае, все, что вы мне расскажете, останется между нами, и ваше имя никогда нигде не всплывет. Обещаю! – продолжил Леонид.

Одинский, взглянул на Брюсова, сделал глубокий вдох и, словно боясь передумать, быстро произнес:

– Его зовут Рожков Александр Иванович. Он майор милиции. Вы производите впечатление порядочного человека. Надеюсь, вы сдержите свое слово.

***

Рожков медленно поднимался по парадной лестнице управления, мечтая лишь об одном – побыстрее оказаться в прохладе своего кабинета, и, пока телефон не начал разрываться от звонков, спокойно, в тишине обдумать сложившуюся ситуацию. Несмотря на утренний час, он чувствовал себя усталым и совершенно разбитым. Вчера вечером в его уютной квартире вдруг сломался кондиционер, и она превратилась в настоящую камеру пыток. Из-за жары и духоты ему так и не удалось нормально выспаться. Лишь под утро он забылся поверхностным сном и из-за этого чуть не проспал на работу. Но не только жара в квартире была причиной его бессонницы. Пропажа картины – вот что погружало его в пугающий мрак неизвестности и предчувствие надвигающихся неприятностей.