Послание, или Зов утомлённой Земли

– Надо же! Выходит, ты тоже в некотором смысле, революционер. Это здорово! – расхохотался бандит. – Значит, ты уже не священник.

– Видите ли, христианская церковь не ограничивается только основными конфессиями. Я остался христианином и продолжаю миссионерскую деятельность.

– Интересно, кто лично тебе поручил нести в массы эти заповеди?

– Моё новое руководство, – немного растерялся Остапов.

– Хорошо, что не сказал, будто тебя послал на Землю сам Господь Бог! А без руководства, куда ж деваться? Ведь любая церковь – это в первую очередь – организация. Но в нынешнее время, ты ведь не станешь отрицать, в церкви мало осталось священников, готовых не на словах, а на деле помогать людям? – допытывался Симон.

– Почему же? Многие священнослужители помогают людям.

Один из его боевиков что-то сказал Симону на испанском языке. Тот насторожился и поднял руку. Все остановились.

– Чувствуете? Гарью пахнет, – принюхался главарь. – Что-то не так. Идём тихо.

– Здесь опасно? – спросил Остапов.

– Очень. Смахни со своего плеча эту гусеницу, – посоветовал Симон. – Если прикоснёшься к ней, то не проживёшь и минуты.

– Заботитесь обо мне?

– Удивляешься? Заложники нам нужны. Надеюсь, ты станешь нам помогать. И твои соотечественники тоже скоро проникнутся нашими идеями. Тогда вручим вам оружие и – в бой!

– Вот как? А если мы откажемся?

– Тогда вы будете нам не нужны. Вас расстреляют.

– И это говорите вы, осуждающие церковь всего лишь за бездействие? Ведь вы убиваете людей!

– У нашего парня в самолёте не выдержали нервы.

– Не выдержали нервы, и он стал убивать?! – воскликнул Остапов.

– Говори тише! Я же сказал, что здесь опасно, – приложил палец к губам главарь.

Запах гари усилился. Симон что-то тихо приказал одному из боевиков, и тот нырнул в заросли.

– Он посмотрит, что случилось в нашем лагере, – сказал главарь.

Спустя несколько минут разведчик вернулся и взволнованно зашептал на ухо главарю, который тут же направился вперёд. Боевики и заложники последовали за Симоном.

Когда заросли расступились, перед ними открылась ужасная картина сгоревшего поселения. Остовы сложенных из брёвен и обшитых сайдингом низких строений тлели, источая едкий дым. Повсюду были разбросаны сломанные стулья, алюминиевая посуда: миски, кружки и ложки. Посреди пепелища валялся разбитый телевизор.

– В нашем лагере побывали не правительственные войска. Похоже, здесь порезвились кочевые туземцы, – сказал Симон

– Они агрессивны? – спросил Каратаев.

– По сравнению с ними, наши головорезы – сущие ангелы! – усмехнулся Симон. – Видите: нападавшие не взяли ничего с собой.

– Судя по всему, они просто разорили этот посёлок, – сказал Перегудов.

– Не просто разорили. Они при этом плотно пообедали. Заметьте, члены этого племени предпочитают парное мясо. Думаете, почему не осталось трупов? – спросил Симон.

– Их захватили в плен, – предположил Остапов.

– Некоторых возможно пленили, но большинство наших товарищей по борьбе наверно уже переварились в желудках жестоких аборигенов.

– Неужели здесь побывали людоеды? – удивился Каратаев.

– Скорее всего, это действительно были каннибалы. Они встречаются в этих местах.

– А почему они не питаются, к примеру, обезьянами? – поинтересовался Перегудов.

– Обезьян надо ловить. Ведь обезьяны прячутся в кронах деревьев, а люди более доступны и они не такие ловкие, как звери, – пояснил Симон. – Человеческое мясо для таких племён – лакомая добыча, деликатес. Любят они людей. Вот и всё.

В этот момент один из боевиков дико закричал и схватился рукой за горло, опустился на четвереньки, захрипел и упал. Главарь выстрелил в сторону зарослей.

Нечто непонятное произошло и с лётчиком – он упал ничком, даже не застонав. Рядом с ним повалился на землю ещё один боевик. Симон стал озираться. Он не мог понять, откуда исходила опасность. Замертво упал третий террорист. Каратаев и Перегудов подобрали пистолеты убитых боевиков.

Симон метнулся в заросли и помчался в сельву. За ним следом, ломая ветви, устремились оставшийся в живых террорист и заложники.

Они бежали долго, пока им не преградил путь узкий ручей с тёмной медленно текущей водой. Симон опустился на колени возле ручья и умылся. Перегудов размышлял: стоит ли сейчас стукнуть террориста по затылку рукоятью пистолета? Потом можно было бы расправиться и с подручным Симона. Максим Петрович решил повременить с нападением на боевиков. Он понимал, что террористы знали эти места, и не они были самыми опасными для заложников в этом зелёном аду.

Симон встал и отошёл от ручья.

Каратаев наклонился к воде и зачерпнул ладонью воду, собираясь сделать глоток, однако Симон ударил его по руке.

– Не пей! – предупредил он юношу. – Можешь заболеть. В воде много всякой гадости.

Последний оставшийся в живых подручный Симона присел на поваленный ствол дерева, закатал брючину на левой ноге и принялся рассматривать ступню. Потом он лёг на спину и отрешённо посмотрел вверх, туда, где между густых крон проглядывало синее небо. Потом он дёрнулся, закрыл глаза и замер.

– Он умер. Его укусила попрыгунья, – проговорил Симон.

– Какая попрыгунья? – не понял Перегудов.

– Это ярко-красная змейка, размером с крупного дождевого червя. Она прыгает на жертву. Может подпрыгивать на высоту более полутора метров. Иногда жалит человека в шею. Смерть наступает почти мгновенно, – рассказал Симон. – Эта змейка ползает по земле быстрее, чем ходит человек. Впрочем, убежать от неё, всё-таки, можно.

– Тихо-то как! – заметил Перегудов. – Даже птицы не щебечут, и обезьяны не галдят.

– Это плохо, – сказал Симон. – Значит, Ночное племя близко.

– Какое племя? – спросил Перегудов.

– Ночное племя. Так остальные аборигены называют племя людоедов, – пояснил Симон.

– Максим Петрович, а где же Остапов? – оглянувшись, спросил Сергей.

– Надо вернуться, поискать его. Я даже не заметил, что он пропал. Он не кричал.