Сила ведлов

– Вот потому-то я сначала и хочу проверить всё сам, а то ведь может и так случиться, что кто-то из ведлов учит своего ученика по индивидуальной программе, и тут вы ему заявляете, что тот утаил от ученика какие-то знания. Ты-то сама как учишь своих учеников, Сонечка? Всех одной толпой или отдельными группами? Пойми, мне очень важно понять, правильно ли я вас учу, а если в чём-то ошибаюсь, то всё поскорее поправить.

Хотя хитрость Митяя была видна невооруженным глазом, никто, кроме Тани, этого не заметил, и Софья первая завопила:

– Митяй, как это ты можешь учить неправильно? Да во мне твоё каждое слово и по сию пору гудит громовым раскатом. Ты не можешь учить неправильно, и я своих учеников учу, как и ты. Благодарно кивнув Софье, Митяй встал из-за стола, поцеловал сначала дочку Танечку, потом жену и вышел из столовой. Только теперь, оказавшись во дворе, он обратил внимание, что повсюду до сих пор красовалось множество цветов, семена которых он когда-то взял с собой в горы, чтобы разбить на кордоне красивый палисадник. Уже в Шишиге, с которой за ночь сняли понтон, он сказал:

– Соня, любой учитель может ошибаться, и я не исключение. Главное – вовремя понять, что ты в чём-то ошибся, и постараться всё как можно скорее исправить. Не допускает ошибок лишь тот, кто ничего не делает, Сонечка.

Софья улыбнулась и, переводя разговор на другую тему, поспешила задать ему вопрос такого свойства:

– Митяй, когда ты дашь говорящие камни всем ведлам?

– А никогда! – смеясь воскликнул Митяй и добавил: – Ведлы должны сами находить свои говорящие камни.

Софья немедленно возмутилась:

– Митяй, не говори так! Ведь ты же большой отец камней!

– Ну и что с того? – стал ехидничать Митяй. – Ольга тоже большая мать города, но она же не рожает каждого ребёнка за всех остальных женщин. – И поторопился объяснить: – Сонечка, большой отец камней – это не должность, это людское признание. Свой первый урок после возвращения я как раз и намерен посвятить тому, чтобы научить каждого ведла, как нужно правильно искать свои говорящие камни через воду и как грамотно раскрывать дом говорящих камней, они же все спрятаны, и редко бывает так, чтобы лежали на раскрытых ладонях рек, как те, которые позвали к себе Таню. И мне нужно хорошенько подготовиться к этому очень важному уроку. Поэтому я и хочу посмотреть на то, как вы, старшие ведлы-мастера, передаёте знания ученикам. Это для меня даже важнее, чем мой урок, посвящённый поиску говорящих камней. Представь себе, Соня, их у ведла может быть и не одна пара, и не все он должен таскать на себе, и об этом я тоже вам всем расскажу, всё, что узнал, изучая в экспедиции эти удивительные инструменты.

Софья громко ахнула:

– Митяй, теперь я поняла, почему мне так часто снится большой шар из красивого пёстрого камня, похожего по цвету на перья тех птиц, что ты привёз.

Вскоре они приехали в вотчину Нефтяной княгини, и Митяй поразился тому, что увидел. Это был уже целый химический завод, и на нём производили не одни только нефтепродукты. Имелся на территории завода и большой класс, на стенах которого висели плакаты из пергамента, впереди возвышалась кафедра и стоял большой стол с наглядными пособиями и доской позади него, но не чёрной, а белой, покрытой каким-то пластиком, на котором ведлы-мастера рисовали схемы цветными мелками. Да, этот класс самым радикальным образом отличался от Чупа-чупса, но Митяй, даже порадовавшись за Софью и её ведлов, не собирался ничего менять в своём классе.

На химзаводе в этот день собрались все ведлы, включая самых юных, из числа желтоголовых даргов, а всего народа здесь насчитывалось почти триста человек и половина из них – женщины. Митяй провёл с ними весь день. Он убедился, что Нефтяная княгиня очень заботилась о здоровье своих мастеров, и потому все работали в прорезиненной одежде, а некоторые и в противогазах, хотя каких-то жутких запахов он не ощутил. Пахло вполне обычно, нефтепродуктами. «Чтоб травматизма не было, не разевай своё хлебло» – этот завет Митяя здесь чтили свято.

По всему городу тем временем разнеслась весть о том, что большой отец камней решил проверить, как старшие ведлы учат своих учеников. С одной стороны шушукались, что тем может нагореть, если они придерживают знания, с другой – злорадно заявляли: «Ну, бестолочи, держитесь! Сейчас наш ведар надерёт вам задницы за то, что вы, вместо того чтобы говорить ночью глазами через огонь, торопитесь домой к своим жёнам и мужьям».

Инспекционная проверка, из которой Митяй вынес для себя очень многое и даже восемь ночей провёл в стеклянном кабинете, разговаривая со своими проводниками знаний в массы глазами через огонь, продлилась почти три недели. Население города за это время увеличилось ещё на два племени, почти тысячу восемьсот человек. Таким образом Дмитроград становился крупнейшим городом на всей планете, не говоря уже о том, что он давно стал центром мощнейшей цивилизации, в которой в основу благополучия людей были положены ведловство и новейшие знания. Ещё эта инспекционная проверка показала прекрасные моральные качества людей каменного века и то, что знания они считали всеобщим достоянием и ценили превыше всего.

Митяй очень боялся, чтобы знания, чего доброго, не сделались уделом небольшой касты учёных, а все остальные люди полностью от них зависели. Нет, об этом пока что речи даже и не заходило. Скорее наоборот, некоторые старшие ведлы обижались, что кое-кто из их учеников хотел специализироваться всего в одном-единственном деле. Они горячились, спорили с ними, доказывая, что любой уважающий себя ведл обязательно должен знать несколько нужных и важных охот, но те упорно стояли на своём и говорили, что желают до полного совершенства изучить свою самую главную охоту и стать в ней большим отцом, как их главный ведар. Слово «ведабу» не сходило у всех с уст, и даже двенадцатилетние пацаны и девчонки тоже хотели учиться, а не гонять целыми днями собак по улицам Дмитрограда. И их учили, причём всему тому, что изучали в цеховых учебных классах взрослые. Учились даже глубокие старики, которые говорили, что хотят отправиться в мир иной без печалей, знающими ведлами, чтобы рассказать своим предкам о том, какая жизнь началась в краю множества рек с приходом Большого Ведара. Наконец настал день, когда в Хрустальную Башню Знаний должны были войти тридцать семь старших ведлов, и Большой Ведар намеревался продолжить занятия. Правда, у них у всех уже имелись свои говорящие камни, найденные ими самими или привезённые Антоном и Митяем, но это ровным счётом ничего не меняло. Их ведар всё равно намеревался прочитать довольно длинную лекцию, посвященную говорящим камням, принципам их действия, способам нахождения и методам извлечения из каменного дома. Все необходимые схемы он нарисовал в фотошопе и записал в отдельной папке, зная, что уже через несколько дней ведлы-учителя нарисуют на пергаменте большие красочные схемы. Между прочим, с рисунками и прочими художествами ему тоже было не всё понятно. Как-то Митяй прочитал в газете, что древние люди якобы были дальтониками и не различали цветов, и даже древние египтяне синий цвет принимали за серый. Наверное, ему попались какие-то неправильные древние люди. Все они великолепно различали все цвета радуги и даже обладали чувством прекрасного. Во всяком случае, к княгине Ольге выстраивалась целая очередь, когда та собирала семена цветов и принималась их раздавать.

Да, Митяю очень повезло как с исторической эпохой, в которую он провалился вместе с Крафтом и Шишигой, так и с людьми, жившими в ней. Сильные, выносливые, отважные и добрые, с отличной соображалкой, исключительно трудолюбивые, и при этом не ведающие греха, испытывающие тягу ко всему новому, стремящиеся к знаниям, весёлые и неунывающие, да к тому же очень многие просто красавцы и красавицы, а все остальные милые и обаятельные. Именно такими были, на его взгляд, алары и даргалары, даргсу и желтоголовые дарги. Последние и вовсе очаровали его своими незатейливыми, беззлобными и простыми шутками без малейшей тени насмешки над кем-либо.

Невысокого роста, но с очень мощными, широкими телами, с ногами похожими на колонны, физически невероятно сильные, дарги были нежными и заботливыми родителями, а ещё они мастерски умели подражать голосам животных и птиц, их походке и движениям. Если какой-нибудь дарг показывал носорога или пещерного льва, то так эффектно, что все в испуге отбегали в сторону.

Митяй поднялся в свой кабинет с множеством окон, возле которых стояло несколько десятков лимонных деревьев, усыпанных плодами, сел за большой круглый стол, положил перед собой Тошибу и стал ждать.

Вскоре к нему поднялись его ученики, одетые в самые нарядные и красивые праздничные костюмы. Октябрь ещё радовал их последними солнечными деньками, но вскоре должны были зарядить дожди, а уже в середине ноября выпадет снег. Зима в этом году будет ранняя, с обильными снегопадами, но довольно мягкая. Это Митяй знал наверняка и мог даже точнее гидрометеоцентра расписать, в какой день какая будет погода. Он встал, поприветствовал старших ведлов и попросил их садиться. Вокруг стола расселись его самые первые ученики, а за ними, во втором ряду, сели за одноместные парты те, кто присоединился позднее.

Большой Ведар включил компьютер и принялся рассказывать о том, какой долгий путь прошли их предки за почти трёхмиллионолетнюю историю палеолита, развиваясь сами и развивая свои навыки общения с камнем. Именно это обусловило то, что в конце концов среди них появились ведлы, и их проникновение в душу камня сделалось таким глубоким, что они стали находить свои говорящие камни. Да, некоторые камни – это крепкие кости Земли, а другие – её плоть, по которым струится кровь Земли – нефть, газ, рассолы и вода, но есть и такие камни, которые являются нервными клетками Земли, очагами сосредоточения её незримой, но очень мощной энергетики.

Кто же тогда на Земле люди? Они, вместе со всеми растениями и животными, с биосферой, – мозг и органы чувств Земли, и их главная задача породить на планете ноосферу, прочно соединённую с Землёй и не разрушающую тело своей матери. Для этого ведлам и даны Матерью-Землёй говорящие камни и власть над ними, а он, Митяй, послан в этот мир для того, чтобы дать им многие знания. С ними процесс создания ноосферы ускорится в разы, и человек при этом не станет разрушать тело Матери-Земли, не станет тревожить её недр глубокими скважинами и терзать взрывами.

Митяй впервые сказал своим ученикам, что знания могут быть как полезными, нужными Матери-Земле, так и опасными, губительными для неё и людей. При этом он объяснил, что они – не дети Матери-Земли в прямом смысле слова, а скорее сама Мать-Земля, то есть её воплощение в их пытливом разуме и ведловстве. Предупредив, что некоторые знания могут стать опасными, если их применять не во благо, Митяй только и сказал, что вредоносными являются не сами знания, как таковые, а попытка человека направить их на убийство друг друга и массовое убийство растений и животных. Какую-то их часть человек может взять у Матери-Земли, а если поступит мудро и станет добывать всё, что ему нужно на мирных и спокойных охотах, то есть попросту выращивая, то тогда он тем самым окажет огромную помощь Матери-Земле.

После этого Митяй начал рассказывать о том, какие же говорящие камни создала Мать-Земля за сотни миллионов лет и как их разместила в своём теле. Он рассказал о том, что всё, что нужно человеку для счастливой, сытой и безбедной жизни, лежит неглубоко, и каждый ведл, найдя дом своих говорящих камней, может довольно легко его раскрыть, если не станет торопиться, а сядет рядом и постарается проникнуть в душу своего говорящего камня. Проще всего делать это, выйдя на раскрытые ладони рек, на которые Мать-Земля выкладывает человеку все свои подарки. Нужно только быть очень внимательным и чутким к каждому движению своей души. А когда говорящие камни окажутся на твоих ладонях, то, хорошенько подумав, даже самый последний долдон вскоре догадается, какова истинная форма его самого главного рабочего инструмента ведловства, трансформатора и концентратора энергии, причём не только той, которая сосредоточена в его собственном теле, но во всех других растениях и животных. Поэтому, чем выше поднимутся леса и травы в степях и чем больше на теле Матери-Земли будет бегать среди них огромных и могучих животных, на которых так удобно охотиться, тем большую энергию станут выплёскивать из себя говорящие камни.

Митяй читал свою первую лекцию после столь длительного перерыва своим обычным ведловским голосом так же свободно и не напрягаясь, как делал это всегда, но странное дело, при этом в комнате площадью в полных сто сорок четыре квадратных метра, насквозь пронизанной светом, соткался вокруг стола кокон какой-то странной, почти материальной энергии, и все говорящие камни, которые его ученики носили на верхней части груди и специально открыли, выставив напоказ, стали светиться разноцветным, ярким и сочным светом, и эти лучи, проходя сквозь стекло, создавали дивное зрелище. Народ высыпал на улицы и во двор промзоны, чтобы полюбоваться на то, как идёт Большое Ведлание Митяя. Всех это почему-то приводило в восторг и ни у кого не вызвало даже тени страха. Более всего это самым положительным образом воздействовало на лимонные деревца, те за время ведлания подросли чуть ли не на треть, их стволики сделались втрое толще, а все плоды созрели и стали яркими, сочными, лимонно-жёлтыми и заполнили Хрустальную Башню Знаний сильным и стойким ароматом.

Через два дня старшие ведлы, постигнув суть полученных знаний, уже проводили свои Большие Ведлания, на которых собралось чуть ли не две трети населения Дмитрограда, а ещё через трое суток в городе начался большой переполох. Некоторые ведлы, определившись, где находятся их говорящие камни, оседлали лошадей, а также других домашних животных, таких как туры и коровы, повесили через плечо сумку с провизией и отправились на далёкие галечники. На четвёртые сутки после массового ведлания это обрело повальный характер, народ в погоне за своими камнями вскарабкивался на любое быстрое животное, в частности на носорогов и мамонтов, один умник и вовсе оседлал громадного хряка и умчался на нём в верховья Цицы. Те, кто не успел найти себе подходящее верховое животное, рванули в лесостепь и вскоре вернулись в город, сидя верхом кто на чём, отловили даже молодого пещерного льва. Кроме кинжалов, кирок и больших молотов, никто не брал с собой никакого оружия.

Митяй отнёсся ко всему происходящему очень спокойно. Если так уж приспичило, пускай отправляются за своими говорящими камнями сейчас, пока стоит тёплая погода. Лично он не собирался, задрав штаны, мчаться на Урал. Его успокаивало то, что по большей части все говорящие камни находились поблизости, от двух до трёх дней пути. Его Таня уже забрала те говорящие камни, над которыми построила дом, и они прекрасно подошли маленькой Танечке, но эта малышка ещё только играла в ведлу и потому не требовала от мамы и папы, чтобы те отдали ей её драгоценности.

Дмитроград основательно обезлюдел, но уже через несколько дней народ стал возвращаться назад с добычей. Как правило, каждый привозил с собой ещё несколько пар говорящих камней и сдавал их князю Денису под роспись. Вскоре вернулся последний из соискателей, всё быстро устаканилось, и Митяй понял, что своей последней лекцией, после которой в его педагогическом процессе снова возник перерыв, он породил на свет великий народ Говорящих Камней.

Всех животных, уже давно привыкших к людям и недавно попавших под их влияние, отправили в стойла и загоны, не знали только, что делать с огромным львом. О том, чтобы убить это красивое животное, не шло и речи, с дикой кровавой охотой вообще решили завязать раз и навсегда, но общение довольно-таки своенравного льва с человеком сильно испортило животное. Лев успел привыкнуть к тому, что его наездник сам убивал для него кинжалом дичь, свежевал её и потом кормил самыми отборными кусками мяса, да ещё и прогонял куда более могучих старых львов, на охотничьи территории которых они невольно вторгались. Перед широкоплечим и могучим даргсу Бориславом Кузнецом встала во весь свой немалый рост проблема, что делать с Рыжиком, и он, почесав в затылке, пришёл спросить совета у Митяя. Когда кузнец и его питомец подошли к дому, тот как раз собирался на Ижике отправиться на мамонтовую ферму, пока не начался дождь. Выслушав Борислава и поняв его трудности, Митяй тоже почесал затылок и сказал:

– Боря, ты этого гривастого кошака привёл в город, ты на нём где-то две недели с лишним шлындрался, так что тебе с ним и валандаться. Мышей эта зверюга ловить точно не станет, но, судя по его довольной роже, кормил ты его знатно. Ладно, продолжай в том же духе, а где он будет жить, это уже твои проблемы, Боря. Построй ему будку, что ли. У меня же Крафт живёт в будке и ничего, не сильно-то расстраивается. Его дети всё равно вместе с Мунгой в дом пускают и потом прячут их от меня. Так что и ты как-нибудь со своим зверем разберёшься.

Борислав взвыл во весь голос, хотя Митяю даже как-то не верилось, что такой здоровенный мужик может это сделать.

– Митяй, но он же сидит под дверью, мявчит, как маленький, и в дом просится, а моя жена и сородичи ругаются! Грозятся меня самого из дома выгнать.

Митяй покрутил головой и со вздохом сказал:

– Да, незадача получается. Ну, тогда я тебе такой совет дам, Боря. Ты же в механосборочном цехе работаешь? Вот и забирай туда свою мявкалку. Будет ребятам обо что руки вытирать. К тому же ему там раздолье, в окно выпрыгнул – и он уже в лесу.

– А ведь и то верно, Митяй, – согласился Борислав. – Огня он уже совсем не боится, а мой участок штамповки как раз в углу находится, и окна действительно на лес смотрят, а то что там бывает иной раз шумно, так я же привык, и он привыкнет. Спасибо, Митяй, что дал хороший совет.

Когда Митяй недели через три зашел на кузнечно-штамповочный участок, то обнаружил там пещерного льва, лежащего на высоком топчане, напоминая скалу, и, как он и предполагал, жутко чумазого, зато без блох, сытого и довольного. Все кому не лень таскали ему то мясо, то сахарные косточки, но при этом обязательно, под видом поглаживания, вытирали о льва руки. Пещерному льву явно понравилась новая жизнь с людьми, из разговора с Бориславом Митяй узнал, что Рыжик частенько бегает в лес то ли на охоту, то ли по львицам шастает, но всегда возвращается. Здесь, разумеется, не обошлось без ведловства, да только Митяю нечего было возразить против такого обращения с диким зверем. Главное, что Рыжик не бегал на охоту в Дмитроград и на фермы. Главный ведл посмотрел, как штампуют шестерни для коробки передач нового дизеля, и тоже погладил льва, вытерев о его шерсть руки, испачканные солидолом и копотью. Ничего, как-нибудь искупают зверюгу.

Со штамповочного участка Митяй отправился в литейку, где отливали всю целиком мощную раму нового трёхосного вездехода. Метод сверхточного ведловского литья давал поразительные результаты – литая стальная рама с заданным режимом кристаллизации была намного прочнее, чем штампованная, и легче.

После недельного перерыва Митяй возобновил занятия в Чупа-чупсе. За то время, пока его старшие ведлы приходили в себя, а народ бегал за своими говорящими камнями – их не смогли обрести только три с лишним десятка таких же горемык, как и он, – Митяй подготовил учебную программу на весь зимний период и, как только всё улеглось, принялся вбивать в головы своих учеников знания уже не с удвоенной, а с утроенной силой, постоянно налегая на экологию и бережное отношение к ресурсам. Занятия, как и прежде, начинались в восемь утра, а заканчивались в час дня, но теперь он отобрал среди ведлов ещё четырнадцать человек, разбил их на две группы и передавал им уже все знания подряд, поскольку все они стали довольно неплохими узкими специалистами, и теперь речь шла о политехническом образовании, а там как кого Бог сподобит. В их число вошли Таня, Ольга, Денис и Антон, но со своей женой он занимался ещё и дополнительно и только ей открыл тайну о существовании опасных знаний, а та тут же поклялась, что никогда её не разгласит.

После обеда Митяй уже не мотался по всем цехам, а сосредоточил всё своё внимание только на создании Больших Шишиг.

Глава 3

Рождение Большой Шишиги

Свой четвёртый Новый год Митяй встречал, как и положено, в уютной домашней обстановке. С пяти и до девяти вечера он перед детьми изображал Деда Мороза, а Нефтяная княгиня – его внучку Снегурочку. Они, как это и полагается любым нормальным Деду Морозу и Снегурочке, приехали на расписных белых санях, в которые был впряжён олень с огромными рогами, и привезли с собой целую дюжину мешков с подарками. Дед Мороз и Снегурочка веселили детей и взрослых изо всех сил и с выдумкой. Они водили с ними хороводы вокруг ёлки, украшенной новогодними игрушками, с настоящими фонариками, пели вместе с ними песни, играли в различные игры – в общем, сделали всё, чтобы этот Новый, ноль четвёртый год запомнился всем надолго.

В одиннадцать часов взрослые сели за праздничный стол, и Митяй поздравил свой народ с Новым годом, пожелал ему счастья и успехов в будущем году. И началось праздничное застолье. В этом году каждому взрослому жителю Дмитрограда была преподнесена в дар литровая бутылка пусть и не настоящего шампанского, но вполне шипучего газированного напитка крепостью в десять градусов с новогодней этикеткой из пергамента, нарисованной вручную, очень красивой, с Дедом Морозом и Снегурочкой.

Имевшиеся у него несколько бутылок «Советского шампанского», коньяка «Курвуазье» и «Смирновской водки» Митяй зажилил от всех и берёг как зеницу ока для куда более важных праздников. Он прожил в этом мире всего немногим более трёх с половиной лет и был по-настоящему счастлив. Больше всего ему нравилась в новой жизни роль Учителя с большой буквы, в принципе, при наличии Тошибы и массы справочных материалов, весьма простая и успешная. В первую очередь потому, что она позволяла ему оставаться самим собой и почти ничего в себе не менять. Порой Митяй был ироничен, порой насмешлив, иногда из него фонтанами пёрло ехидство, частенько он был спокойным, мудрым и даже величественным, редко сердитым и раздражительным, если встал не с той ноги, но никогда злым и желчным. Все вокруг прекрасно знали, что даже если Учитель сердится, то это ненадолго и его просто нужно чем-то развеселить, ведь он отходил очень быстро и никогда не держал ни на кого зла. Правда, мало кто замечал при этом, каким ответственным и строгим, в первую очередь по отношению к самому себе, был их Учитель. Митяй прекрасно понимал, что если он начнёт грузить народ всякими там чувствами ответственности и прочей нудной лабудой, говоря, что того-то и того-то делать нельзя ни в коем случае, то люди обязательно это сделают только для того, чтобы проверить, а есть ли в том зло?

Поэтому Митяй избрал очень хитрую тактику и ввёл в повседневный обиход два очень важных понятия: «Полезно» и «Ох и вони же будет! Ну её лучше на фиг!» – и в некоторых случаях даже демонстрировал на самых безобидных примерах, какой может быть эта самая вонь, которую «ну её лучше на фиг». При этом он постоянно твердил, что ведл никогда не должен причинять боли и вреда Матери-Земле и особенно её глазам, ушам, рукам и прочим приспособлениям в виде деревьев, трав и иных живых существ, о которых нужно заботиться особо. Поэтому самой полезной и важной считалась домашняя охота на растения, выращиваемые в поле и на огороде, и на животных, откармливаемых на фермах и скотных дворах.

Прядильно-ткацкое производство было первоначально создано для того, чтобы обеспечить город мешками, а Нефтяную княгиню нитями для корда и тканями для изготовления прорезиненной спецодежды и обуви, но механики не стояли на месте, и к зиме ткачи ткали уже вполне приличные льняные и особенно шерстяные ткани. Митяй вряд ли рискнул бы надеть на себя такие трусы и не посоветовал бы Тане носить ночнушку из этой ткани, но на куртки и штаны она уже вполне годилась, и их даже стали из неё шить.

Целых три лекции, посвященные ткацкому и портняжному делу, быстро дали свои плоды, которые выразились не только в производстве ткацких станков, но и в новой швейной машинке, радикально отличавшейся от старичка Зингера. Механики поработали головами на славу и сладили её просто отлично. Шила она превосходно и даже умела делать шов-зигзаг.

Подзорную трубу Митяй счёл очень полезной вещью, как и появившийся вслед за ней бинокль, а вот про порох все давно уже забыли, как и про взрывпакеты. Табак тоже выращивали только с одной целью – опрыскивать настойкой растения от всяческих вредителей. Курить его никто так и не догадался. Кроме тех луков, которые Митяй изготовил для аларов и Денго, больше не было выстругано ни одного нового, а старые использовали по большей части для стрельбы по мишеням, и в Дмитрограде появились свои Робин Гуды. На всё, что могло навести людей на мысль о безнаказанном убийстве, Митяй наложил негласное табу. О греховности убийства, как такового, он принципиально не распространялся, чтобы не раздувать эгрегор оного, зато постоянно долдонил о том, как важно и классно жить в мире друг с другом, понимать точку зрения своего оппонента даже в том случае, если ты не сходишь со своей. Жизнь ведь сама расставит всё по местам, и кто сказал, что иная точка зрения не способна привести к чему-нибудь хорошему и принести пользу?

В общем, Митяй сел за праздничный стол в приподнятом настроении, и все провели новогоднюю ночь очень весело, а потом пошли кататься на санках. На следующий день они отсыпались часов до трёх дня, а второго января он снова прочитал своим ученикам лекцию – на этот раз она была посвящена географии верхнего палеолита – и после обеда отправился в цех, где уже практически всё было готово к тому, чтобы начать собирать первые шесть Больших Шишиг. Софья подогнала им для новых дизелей специальное многокомпонентное топливо, в состав которого входил биодит, изготовленный из рапсового масла, биодит из жира животных, обычная соляра, а также метан в виде газа, поступавший в стальной топливный бак из прочнейшего стального баллона, в котором он находился в сжиженном виде. С топливом она угадала, и вот почему. Во-первых, оно было чистым, как слеза святого, во-вторых, из-за повышенного давления в топливном баке текло в двигатель чуть ли не самотёком, хотя у двигателя и имелся топливный насос, а в-третьих, это было экологически чистое топливо, не дававшее вредных выбросов в атмосферу, один только чистый углекислый газ и пары воды.