Танго смерти – 3. Удмурт из Медельина

– Слушай, Родриго. Тебе не противно, а?

– А чего?

– Да ничего. Тебе не понять.

Ему и в самом деле не понять. Потому что когда Венесуэла рванет – а она рванет, рано или поздно – мало никому не покажется. И я боюсь, как бы не получилось цепной реакции – когда социальный взрыв в Венесуэле может вызвать цепь событий наподобие Арабской весны. Здесь ведь тоже полно нищих, обделенных, лишенных будущего. Социалистические идеи здесь до сих пор популярны.

И когда они придут для последнего разговора по душам – вот тогда то и станет понятно, что и как. Только поздно будет.

Я допил свой кофе, посмотрел в зал и увидел знакомое в нем лицо. Знакомое лучше и больше, чем мне бы того хотелось.

…

Слон!

Твою мать…

Слон был моим куратором. С давних, очень давних времен. Мы познакомились с ним в Грозном, жуткой зимой девяносто четвертого и с тех пор – уже не расставались. Вместе мстили – за то, что произошло, за всех тех пацанов, что остались лежать горелыми шкварками на рыжей от огня броне. И отомстили – но потом наши дороги разошлись. Просто он в какой-то момент перешел на кабинетную работу – а я ушел на холод. Как потом оказалось, ушел навсегда.

Я остался полковником, Слон получил генерала – но насколько я знаю, он ушел. Еще до той истории в Аргентине. Ушел на вольные хлеба, в какие-то коммерческие структуры с госучастием. Типичный путь отставника – только раньше юрисконсультами устраивались, сейчас – членами Совета директоров.

Вопрос – что он делает здесь?

То, что это он – сомнений нет. И понятно, за кем он приехал. Но понимает ли он – куда приехал? Колумбия – не та страна, где испытывают пиетет к сотрудникам спецслужб, даже отставным. Все люди смертны. Местная спецслужба – слабая, коррумпированная, ее не уважают – но главное не в этом. А в том, что тут никогда не было Сталина. Здесь у людей не сидит в печенках страх перед безжалостной и всевидящей системой, какой до сих пор остался у нас. Это важно.

Долго думать мне не пришлось – когда Родриго ушел, явно обидевшись, Слон непринужденно подошел ко мне:

– Столик свободен?

– Нет – сказал я.

Слон уселся напротив.

– Ну, пока вижу свободен.

Я отхлебнул кофе – мне принесли еще.

– Как живешь?

– Утром было лучше.

Слон улыбнулся.

– Да брось, ты чего? Это ж я…

– То-то и оно.

– Я бы не обращался…

– Я отошел от дел. Навсегда.

Слон достал сигариллы. Никарагуанские.

– Ты же не курил.

– А знаешь, про Чапаева есть анекдот.

– Да раскуришься тут…

– Ага, он самый.

– Только ищите свое знамя сами, окей?

Слон улыбался.

– Сань. Чего как не родной?

Я наклонился вперед:

– Слушай, Слоняра. У тебя семья есть?

– Была.

– Развелся что ли?

– Ага.

– А я вот – собираюсь пожениться. И прожить остаток дней нормально. Нормально – это нормально, понимаешь?

Слон вздохнул.

– Покой нам только снится.

– Мы сами выбираем, как нам жить.

Я огляделся – нет, никого нет.

– Я кстати твою невесту видел…

– Стоп, Слон.

– Да я без задней мысли. Могу позавидовать.

– Есть чему.

Слон выложил на стол фотографию.

– А вот ей не так повезло, как тебе. Ей бы в живых остаться.