Одесса на кону

…

В заключение хочу сказать, что я оптимистично настроен в отношении демократии в Украине. Почему? Во-первых, потому что правительство избрало демократический путь. Хотя не все политические партии зарегистрированы и разрешены, существует многопартийная система. Также очень важно, что мирное соглашение, положившее конец войне в Украине, продемонстрировало конкретную решимость поделиться властью, готовность к компромиссу и мирным способам политической конкуренции.

Далее, меня воодушевляет тот факт, что правительство привержено демократической практике децентрализации, то есть сокращения контроля центрального правительства над местными делами. Повсюду в Украине высокообразованные граждане, которых глубоко трогает и заботит судьба народа и страны, работают вместе как в общественном, так и частном секторах, образуя комитеты, объединения и кооперативы по многим, самым разным вопросам, влияющим на их повседневную жизнь. За последние несколько лет количество неправительственных организаций возросло во сто крат, и это свидетельство того, что граждане Украины стремятся брать на себя ответственность. Гражданское участие в управлении является фундаментальным строительным материалом демократии. Гражданское участие способствует беспристрастности и справедливости, существенным для демократии…

От этой речи мне было тошно. Тошно от того, что в слова о демократии, децентрализации, выборах никак не помещаются дети, которых убили на Донбассе. Нет там им места.

Почему тогда я здесь? Нет, у меня не раздвоение сознания. Я не виню этих пацанов, которые всего-то хотят защищать закон в своей стране, что-то сделать с коррупцией. Но вот посла США я виню, он один из тех, кто виновен. Один из тех, кто делает ложь правдой.

Когда я показал нескольким людям в Швеции материалы с хэштегом «savedonbasspeople» – они начали собирать вещи и деньги и отправлять помощь на Донбасс. Это простые шведы, простые люди Запада, которые не в ответе за то, что творит их власть. Но вот посол США не перестанет врать, даже если труп ребенка из Донбасса положить ему под дверь. И я очень надеюсь дожить до того момента, когда рухнет подкопанное со всех сторон гигантское здание из лжи – и каждый получит свое.

В конце концов, я и сам под него копаю…

Ани дэшч, ани сьнег, ани квят, ани джьень,
Незнана даль, не слодких фаль,
заклента пшыстань дае знать,
Забракне те, затенскне джись,
так пусто юж бывало пшез тысёнц миль.
Сто лят нех жые, жые нам, милосьть жые в нас,
Бо она кажэ врацать раз по раз,
Як слоньцэ вёсна як, птаки до свых гнязд,
Врацать раз по раз[9 - Польская песня, 100 лет исполняется на всех застольях.].

Последний день в Польше – инструкторы устроили для нас вечеринку. С польской водкой – кстати, по качеству она намного хуже русской, – с польскими и украинскими песнями. Мы сидели за столом, пили и пели «сто лят», польскую застольную песню. Как вдруг:

– Курва мац![10 - Польское ругательство.]

Застолье, до этого мирное, вскипело моментальной дракой.

– Держи их!

Борис и Скачинский. Черт. Мне этот поляк с самого начала не понравился – прилизанный какой-то.

Украинцы держали Бориса. Я, как куратор, кивнул Скачинскому – мол, отойдем. Мы вышли на улицу… Портовый город жил своей жизнью – туристы, корабли, порт.

– Жалобу подавать будешь? – в упор спросил я Скачинского.

Тот остро глянул на меня:

– А что, интересует?

– Интересует. Ты зачем его быдлом назвал? Я слышал.

Поляк глянул на меня уже с откровенной злобой:

– Русский… Тебе пошто за бандеровцев вступать? Они твоих резали так же, как и нас.

Я улыбнулся:

– Между нами, Артур. Надо уметь прощать. Вы этого не умеете. Потому мы – это мы, вы – это вы.

Я развернулся и пошел обратно в заведение. За спиной раздалось злобное «пся крев!», но я даже не обернулся.

Да пошли вы! Псякревичи долбаные.

– За что ты его?

Мы уже были в гостинице, в холле. Остальные ушли собирать вещи.

– За дело.

– За дело? У полицейского дело подшито в папке, а никаких других дел нет. Понял?

– Так, – невесело сказал Борис. – Я его спросил, как мы отработали сегодня. Он сказал – так, как мы, вы никогда не сможете.

– И всего-то?

– Они нас двести лет за людей не считали. И сейчас не считают.

Я прищурился:

– Ты откуда такой взялся, в Одессе? Говор, как у львовянина.

– Я и есть львовянин, – сказал Борис, – с семьей переехали, когда мне тринадцать было. Так и остались. Я теперь и одессит, и львовянин разом…

Весело.

– Руки при себе держи. Теперь ты полиция.

Борис невесело усмехнулся:

– Да я понимаю. Хоть напоследок душу отвести…

Перед смертью не надышишься. И еще говорят, что русские и украинцы разные народы. Один, один народ. Себе на беду…

Информация к размышлению.

Документ подлинный

Посол США в Украине Джеффри Пайетт объявил Одессу американской лабораторией под руководством Михаила Саакашвили, передает пресс-служба посольства.

Пайетт заявил, что США будут поддерживать действия губернатора Одесской области Михаила Саакашвили и члена его команды, замглавы МВД Эки Згуладзе.

«Я буду находиться в Одессе с моей командой по борьбе с коррупцией; мы будем изучать некоторые из инициатив, которые мы, то есть Госдепартамент, будем готовы поддержать. Мы будем продолжать то, что вы с Экой Згуладзе сделали здесь – с Министерством внутренних дел и патрульной полицией, и делать больше, используя Одессу как «лабораторию» для американской поддержки коренных антикоррупционных реформ», – заявил Пайетт, обращаясь к Саакашвили.

http://www.e-news.su

Одесса