Жизнь длиною в обойму

– Зачем это?

– Паспорт чистый. Ни в каких стоп-листах его нет.

– Для чего он мне?

– Хотите – берите. Хотите – нет. Но мы все равно просим вас оказать нам помощь. Хотя бы как знак благодарности стране, которая приютила вас. И… мы готовы заплатить вам. Как частному детективу. Вы же частный детектив?

– Возможно, – процедил я, – а возможно, и нет.

– Поверьте, я пришла с миром. Да и что вам грозит в Швеции за шпионаж? Несколько лет и камера, похожая на санаторий?

– Годы не вернуть, – сказал я, – в моем возрасте позволить себе потерять даже несколько лет невозможно. Хорошо, допустим, я частный детектив, и вы хотите меня нанять, так? Что надо сделать?

– Вот. Посмотрите…

Поверх паспорта легла фотография. Женщина, джинсовый костюм, какая-то то ли вечеринка, то ли прием.

– Кто это? – спросил я, хотя знал ответ.

– Сана Ахмад. Вы же жили в нашей стране.

Сана Ахмад. В реальности – она Александра Ахмадова, этническая чеченка. Но гражданка Швеции. Отец – чеченский боевик, участвовал в действиях незаконных вооруженных формирований, погиб в две тысячи третьем. Перед этим он успел замочить кого-то из кадыровской милиции, после чего места для семьи Ахмадовых в Чечне больше не было. Мать Саны Ахмад вывезла ее в Швецию, тогда еще толком не разобрались, кто такие чеченцы, а Россию там всегда опасались – и потому без проблем дали позитив[6 - Вид на жительство.]. Сана Ахмад закончила школу уже в Швеции, потом за какие-то гранты отучилась в университете и стала журналисткой. Сначала она подвизалась в каком-то антироссийском исследовательском проекте, но потом ушла, не проработав и года, что делает ей честь. Сменила еще несколько работ, после чего стала независимой журналисткой, стрингером. Основные темы, на какие они писала и снимала репортажи, – это Ближний Восток, война, ислам в Европе. То, что она была мусульманкой, открывало ей многие двери на арабском Востоке, а то, что она писала довольно объективно, давало ей уважение, в том числе и со стороны совсем уж отмороженных персон. А знание русского, английского, шведского и западное воспитание позволяли ей «упаковывать» материал так, что он был понятен и приемлем для западного зрителя. Короче говоря, Сана Ахмад была известной величиной в мире журналистики. Ей, кажется, даже какую-то премию журналистскую дали.

– И что с ней?

– Она пропала.

– Когда?

– Несколько дней назад.

– Где?

– В районе Приштины.

Косово. Здорово…

– Что она там делала?

– Она вылетела туда, чтобы сделать серию репортажей. О проблемах интеграции преимущественно мусульманского Косово в Европейский союз, о правах женщин в Косово, о межэтническом примирении…

– А на самом деле? – перебил я.

Абаль вздохнула.

– Наркотики…

Ну да. Наркотики. А о чем еще писать в Косово, как не о наркотиках? Европейцы сами, своими руками сотворили у себя под боком собственный Афганистан. И так и не поумнели с тех пор. Если вы приедете в Косово – то увидите новенькие, гладкие, как стекло, дороги. Это все делается на деньги ЕС и США, хотя Косово не является членом ЕС. Около гладких, как стекло, дорог стоят аляповатые двух- и трехэтажные виллы, похожие на жилища цыганских баронов. Это дома наркомафиози, которых тут никто не наказывает.

– Как она пропала?

– На второй день. Просто выехала из Приштины – и вечером не вернулась в отель. Видимо, хотела встретиться с кем-то из боссов и поговорить.

Детский сад… господи, какой детский сад. Меня это всегда поражало в европейцах – давайте поговорим об этом. Вы торгуете наркотиками? Давайте поговорим об этом. Вы убили собственную бабушку? Давайте поговорим об этом. Вы трахаете собственных детей? Давайте поговорим об этом…

– Один вопрос, Абаль? – сказал я. – Сана Ахмад была вашим агентом?

Абаль немного смутилась.

– Не совсем.

– То есть? Нельзя быть немножко беременной.

– Нас интересовал этот вопрос. Мы понимали, что сами никогда не сможем проникнуть в Приштину, не сможем встретиться с людьми и задать им вопросы. Но нам нужна была информация. Тогда мы наняли Сану Ахмад как стрингера через один из фондов содействия журналистике, заплатили ей за журналистское расследование интересующего нас вопроса.

– Умно.

– Повторяю – мы можем заплатить и вам. Неплохие деньги. У меня есть полномочия.

– Нет.

– То есть?

– То есть – нет, Абаль. Думаю, это знакомое вам слово.

Абаль помолчала.

– Вы можете назвать причину?

– Причину? Да, могу. Почти двадцать лет назад вы, Абаль, вместе со всей Европой разрушили страну под названием Югославия. Возможно, это была не лучшая страна из возможных. Возможно, там были проблемы – с экономикой, с правами человека, со свободой слова. Но чего там точно не было – так это американской военной базы и связанного с ней наркоанклава, снабжающего афганским героином половину наркоманов Европы. Анклав сотворили вы, своими собственными руками. В процессе этого вы нанесли удары по Сербии, дружественной нам стране и дружественному народу. Вы не учли наше мнение и унизили нас. В девяносто девятом вы сознательно поддержали албанцев, хотя видели, кто они такие – наркомафиози и похитители людей. Вы сами создали монстра, который теперь напал на вас. И знаете, как у нас говорят в России? Ешьте сами с волосами…

– Что это значит?

Я перевел на шведский.

– В иносказательном смысле это означает – решайте свои проблемы сами.

– Все совершают ошибки. И государства тоже.

– Верно, Абаль. Все совершают ошибки. Основная проблема не в той ошибке, которую вы совершили двадцать лет назад. А в том, что вы продолжаете их совершать. Теперь вы растите нового монстра – на сей раз на Украине. И – знаете что, Абаль? Я не хочу принимать в этом участия. Никакого.

Я показал на выход.

– Ливан в той стороне. Советую не задерживаться. Служба авиационной разведки здесь работает коряво, но работает.

Абаль достала телефон – белый айфон.

– Я хочу вам кое-что показать.