Час героев

Это был второй день их пути – если не считать перелета, произошедшего два месяца назад, когда их перебазировали в Рамштайн. В Рамштайне, одной из крупнейших баз ВВС в мире, они два месяца только и делали, что бегали, тренировались по возможности, в свободное время шалели от безделья. От нечего делать придумывали, какого хрена их сюда дернули – возможно, чтобы захватить кого-то из сербов, Караджича к примеру, или даже Милошевича самого. С базы каждую ночь вылетали самолеты, они пытались разузнать у пилотов, что происходит, – но пилоты отделывались шутками или угрюмо молчали. Но дураков не было – если до сих пор самолеты летают не парами, а гориллой[12 - Стандартное построение ударной группы ВВС США для выполнения бомбардировочной миссии в опасном районе. Включает в себя двенадцать самолетов.], с включением туда двух самолетов РЭБи с ракетами ПРР – значит, несмотря на жесточайшие бомбардировки, система ПВО Югославии не подавлена до сих пор.

Потом их, ни с того ни с сего, ночью перебросили «Шерпом»[13 - С23А, британский самолет, принятый на вооружение ВВС США и предназначенный для перевозок между базами груза максимальным весом и размером с реактивный самолетный двигатель.] на базу в Авиано, оттуда, уже дневным рейсом, – в Тирану. В Тиране был полный бардак, их промытарили в здании гражданского аэровокзала – тут и гражданские, и военные работали в одном здании – несколько часов, потом выдали деньги, приказали купить транспорт и самостоятельно выдвигаться к Фуша-Аррес, это на севере страны. Машины они купили быстро – стихийный рынок был как раз по дороге в аэропорт, а не стихийных, похоже, не было.

Все что-то продавали – оружие, гуманитарку, машины, явно угнанные, бензин в канистрах. Оружия было море – то ли в девяносто четвертом, то ли в девяносто пятом в стране рухнула власть, разграбили все военные склады, морским пехотинцам США тогда пришлось поработать, эвакуируя иностранных граждан и дипломатический персонал. Никто потом даже не предпринял попытки собрать оружие у населения – оно или стреляло, в Косово, да и по всей стране тоже, либо продавалось на таких базарах, как этот.

Товар был выложен либо на капотах, либо на самодельных прилавках, либо просто на постеленном на земле полиэтилене. Тут же продавцы – почему-то все как на подбор небритые, вонючие. У многих – открыто или пистолет за поясом, или автомат на боку. Много цыган, по рядам шныряют дети. Есть и проститутки самого худшего пошиба – низенькие, горластые, с грязными черным копнами волос, изрядным количеством золота (или бижутерии) и дешевой косметики; они были везде, о чем-то ругались между собой или с молодыми мужчинами, непонятно было, то ли они договариваются о том, чтобы подраться, то ли пофакаться. Морские пехотинцы были очень подготовленными людьми, но все равно они с облегчением вздохнули, когда купили машины и выбрались из этой толчеи. Машины были сразу с номерами и какими-то документами, никакой регистрации не проходили – деньги в одну руку, ключи в другую, сел и поехал...

Фуша-Аррес – это был небольшой горный городок, он располагался на довольно пологом склоне холма и был выстроен как бы террасами. Впечатление от него оставалось одно – грязная дыра. Одно-, максимум двухэтажные здания, грязные, кривые улицы, старые автомобили годов семидесятых. На удивление много народа, все вооружены, причем попадались и те, кто был вооружен «М16». Некоторые – в форме, на рукаве нашивка – UCK, освободительная армия Косово, остальные – откровенные бандиты, одетые кто во что горазд. Везде торгуют, лавок очень много, и торговля идет по виду бойкая, в основном все то же оружие. Объяснялось это несоответствие нищего захолустья улиц и толпы на них тем, что здесь располагался основной сборный пункт UCK, и здесь же располагалось начало горной дороги, ведущей в Косово, по которой ходили бандиты. Дорога в Косово шла – единственная, проходимая для транспорта.

«Нивы» остановились на самой окраине. Выглядело все омерзительно – как проплешина на голове, голый, черный зимний лес, и на этой проплешине – разноцветье ржавых крыш. Казалось, что город утопает в грязи, что это и не город даже, а какой-то временный лагерь беженцев. Поверить было невозможно, что здесь годами живут люди...

– Боже, ну и дыра...

– И как нам узнать, где отель? – спросил практичный Овьедо.

– Просто поискать его.

– Что-то я думаю, что в этой грязной дыре нет никакого отеля.

– Тот подполковник в Тиране сказал, что он есть.

– От этого ублюдка несло спиртным, как от чертового русского.

– Если бы меня послали служить в такую дыру, я бы тоже нажрался до чертиков.

– Черт, хорош трепаться. Видите, старик на осле. Нули, иди, поговори с ним. Спроси, куда ехать. Давай...

По дороге, которая шла здесь резко в гору, верней, по тому, что на нормальной дороге называлось обочиной, бодро поднималось транспортное средство – осел, запряженный в какую-то телегу, а на телеге сидел человек неопределенного возраста, неопрятный и нечесаный, погоняя осла палкой. Такая картина была типична для Африки – просто невероятно, что это происходит в паре сотен километров от Италии.

Нули вышел навстречу ослу с человеком, поднял руку, как бы тормозя. При этом он широко улыбался, потому что правила советуют при первом контакте с человеком, не понимающим английского языка, улыбаться во всю рожу.

Старик повел себя странно – а это был именно старик. Проворно соскочив со своей телеги – а он, кстати, ничего не вез, просто сидел сам на этой телеге и ехал, – он подбежал к американцу и протянул руку, словно прося милостыню.

– Доллар. Хелп. Доллар. Хелп... – зачастил он.

Вот ублюдок... И что с ним теперь делать.

– I need your help, – как можно отчетливее проговорил сержант, надеясь, что это будет понятно, хоть немного.

– Help... Help... – зачастил старик.

Черт.

– Hotel. Hotel, understand?

Старик уставился на него как на явившегося мессию. Видимо, здесь до хрена гуманитарных организаций, дальше они не рискуют соваться и распределяют помощь здесь. Вот местные и привыкли к «доллар, хелп».

– Hotel, – повторил сержант, не надеясь на успех.

Старик пожал плечами. Слово «Отель» понятно без перевода на многих языках мира, и сержант надеялся, что старик все-таки поймет, что ему нужно.

– Red cross, – внезапно пришло в голову сержанту, – Красный Крест, понимаешь? Красный Крест, – он скрестил перед собой руки, – Красный Крест. Где? Where? Understand?

Старик внезапно оживился, затараторил на своем, начал тыкать куда-то в сторону города – сержант, как ни силился, так и не понял ни одного слова из сказанного. Единственно, что он уяснил – так это то, что Красный Крест в городе, скорее всего, есть. Это значит – что там есть англоговорящий персонал, который поможет им сориентироваться в городе. С этим же придурком разговаривать было бесполезно.

Расставшись с пятью долларами, сержант Нули вернулся в машину.

– Там, в городе, есть Красный Крест. С этим придурком бесполезно разговаривать.

– Сколько ты ему дал? – спросил Саседо.

– Пять баксов.

– А этот придурок показал тебе фак, когда ты шел к машине.

Сержант обернулся – старик улепетывал на своем облезлом осле.

– Вот ублюдок... Сукин сын.

– Остынь, Нули... – сказал Гринберг. – Это просто еще один подлый старый ублюдок, не более того. По-ехали...

* * *

Красный Крест они нашли на удивление быстро. Вместе с ним они нашли и полковника Ковачека, который держал тут передовой штаб. Полковник был не свой, а из армейских – но выбирать тут не приходилось. Он держал штаб на одной из самых верхних улиц, тут, оказывается, был и отель, только без всякой вывески. Вся улица была занята складами и зданиями, где помещались вербовочные пункты и административные органы УЧК. Здесь же были представительство НАТО и маленькая станция ЦРУ.

– Добро пожаловать в Фуша-Аррес, джентльмены, – полковник Ковачек сохранял здесь на удивление бодрое расположение духа, – как добрались?

– Спасибо, сэр, хреново, – за всех ответил Овьедо.

Полковник рассмеялся, как будто было сказано что-то смешное.

– Это еще не самая грязь. Весной и осенью иногда здесь дожди льют по несколько дней кряду. Тогда приходится сидеть дома, потому что, если ты выйдешь на улицу – поток текущей с гор грязи может сбить тебя с ног, и ты захлебнешься. А дороги здесь, похоже, не ремонтировали еще со времен римских завоевателей...

– Сэр, мы бы хотели услышать что-то про наше задание.

– Задание...

Полковник опустил большое белое полотнище, включил диапроектор, вывел на него карту. Карту было видно плохо.

– Вот это вот, джентльмены, – дорога. Она начинается здесь, в этом городе, и выходит почти что в центр края. Можно сказать, что это что-то вроде тропы Хо Ши Мина[14 - Тропа Хо Ши Мина – чрезвычайно опасный район, пограничная зона вьетнамско-лаосской границы. Вьетнам – это прибрежная страна, она вытянута вдоль берега, напоминая этим Чили. А тропа Хо Ши Мина идет параллельно границе, получается, что вьетконговцы могли получать пополнение в любой точке Вьетнама, а американцы официально действовать на территории Лаоса не могли – но действовали. Точно так же, как наш спецназ вырос на Афганистане и операции «Завеса», так американский – на Демилитаризованной зоне и тропе Хо Ши Мина. Американская армия, такая, какая она есть, – суть армия, родившаяся во Вьетнаме. Точно так же должно было произойти и с нашей армией после Афганистана – но государство не усвоило уроки, а развалилось, и бесценный опыт пропал зря.] наших дней, только роли поменялись. Здесь тысячи ублюдков, которые занимаются наркотиками, контрабандой, бандитизмом, – а мы им помогаем, чтобы они долбали сербов и этого ублюдка Милошевича. Хотя по мне – больших ублюдков, чем те, которых я вижу каждое утро на брифингах, – не сыщется за тысячу миль отсюда в любую сторону. Мы скупаем все оружие, какое только можно найти на европейском черном рынке, мы опустошили польские, болгарские, румынские и даже швейцарские склады старья, и все это уходит по этой дороге в Косово, чтобы там стрелять. Но сейчас, как вы сами знаете, джентльмены, – ситуация резко изменилась. Наш президент решил не ждать, пока сербы сделают правильный выбор – а вместо этого самому крепко пнуть сербов по заднице, чтобы они убирались из Косова и больше не занимались там геноцидом. С тех пор тут все, как улей, в который сунули палку, так его мать. У нас есть наготове десантные и транспортные корабли в Средиземном море, у нас есть наготове группировка войск НАТО в Германии – но все это упирается в один вопрос. Дорога.

– Дорога, сэр?

– Да, черт бы все побрал, дорога. Это очень хреновая дорога, она идет по ущелью, и мы знаем как минимум два моста, которые являются частью этой дороги. Там сплошной лес, черт побери, и вы видели, какие здесь туманы. Бессильны даже спутники, надо что-то делать, и делать быстро, – а как только мы начали операцию, писники[15 - Те, кто за мир. От peace – мир.] начали писать кипятком, и я чувствую своей старой натруженной задницей, как с каждым днем то кресло, на котором я сижу, становится все горячее и горячее. Надо принимать какое-то решение, мы не можем ждать, пока небо очистится от туманов и наши спутники хоть что-то покажут. Мы уже потеряли в той стороне несколько самолетов и вертолетов. Поэтому – принято решение послать опытную наземную группу. Ваша задача, джентльмены, – пройти вдоль этой дороги на всем ее протяжении, а потом вернуться и рассказать мне о ней. Как она выглядит. Пригодна ли для прохождения техники, к примеру, танков. Кто скрывается в лесу по обеим сторонам ущелья, чем эти люди вооружены и что намерены делать. Что с мостами – заминированы, охраняются, уже разрушены? Мне не нравится эта дорога, джентльмены, вот почему я хочу все знать о ней перед тем, как будет приниматься какое-то решение.

– Сэр, танки не дойдут даже до того места, на котором мы стоим. Мы сами еле добрались сюда, едва не утопив машину в какой-то яме с дерьмом.

– Это не ваши проблемы. Никто не говорит про танки – есть бригады «Страйкер», есть более легкие силы. Я предлагал пустить вперед бронекавалерийскую бригаду без танков под сильным авиационным прикрытием – но этот план нуждается в дополнительной проработке. Вы и должны доставить мне дополнительную информацию.