А ельник, как колючий сад!
Ступаю на сухие иглы.
Тут изумруд еловых лап,
под ними спрятан рыжик милый.
Пусть белых нет, и я устал,
от зноя задохнулись травы…
Всю зиму буду вспоминать
я эту славную забаву!
В метель
Порождение пурги – чёрный кот, как наважденье,
Возникает на пути, как в эпоху сотворенья.
Он бредёт впереди, и метель ему подвластна,
И метёт его хвост по снежинкам молодым.
А ещё: чёрный кот не такой ведь и ужасный –
Чуть печален и прост, даже кем-то он любим!
Пусть не врут, будто кот подозрительно коварен
И предвестник беды. Он приятен и пушист!
Отчего же шальной я метелью одурманен?
Поскользнулся, упал и в ушах раздался свист.
Я встаю. Предо мной мир в воздушной акварели.
Липы, лавки на аллее – всё кругом бело.
Где же кот, чёрный кот, что явился мне в метели?
Даже след его лап снегом свежим занесло.
Был ли ты, чёрный кот? Кто привёл меня в смятенье?
Или был ты не кот, а всего лишь привидение?
Ветер в трубах и на крышах…
Ветер в трубах и на крышах, на ветле
Разметавшиеся ветви гнёт к земле.
И летит, сжимая души, кто-то злой.
Он стучится в окна, рвётся на постой.
Надо удержаться, не смотреть в окно,
Где рыдает злобный ветер, где темно.
Отвернуться и забыться, крепко спать.
А наутро улыбнуться, сразу встать.
У окошка удивиться белизне.
Снегу, солнцу и синицам. Тишине.
Спокойны мысли…
Спокойны мысли, устали веки.
Дни жёлтых листьев ушли навеки.
В томленье сонном, без красок сочных
Остались в прошлом событий клочья.
Нет больше грусти на белом свете,
Блуждают грёзы в витках столетий.
Поля застыли в раздумье чутком.
Лишь сердца нити рвут воздух гулко.
Январь
Зима… Кругом белым-бело,
В полях сугробы намело,
И синью небо полнится
Ручей застыл и не бежит,