Братишки

– Назвать?

– Назови, – грубо сказал я. – Только вот что мне скажите, мон колонель. Бабу с ребенком вы куда дели?

– Это какую бабу?

– Ольга ее звали. И сын – Сашка.

И по заминке подполковника я понял – куда.

Убили они их.

Убили и закопали.

– Не знаю никакой бабы.

Знаешь… знаешь, гад – кто бы ты ни был. Знаешь и помнишь. Неприятно было убивать, но приказ ты выполнил. Крепко тебя, видимо, подцепили… не ряженый ты. Настоящий подполковник, я это вижу.

Ну, ничего. На том свете свидитесь – наговоритесь. Недолго вам всем осталось. Убью я вас всех…

– А я зачем нужен?

– А догадайся сам. Зачем нужен бывает снайпер?

Ну да. В общем-то, верно.

– Никого другого найти не смогли? Я-то вам зачем нужен? У вас своих киллеров – полный двор.

– Свои не подойдут. Нужен ты. Зачем – наше дело.

– Наталья где?

– В надежном месте. Мы знаем, что она беременна, – быстро сказал подполковник. – Там, где она сейчас, есть врачи и есть больничка. Все хорошо будет.

– Ничего хорошо уже не будет.

– Я закурю?

Я кивнул. Подполковник достал пачку и зажигалку. Я присмотрелся – «Варта». Украинские сигареты такие. Что же плохо-то так, подполковник? Измельчали что-то у вас на Украине тридцать сребреников…

– Ты одиннадцать человек убил, – тоном ниже заговорил он, – а до этого еще в Афгане сколько-то. И на разборках сколько, мы навели справки. Так что мне по мозгам ездить не надо. Волк ты. Хищник. И вкус крови не забыл.

– Это мое дело.

– Да, в принципе твоё. Нам тебя официально получить – нет проблем, ты в Украине причастен к убийствам. Грохнуть тебя – тоже нет проблем. Те, кого ты из подствольника пробивал, – это спецназ. Назвать им твое имя – и они тебя, что в Ростове, что где хочешь, достанут. Потому что в спецназе правило – один за всех. Не забыл?

– И все на одного. Не забыл.

– Еще шутишь. Короче – нам работу сделать надо. Сделаешь – обратно свою Наташу получишь и уезжай куда глаза глядят, мой тебе совет. Лучше в Аргентину.

…

– Но работу надо сделать. И ты ее сделаешь.

– А то что?

Подполковник молча смотрел на меня.

– Один вопрос. Вы понимаете, что я еще могу уйти? А вот тебя зачистят.