Мой любимый предатель

Улыбчивая хостес проводила нас к зарезервированному столику. Я не успела проголодаться и заказала один кофе, пока папа зарылся в меню.

Грацинских еще не было, и я втайне лелеяла надежду, что они не придут вовсе. Но моим чаяниям было не суждено сбыться: стоило секундной стрелке часов завершить пятый круг, как горячо обожаемая мной семейка появилась на горизонте.

– Виктор Михайлович, здравствуйте, – я поздоровалась со старшим Грацинским вежливо, младшему лишь холодно кивнула.

Седовласый крепкий мужчина, облаченный в классический костюм-тройку светло-бежевого цвета, рассыпался в комплиментах моей персоне, несколько раз повторив, что я очень похорошела с нашей последней встречи.

И если учесть, что мои волосы тогда были фиолетовыми, а макияжем я смахивала на детеныша панды, то я была склонна ему верить.

Проглотив смешок от этих воспоминаний, я неспешно потягивала кофе и не особо прислушивалась к беседе мужчин, всем своим видом демонстрируя отсутствие интереса.

Ей-богу, куда как больше меня занимала игравшая фоном живая музыка.

– Пойду подышу немного свежим воздухом, – фальшиво улыбаясь, я извинилась и покинула не слишком приятное общество.

Вышла на летнюю террасу и залюбовалась мраморными скульптурами и нежными розами в кадках. Наслаждалась мерным журчанием фонтана в центре веранды, пока Эрнест не испортил недолго царившую идиллию.

– Что, не могла пару часов спокойно рядом с нами высидеть? Обязательно показывать свое пренебрежение? – прошипел он и пребольно вцепился мне в локоть.

– Отстань, а, – я освободилась от его захвата, отошла на полметра и спокойно спросила: – что тебе от меня нужно? Никак не можешь простить детскую выходку?

– Ты избалованная эгоистичная дрянь! – он выплюнул с горящим ненавистью взглядом. – Да надо мной весь универ ржал, когда я ходил ярко-малиновый после твоей «невинной» шутки!

– А надо мной почему-то никто не смеялся. Может, дело в тебе?

Я никогда не могла уладить ссору с этим мужчиной миром. Одно только его присутствие провоцировало ворох едких комментариев и вытаскивало на свет мои самые худшие качества.

– Может, и так, – к моему превеликому удивлению, согласился собеседник и бросил с торжеством: – а твой папаша знает, что после дня рожденья ты заявилась домой под утро в одной майке?

И вроде бы я давно уже отметила совершеннолетие и сама несла ответственность за свои поступки, тем более, что ничего-то плохого я не совершила. Но представила, в каком ракурсе преподнесет ситуацию Эрнест, и все похолодело внутри.

Грацинский широким шагом возвращался в зал, а я бежала за ним на своих лодочках и не успевала его догнать. Он обернулся, уставился на меня зло, предвкушая близость мести, а я на полном ходу проскочила мимо него к музыкантам.

Втянула дирижера в сумасшедшую затею, сунула несколько крупных купюр в карман его сюртука, чтобы и на штраф хватило, и на премию, скинула туфли и забралась на ближайший к оркестру стол.

Официанты шокировано застыли с подносами в руках, гости глянули в мою сторону и с ажиотажем зашептались в ожидании шоу, ну а я подкинула еще дров в костер под названием «скандальная дива Бельская».

– Видели ночь, гуляли всю ночь до утра, – затянула я под аккомпанемент струнных, всю душу вкладывая в зажигательную песню Цоя.

Хватило одного припева, чтобы веселье расплескалось по залу и охватило посетителей ресторана. Кто-то постукивал пальцами по скатерти, отбивая ритм, кто-то подпевал, самые раскрепощенные и отважные даже встали из-за столов и пританцовывали.

Когда я замолчала, мужчина средних лет приятной наружности галантно подал мне ладонь, помогая спуститься на пол. Женщина за сорок в изящном темно-синем платье попросила автограф для племянницы, а две подружки стройным хором умоляли сделать с ними селфи.

Я искренне улыбнулась на камеру, подобрала лодочки, радостно подмигнула дирижеру и вернулась за свой столик.

– Дочь, что это было? – папа очень сильно старался оставаться серьезным, но искрящийся смех из глаз прогнать ему не удалось.

– Поспорили. Что я не смогу при всех залезть на стол и исполнить песню. Да, Эрнест? – я глянула на оппонента сквозь ресницы презрительно и оставила очередной раунд за собой.

Грацинские скомкано попрощались, я же удостоила их царственным кивком и заверением, что прекрасно провела время в их обществе. Выразила надежду на скорую встречу и все-таки не удержалась, прыснув в кулак.

– А вот теперь я охотно возьму десерт, а то кусок в горло не лез, – я недвусмысленно намекнула отцу на причину отсутствия аппетита, когда мужчины ушли. – Зоя, принесите мне, пожалуйста, шоколадный пудинг.

Глава 12

Антон

Из группы амфетаминов и опиатов героин

и любовь – две очень схожие зависимости.

(с) «Постель», Януш Вишневский.

Я таксовал по ночному городу, когда внезапно нарисовались планы.

Позвонил Мишка и велел срочно дуть к нему – рекламная кампания в баре, выступает какая-то известная группа, в общем, приятель пообещал море веселья и халявную выпивку.

Алкоголь меня не прельщал, а вот с другом я бы пересекся с превеликим удовольствием, так что отвез последнего клиента по указанному адресу и полетел в «Девять с половиной недель».

За время моего отсутствия заведение преобразилось. Мишаня обновил интерьер, повесил кое-где картины, поставил несколько аквариумов с подсветкой и нанял новенькую официантку.

Ее платиновые волосы были забраны в высокий хвост с начесом. Маленькие пухлые губы обведены ярко-красной помадой. А сама она разгуливала с подносом в руках в вызывающей униформе, состоявшей из высоких лакированных сапог на шпильке, неприлично коротких джинсовых шорт и белой блузки, расстегнутой на три пуговицы так, что был виден лиф.

– Галюсик, – Мишка остановил девчонку, звонко шлепнул ее по заднице, после чего представил нас друг другу: – это мой хороший товарищ Антон. Прошу уважать, не обижать и не жаловаться, если приставать будет. А он будет.

Девчонка восприняла поведение шефа как должное, хохотнула и пошла забирать у Дена заказ, призывно виляя бедрами.

– Ты караоке в стрип-клуб решил переделать? – я ткнул друга локтем в бок, и мы хором заржали.

– Да какая разница, лишь бы посетителям нравилось, – отсмеявшись, резюмировал Мишаня. – И мне доход приносило. Человека три из-за нее постоянно захаживают, а она здесь всего пятый день. Плохо разве?

И, пока на сцене устанавливали музыкальное оборудование, я слушал, как медленно, но верно идут в гору дела у Мишки и радовался за него.

Сиденко всегда был пахарем и заслуживал благосклонной улыбки непостоянной судьбы. Мне казалось, что он успел с лихвой истратить запас невезения, отмеренный одному человеку: трижды попадал в аварии, дважды начинал бизнес, но прогорал.

– Тох, ты с Грацинским развязался? – вытащил меня из омута мыслей друг и беспокойно поинтересовался, не забыв о моих трудностях. На что я лишь отрицательно покачал головой в ответ и получил жесткое: – развязывайся! А не то влипнешь по самые помидоры.

Потихоньку мы свернули разговор, потому что под прожекторы вышел солист группы и с жаром поприветствовал гомонящую публику.

Толпа все прибывала и прибывала. Пустого пространства становилось меньше, но подвыпившая молодежь только радовалась тесноте, в которой можно было невзначай прижаться к танцующей девчонке или случайно зацепить хорошенького парня.

Мишка ответил на телефонный звонок, куда-то уехал, но обещал вернуться. Я же остался за барной стойкой в одиночестве.

Не прошло и пяти минут, как ко мне, словно яхта по волнам, подплыла та самая новенькая официантка. Она теребила пуговицу на рубашке в районе груди и томно вздыхала, делая вид, что не решается заговорить.

– Антон, – спустя пару минут она все-таки позвала меня напевно, убедившись, что я не собираюсь идти первым на сближение. – У меня через пару часов смена заканчивается, может, дождешься и продолжим вечер вдвоем?

Взъерошив шевелюру пятерней, я окинул ее длинным пронзительным взглядом.