СССР-2010

– И как тебя, такого лося, раненый победил? А?

– Разрешите…

– Говори, говори. Только честно. А то я в органы перестаю верить.

– Я… мы как раз каталку катили… она в дверь не проходила… потом… я и сам не понимаю, товарищ генерал. Я ведь карате занимаюсь. Но такого… такого не видел.

– Такого – это какого?

– Чтобы через голову… да еще удар при этом наносить.

…

– Ниндзя какой-то… товарищ генерал.

– Полковник, полковник.

– Ты меньше видик смотри, боец… – начал «качать» я, – на медсестру засмотрелся?

– Никак нет. Он и в самом деле… через голову.

– А потом – в окно, – уточнил Янкель.

– Так точно, – покаянно сказал спецназовец, – в окно…

– Анекдот есть такой, – сказал Янкель, смотря на то, как труп везут на каталке в расположенный здесь же больничный морг, – где лучше всего делать гимнастические упражнения? Ответ: на балконе.

Анекдот был не слишком смешным.

– Еще раз спрашиваю, вы ничего не брали? В Сараево или раньше.

– Никак нет. Ничего.

– Кроме денег. Понятно, что это не из-за денег.

– Ничего не брали. Честное партийное.

Янкель поморщился.

– Ты сначала зачет сдай. По демократическому социализму. Потом и партией клянись. И скажи мне – зачем запрошено пять делегаций?

– То есть пять делегаций? Не понял?

Янкель протянул руку и сорвал лист… как оказалось, на нем сидела божья коровка…

– Пять делегаций. Запрошено либо в Ижевск, либо с посещением Ижевска. Три делегации американские. Две научные, по обмену студентами и преподавательским составом. Одна – сельскохозяйственная. Одна – канадская, промышленная. Одна – эфэргэшная, тоже промышленная. Как ты думаешь, к чему такое иностранное паломничество в скромный город Ижевск? Кстати, который с ограниченным доступом?

– Это информация, – переварив новость, сказал я, – это может быть только информация.

– Какая информация? Не знаю. Какая-то, какая может быть кому-то очень нужна.

– Я тоже так думаю, – Михаил Ефимович подул на лист, и божья коровка взлетела, – поехали.

– Куда?

– Прокатимся. У вас тут на пруду хорошо… тихо.

Ижевский пруд был заложен почти одновременно с городом, он был нужен для того, чтобы приводить в действие водяные колеса первого заложенного здесь завода. Сейчас пруд больше предназначен для отдыха и снабжения водой быстро растущего города. Основная стоянка теплоходов находится на заводской набережной, чуть в стороне от главного корпуса Ижевского завода, дальше теплоход делает две остановки: рядом с яхт-клубом и гостиницей «Дерябин», напротив «лыж Кулаковой» и чуть дальше, на выдающемся далеко в воду пирсе, за корпусами электромеханического завода, который заодно прикрывает от волн ижевский пляж. Дальше теплоход идет на Воложку, излюбленное место летнего отдыха горожан, делая по пути только одну остановку. Сразу после пирса он проходит под огромным мостом, который почти достроили для замыкания «ижевского кольца» через пруд, потратив деньги и заодно разрезав пополам парк Кирова. Теперь пирс превратился почти что в автомобильную стоянку, хуже стало отдыхать и на пляже…

Оставив «Пежо» с водителем на стоянке, мы купили билеты и вышли на пирс, ждать теплоход. Михаил Ефимович достал и нахлобучил на голову панаму, приобретя вид обычного дачника-пенсионера. Вообще, искусству перевоплощения у Янкеля можно только поучиться…

– Неплохо тут у вас, – кивнул он, показывая на мост.

– Стройка идет. А так – тихая заводь.

– Заводь заводью… иногда это не так плохо.

– Неплохо, – согласился я. – А зачем вы меня сдали?

– Как догадался? – спросил Янкель.

– Очень просто. Пять делегаций на один Ижевск. Информацией может владеть любой из бойцов группы. Если это информация, а не что-то еще. Но почему-то в Ижевск отправляют пять делегаций разом. Можно предположить, что в другие города никто по пять делегаций отправлять не будет. Концентрация идет только на Ижевске. Значит, кто-то намекнул тем же американцам, где искать. И что-то мне подсказывает, что это были вы.

…

Янкель достал платок и вытер лицо. Посмотрел на часы…

– Наши источники в ЦРУ сообщили, что, по мнению американцев и их коллег по НАТО, Юсеф обладал информацией стратегической важности. Они все равно будут пытаться ее найти. Любой ценой, и столько, сколько потребуется. Мы не можем организовать плотное контрразведывательное прикрытие всех городов, где живут бойцы твоей группы. Остается только одно…

– Использовать Ижевск как ловушку.

– Да. Ижевск небольшой, не туристический город, он сам по себе насыщен оборонными предприятиями, и здесь плотный контрразведывательный режим. Иностранцев тут немного, любые их действия будут заметны.

– Но перед этим вы использовали Ростов, верно?

– Да, верно.

– Балу знал?

– Да… – Янкель не стал скрывать, – он согласился добровольно. Но как оказалось, с Ростовом мы просчитались и обеспечить прикрытие не смогли.

– Не смогли, – согласился Янкель, – хотя на прикрытии была краснодарская «Альфа». Но мы извлекли уроки.

Злости нет. Это правила игры. Мы – расходный материал, и так было всегда. Изначально спецназ создавался для самоубийственных миссий – охоты на «Першинги», подвижные носители ядерного оружия в тылу НАТО. Жизнь нескольких человек – мизерная величина по сравнению с несколькими десятками или даже сотнями тысяч, которые выживут, если сорвется запуск. Все в спецназе знали, на что идут. Сейчас все немного по-другому, задачи другие, но настрой тот же, и он закладывается еще в учебке. Балу знал. И я знаю.

– Меня тоже будет прикрывать «Альфа»?

– Лучше, если ты об этом знать не будешь. Напишешь рапорт, получишь оружие на постоянку. Одним из выводов аналитиков по Ростову было то, что Балу, возможно, расслабился, зная о прикрытии.