Мятеж

Человек в форме полковника Королевской гвардии Афганистана неподвижно стоял на ступенях главной лестницы королевского дворца на холме и думал. Мысли – вот то последнее убежище, куда еще не смогли проникнуть грязными руками ищейки КАМ[25 - КАМ – афганская служба безопасности при короле.]. Мысли ведомы лишь всепрощающему Аллаху – и он различит праведников по делам их!

Дело Махди грядет!

Полковник думал о короле. О тиране. О диктаторе, чья кровь нечиста, но еще более нечисты его помыслы.

Как уберечься? Как удержаться на троне, под который мечтает подложить бомбу каждый? Как уцелеть и продолжить династию?

Первый и самый главный вопрос: как разъединить врагов? От того, будут враги разобщены или они будут едины, – зависит твое будущее и как монарха, и просто как человека, живого человека. Король Гази-шах проводил хитрую и тонкую политику: в стране были две параллельные армии – собственно армия и Королевская гвардия, было министерство внутренних дел и была КАМ – служба безопасности. Из армии были выделены войска коммандос, один из спецбатальонов коммандос располагался совсем рядом – в старинной крепости Бала-Хиссар. Все эти силовые структуры возглавляли люди из пяти разных племен и религиозных групп, самых сильных племен в Афганистане. Милиция, например, была отдана бывшим правителям – дуррани, армия возглавлялась человеком из племени джадран, КАМ до того, как его убили, возглавлял генерал Абад – презренный шиит, которому ни один уважающий себя афганец и пуштун не подаст руки. Все они воевали один против другого десятилетиями и испытывали один к другому как минимум глубокое недоверие, а то и ненависть. Ни один из них не понимал и не хотел понимать, что все они – и даже покойный генерал Абад – мусульмане, правоверные и братья в вере своей, и только потом – афганцы и сыновья своих племен. Рука Гази-шаха, ведомая самим Иблисом, непрерывно сеяла вражду среди них, король приближал то одного, то другого, одаривал их землями и привилегиями – и другие тотчас становились злейшими врагами приближенного, мечтая увидеть его падение, как только что наблюдали его возвышение.

Воистину, сам Иблис не мог придумать ничего лучше, чтобы смущать рабов Аллаха и сбивать их с ведущей к Аллаху дороги!

Вторым кольцом безопасности была Королевская гвардия. Как найти истинно преданных людей в окружающем тебя море ненависти? Король Гази-шах решил и эту проблему. Он подбирал мальчиков из мелких, разоренных более богатыми соседями пуштунских племен, а то и вовсе покупал на базаре в британской Индии, когда таковых не хватало. Этих мальчиков – возрастом от семи до девяти лет – отдавали в Королевский военный колледж, где они жили на полном пансионе за счет короля и учились военному делу. Здесь, в Королевском колледже, преподавали британцы, розгами и хлыстами они внушали повиновение и страх. Каждое утро, во время утренней пробежки, мальчики прославляли короля, напевая песню, которую, по слухам, сочинил сам Гази-шах.

В четырнадцать лет каждого ждало посвящение. Каждый из них во время посвящения должен был убить человека. Преступника. Осужденных привозили на базарную площадь, это был базар Шар-шатта, располагавшийся неподалеку от мечети Иджах, главной мечети Кабула. Туда, на базарную площадь, сгоняли правоверных после намаза, сгоняли штыками – а многие, из тех, кто торговал на базаре, шли сами, ибо люди любят кровавые зрелища. Из тайной спецтюрьмы КАМ, располагавшейся где-то в Кабуле, на площадь привозили приговоренных – люди знали, что вся вина этих приговоренных лишь в том, что они почитали Аллаха и осмелились назвать вслух Гази-шаха вероотступником. Там же строили виселицы, и каждый из будущих офицеров Королевской гвардии должен был повесить человека. Они исполняли приговор без масок, чтобы люди видели их лица и запоминали. И каждый раз, когда свершался приговор, умирал не один человек, умирали двое. Просто для одного из них смерть была отсроченной.

Полковник помнил своего приговоренного до сих пор. Это был пожилой человек, с убеленными сединой волосами, более того – это был мулла. Он окормлял народ в одной из мечетей Джелалабада, пока не осмелился публично бросить слова обвинения в лицо брату короля, принцу Акмалю. Прямо в мечети его схватили и бросили в багажник машины принца его нукеры, боевики наркомафии. Потом муллу привезли сюда на казнь.

Он взошел на эшафот, оглядел мертво молчащую толпу. Посмотрел в сторону навеса – там, на плоской крыше одного из домов, окружающих базарную площадь, расположился король с наложницами и наблюдатели из британской миссии – они тоже любили смотреть на казни, эти бледнолицые дьяволы. Потом посмотрел на четырнадцатилетнего мальчишку, который должен был надеть ему петлю на шею и открыть люк под ногами, увидел его дрожащие руки и сказал, сказал тихо, чтобы никто не слышал: «Не бойся. Не ты убиваешь, а они убивают. Делай свое дело, и да помилует тебя всепрощающий Аллах».

Полковник помнил это до сих пор.

Третьей мерой предосторожности были британцы. Британский экспедиционный корпус – сейчас его возглавлял рыжий бородатый гигант МакДжинти, – они стояли базами в Джелалабаде, Кабуле, Баграме и Кандагаре, который был последним рубежом обороны афганского монарха. Именно в расположение британцев он собирался бежать в случае чего – несколько раз отрабатывалась срочная эвакуация. Британцы обладали самолетами и вертолетами – эти небесные колесницы, мечущие огонь и смерть с неба, которые не достать меткими пулями пуштунов. Британцы держали Кабул – эту цитадель власти и подобия порядка в стране. Британцы были хозяевами в этой стране – и король соглашался с этим.

Но даже с такими мерами предосторожности полковник не понимал, как всемогущий Аллах до сих пор не покарал его, этого гнусного вероотступника, этого ренегата, каждый вздох которого является оскорблением Аллаха. Всевышнего...

Король Гази-шах был не просто мунафиком – он был гораздо хуже. Все, буквально все, что он делал, несло на себе отпечаток рук Иблиса и обещало вечное пламя, в котором будут корчиться вероотступники. Король воровал из казны и переправлял это на свои тайные счета, полковник сам не раз сопровождал его в поездках в Швейцарию. Король имел гарем, в котором были как мальчики, так и девочки – он любил помоложе, и иногда в гарем ему дарили восьмилетних! В гневе король убивал, он постоянно носил с собой пистолет, и полковнику дважды приходилось выбрасывать ночью трупы в реку Кабул – это только в его дежурство, а что было в другие? Король покровительствовал наркоторговле – этому бичу Афганистана, мерзкому и богопротивному делу, которое Раббани и его приспешники посмели объявить угодным Аллаху – как только язык повернулся объединить имя Всевышнего и этот мерзкий яд! Король приближал к себе откровенных негодяев – взять того же доктора Раббани[26 - Да, да... Тот самый Раббани. И про его слабость к детям – тоже правда. Он учился на теологическом факультете Кабульского университета и в нашей жизни, но потом его выгнали. Он говорит, что за противодействие властям, но на самом деле – за изнасилование детей.], такого же, как и он, любителя маленьких детей, проклятого уммой[27 - Умма – мусульманская община.]. Иногда королю было скучно – он ехал по Кабулу в одной из своих машин, видел идущего по тротуару ребенка и приказывал своим нукерам, в числе которых был и полковник, затащить ребенка в машину. Потом он развлекался с ребенком всю ночь, и если тот к утру еще был жив, отдавал его офицерам Королевской гвардии. Тело выбрасывали в ту же реку Кабул, а несчастная мать рвала на себе волосы и чернела от горя.

Воистину, такой преступник не имеет права на жизнь. Махди прав!

Но король, страшась гнева Аллаха и гнева людского, принимал и самые обычные меры предосторожности – полковник знал их, как никто другой, потому что и его самого учили этим мерам в далекой, полной дождей и туманов стране. Кортеж короля состоял из десяти машин. Первыми шли два бронетранспортера – британские «Сарацины», устаревшие, но модернизированные, оснащенные скорострельными пушками от истребителей и очень надежные. Потом шли один за другим семь одинаковых «Рейндж Роверов» без номеров – в который из них сядет король, становилось известно только перед самым выездом, и выбирал лично король. Замыкал колонну такой же «Сарацин». В любой поездке короля сопровождали не менее пятидесяти человек – отборные офицеры Королевской гвардии, прошедшие подготовку в Великобритании на спецполигоне в Херефорде и каждые два года отправляемые в Великобританию на переподготовку. Возглавлял кортеж старший офицер в чине не ниже полковника. Опасаясь, король почти никогда не пользовался самолетами и вертолетами, хотя и тот, и другой у него были. Если нужно было куда-то лететь, он пользовался не своими вертолетами, а вертолетами британской миссии, и два вертолета, с королем на борту одного из них, сопровождали два боевых вертолета, а все экипажи вертолетов были британскими.

Но сегодня дежурным офицером и руководителем группы охраны был он. Махди благословил его – и возмездие свершится.

Сегодня.

Один из офицеров, майор Нур Шаид, приблизился к тяжело опершемуся на мраморные перила лестницы полковнику:

– Господин полковник, с вами все в порядке?

Полковник вернулся из мира кошмаров, в котором он пребывал. Да, так жить нельзя – только искупительная жертва положит конец всему этому.

– Какого черта?! Все в порядке!

Майор вздрогнул от рыка, но все же доложил:

– Господин полковник, Его Величество изволят одеваться. Скоро поедем.

– Проверь машины!

– Слушаюсь...

...После казни тех праведников курсантов отвезли обратно в казармы и дали джина – проклятого напитка неверных, валящего с ног. Тогда он напился до полного бесчувствия, чтобы забыть, хотя знал, что забыть не удастся. Наутро они узнали, что двоих из них забрал к себе Аллах – видимо, самых достойных, чтобы не дать им совершить еще больше злодеяний и заслужить еще более страшную кару. От остальных Аллах отвернулся...

Долгие годы он поднимался по служебной лестнице. В Гвардии царили волчьи законы – убей, или будешь убит, донеси, или донесут на тебя. Все казни офицеров Гвардии поручались самим офицерам Гвардии – один раз он вынужден был повесить своего лучшего друга, вина которого заключалась всего лишь в том, что он по пьяни осмелился непочтительно высказаться о монархе. Это была самая омерзительная традиция – если кого-то нужно было пытать и убивать, то поручали это всегда лучшему другу, самому близкому человеку, делая так, чтобы офицеры ненавидели не только весь мир, но и друг друга, чтобы никто никому не доверял. И он сделал это, и даже не потерял свою бессмертную душу, ибо нечего было терять. Он пил спиртное, он пытал, он убивал. Когда к ним в казармы спускали из королевских покоев изнасилованного ребенка, он тоже его насиловал, а один раз – по жребию – ему довелось добить ребенка. Все это он делал и в последние два года, но теперь он делал это не просто так, и все жертвы, павшие от его руки, были принесены Аллаху. Все они невинны, и рай отныне будет им домом.

Полковник снова вернулся в реальный мир, когда на ступенях уже раздавались шаги – шел король. Король получил звание полковника одного из британских полков – непонятно зачем. И он с тех пор часто надевал красную, шитую золотом, попугайскую форму чужого государства, чужой армии, чужого народа, пролившего столько афганской крови. О мудрейший Аллах, можно ли еще как-то надругаться над этой бедной страной?!

Полковник успел принять стойку «смирно» и отдать честь королю, когда тот появился на самом верху мраморной парадной лестницы. Не обращая на него внимания, тяжело переваливаясь (в последнее время король очень пополнел), король прошествовал к дверям, которые ему открыл согнувшийся пополам в поклоне слуга.

Надо идти.

Проверив пистолет – он у него всегда лежал в кобуре на правом боку, и еще один, небольшой, в левом кармане, полковник поспешил за королем. Король уже сел в какой-то из «Рейндж Роверов», охрана спешно рассаживалась в остальные. Полковник вскочил в первую машину, поморщился от ужасающей вони выхлопных газов, издаваемых двигателем «Сарацина».

– Первый всем – проверка!

Привычно зазвучали доклады о готовности. Полковник слушал их, пока не услышал искомое, то, что и требовалось.

– Их Величество приказывают ехать в британскую миссию.

Британская миссия! Там будет этот бледнолицый ублюдок, который сам не раз развлекался во дворце с бачами[28 - Бача – мальчик, паренек. Из-за скотского отношения к женщинам и из-за практики гаремов женщины в Афганистане были доступны далеко не всем, и поэтому распространено было сожительство с несовершеннолетними мальчиками. Гомосексуальных педофилов называли бачабозами, но это слово не имело ругательного смысла.]! Неужели Аллах улыбнулся ему?! Карающая десница Аллаха поразит не только муртада и мунафика, но и бледнолицего бачабоза!

Аллах Акбар!

– Первый всем! Британская миссия! Отправление немедленно. Докладывать обо всех угрозах!

Окутавшись дымным облаком выхлопа, перед ними тронулся «Сарацин» – топливо в Афганистане было неважным, и поэтому двигатели часто выходили из строя. Этот, судя по всему, еще немного – и придется менять.

...Британская военная миссия располагалась в международном аэропорту Кабула – это было доброй британской традицией, все их военные базы и миссии располагались на базе аэропортов. Помимо находящегося на поверхности смысла – британцы сильны авиацией, и им нужны были аэродромы, чтобы максимально эффективно использовать свои возможности в воздухе, – был еще один смысл, который никогда и никем не озвучивался. Наличие британских гарнизонов в крупных аэропортах повышало стойкость местных элит и их готовность бороться с любыми беспорядками. Поскольку они знали, что в случае мятежа воздушный путь – самый короткий и надежный путь, по которому можно сбежать из охваченной мятежом страны, – контролируют британцы, и именно они станут решать, кому будет разрешено покинуть страну, а кто попадет в руки мятежников. И попавшие в капкан элиты, по сути заложники в собственных странах, были готовы на все.

Дорога к аэропорту – она была единственной и довольно длинной, аэропорт находился за городской чертой – хорошо охранялась британскими военными патрулями. На подходе – крупный чек-пойнт британцев, с бетонными постройками в два этажа высотой, с пулеметами, с легкими пушками: у британцев до сих пор не было надежного автоматического гранатомета, и они предпочитали в качестве усилителя огневой мощи мелких подразделений использовать легкие скорострельные пушки. Бронетранспортеры – такие же «Сарацины», уставившиеся стволами своих авиационных скорострельных пушек на Кабул. Чуть дальше, обложенные бетонными блоками, в мощных капонирах, – самоходные гаубицы последнего поколения, стреляющие на пятьдесят километров и накрывающие залпом всю кабульскую зону. Зона безопасности – с минными полями, защищенными от тайного разминирования оградами из колючей проволоки и патрулями на вооруженных двумя-тремя пулеметами «Шерпах». Полковник знал, что дежурная пара боевых вертолетов находится на аэродроме в пятиминутной готовности, еще две патрулируют сектор – вокруг становилось все опаснее и опаснее, русские наращивали поставки бунтовщикам, и теперь даже безопасно взлететь было нельзя.

Кортеж короля пропустили без досмотра, только по звонку командующего миссией генерала МакДжинти. Одна за другой машины, пропетляв через разложенные в шахматном порядке на дороге бетонные блоки, проехали на базу. «Сарацины» конвоя остались на внешнем радиусе, внутрь их не пропускали никогда.

Изнутри, с этой стороны колючей проволоки, база «Кабул» выглядела точно так же, как любая другая британская база в этом регионе мира. Сектора безопасности – сверхпрочная, крупноячеистая сетка на поднятых вверх на высоту семи-восьми метров столбах – вроде как защита от мин. Большие прицепы со скорострельными пушками – это были «Голкиперы», пришедшие с флота системы активной защиты наземных баз, теоретически способные отследить даже падающую мину и разнести ее на куски струей тридцатимиллиметровых снарядов. «Голкиперы» были поставлены на автоматический режим, и полковник сам, своими глазами видел в один из прошлых визитов сюда, как красная струя снарядов разрезала напополам возвращающийся с задания беспилотный разведчик – видимо, случайно его курс пересекся с чем-то, что система опознала как мину. Все солдаты внутри базы вооружены и в бронежилетах – иначе не выплатят страховку в случае ранения или гибели. Две теннисные площадки, на которых сражались в теннис офицеры. Длинные ряды палаток, ангаров, жилых модулей. Все это располагалось рядом с гражданским аэропортом Кабула и превосходило его по занимаемой площади вдвое.

Глава британской миссии находился в оперативном штабе, до сих пор бессмысленно работающем, хотя всем было понятно, что спасательная операция, которая была способна пролить на офицерский состав базы дождь из наград, бездарно провалена. Но все равно временный штаб, разместившийся в нескольких больших модулях и украшенный затащенной на крышу одного из них установкой спутниковой связи, до сих пор работал.

Король не знал последних данных, которые получили британцы и которые повергли их в шок, а потому зашел в основной модуль, где был и генерал МакДжинти, без малейшей задней мысли.

Генерал, окруженный офицерами штаба, поднял голову от стола с расстеленной на нем картой севера Афганистана.

– Ваше Величество... – В голосе его прозвучало почти нескрываемое злорадство, но король не обратил на это высочайшего внимания.

– Генерал?

– Какие новости? Как продвигаются поиски?

– Поиски успешны. Рота моих лучших следопытов взяла след шайтанов, не позднее, чем завтра вечером...