Счастье волков

Возможно, спецотдел МВД кого-то арестовал, и он раскололся и проговорился о плане. Или Саурон узнал от кого-то из военных по своим каналам. Или Саурон что-то подслушал в Анкаре во дворце – это значит, что поставка организуется или самим Султаном, или кем-то из его ближайшего окружения.

Или это провокация, нацеленная на то, чтобы проверить Саурона или даже нас. Нам слили дезу и смотрят, кто и какие действия сейчас будет предпринимать. Не исключено, что даже сам Саурон решил проверить, на кого он работает на самом деле – хотя это самое маловероятное из всех.

Но информация не проверена. Для ее подтверждения нужно то же самое еще хотя бы от одного источника. А подтверждения нет.

– Судно он назвал?

– Нет.

Это плохо.

– В Фамагусту мало что ходит, верно?

– Легально – да. А нелегально – немало. Десять тонн – не так и много.

Я посмотрел на берег. Мы шли мимо самой живописной европейской его части.

– Что делать?

– Мы начинаем операцию. Ты – будь на связи, но не отсвечивай. Просто будь осторожен. Я попрошу диаспору за тобой присмотреть.

Диаспора – не русская, а чеченская. Чеченцев тут полно – и наших, и не наших. Еще со времен Дудаева здесь работает главная зарубежная резидентура чеченской разведки – не в Европе и не в США, а здесь. После того как власть в Чечне сменилась, часть перешла на нашу сторону, часть против нас, но исторически Стамбул – это столица продудаевской оппозиции. Здесь есть люди, которые с первой войны живут беженцами, целыми семьями и местные паспорта не получают, верят, что вернутся.

Вернутся победителями.

– Мне-то что делать?

– Ничего. Если что, я с тобой свяжусь. Если надо будет – я каждый день, кроме пятницы, в середине дня буду ловить рыбу у Галатского моста. Всё.

Полковник – седой, лет шестидесяти на вид, совершенно не отличающийся от местных стариков – встал и поковылял на вход, придерживая удочку. Я, вставая, провел пальцами и нащупал крохотный пластмассовый квадратик…

13 сентября 2020 года

Стамбул, Пера Хаус

Как и в России, у Турции две столицы, республиканская – Анкара и историческая имперская – Стамбул. Разница только в том, что в России Москва больше Петербурга, а здесь наоборот, причем примерно в той же пропорции. Пятимиллионная Анкара и четырнадцатимиллионный Стамбул. Желая раз и навсегда покончить с имперским периодом в жизни страны и установить республику, Ататюрк распорядился о переносе столицы в маленькую, провинциальную Анкару, которая не была чем-то примечательна и не имела никаких заслуг, чтобы стать столицей – но стала ей. Примерно так Назарбаев перенес столицу из Алма-Аты в Астану, переименованную теперь в Нурсултан. Мировым городом, представляющим Турцию миру, так и остался Стамбул, в Анкаре нечего смотреть и нечего делать, просто куча бетонных коробок и безвкусных, аляповатых памятников. Потому-то все крупные страны имели в Стамбуле консульства. Британское расположено было в старинном трехэтажном здании Пера Хаус сразу за Галатской башней, недалеко от русского и итальянского консульств. Расположение консульств было исключительно удобным, чтобы наблюдать идущие по Босфору корабли.

Конечно, британцев интересовали, прежде всего, русские корабли, идущие в Сирию.

При консульстве существовал и разведывательный пункт, правда, на постоянной основе работали всего двое. Старшим был Дэмиан Гастингс, типичный британец, рыжий, с несколько костистым, жестким лицом. Ему было тридцать восемь, в молодости он хлебнул лиха в Багдаде. Самым острым ножом на кухне он не считался, но резать был вполне в состоянии.

Причиной, почему их всего двое, были бюджетные ограничения. Британия сильно потратилась на войны и теперь вынуждена была экономить. Да и чего шпионить в Стамбуле?

Эта страна – член НАТО, Гастингс был также офицером связи, он подключался, когда Турция и Британия вели совместные операции против экстремистов и наркоторговли. То есть он был «объявленным» и статус свой не скрывал.

Официально он был вице-консулом и время от времени участвовал в официальных мероприятиях.

В этот день он вышел из здания консульства… хорошо, что тут всегда есть парковочные места, припарковаться в городе – ужас. У него был «Форд Фокус» предыдущего поколения, купленный по дешевке, долбанут – не жалко. Он сел в машину, включил радио, и рука зависла на полдороге.

В машине, на пассажирском сиденье лежал конверт.

– И что ты хочешь сказать? Может, он просто выпал из бардачка?

Безопасностью консульства занимался Реджи, бывший морпех. Ему тут нравилось – после Гильменда. Но больше не было никого и ничего, консульство считалось безопасным. В основном они занимались здесь туристами да продвижением интересов британского бизнеса. Оборудования тоже не было.

Но Гастингс прошел курс переподготовки в Израиле и хорошо знал, что может означать подброшенный на сиденье конверт.

– Это не мой конверт.

– Тогда чей?

– Не знаю.

Реджи скептически посмотрел на конверт.

– И ты думаешь, что там мина?

– Возможно.

Реджи зачем-то посмотрел на часы.

– Возьми у садовника метлу, дружище.

Метлой Реджи вытолкал конверт из машины, и он упал на дорогу. Затем он принялся его гонять, пиная то туда, то сюда. С конвертом ничего не происходило, за исключением того что крафт-бумага становилась все темнее и темнее. Потом он надел резиновые перчатки, какие использовал дворник, и ощупал конверт со всех сторон.

– Думаю, все чисто, сэр, – заключил он, – если бы что-то было, оно бы уже сработало. Проводов тоже нет.

Гастингс мрачно посмотрел на него и начал открывать конверт, держа как можно дальше от себя. Если в конверте бомба, то она маломощная, прежде всего рассчитанная на поражение глаз и дыхательных путей. Максимум, чем он рисковал, – оторванным пальцем.

Но в конверте не было бомбы. Там было письмо…

– Иди, Реджи, иди…

Гастингс начал читать письмо, и с каждым словом он все отчетливее чувствовал капли пота у себя на спине.

Экстренный канал связи с Лондоном удалось установить не сразу, пришлось лететь в Анкару, потому что защищенная линия была только там. Для того чтобы добраться до Анкары в разумное время, пришлось срочно арендовать вертолет, и так выбиваясь из всех бюджетных рамок. Когда они приземлились в посольстве, было уже темно. Их провели сразу в комнату закрытой связи – комнату, где не было ни одного окна, где в стенах были прокладки из свинцовых и еще каких-то там листов, где работали генераторы помех, вызывая головную боль – их даже было слышно как зудение комара, на самой грани слышимости – они все же были старой модели. Серые бетонные стены навевали воспоминания о холодной войне…

– Джентльмены… мэм…

Надо же, собрался весь цвет лондонской штаб-квартиры. Сойерс, начальник инспекции Среднего Востока и их непосредственный начальник. Бутч, заместитель директора, отвечающий за агентурные операции. И наконец, сама дама[4 - Женское рыцарское звание, означает, что она уже награждена одним из высших орденов империи, скорее всего Бани.] Карла Уоллфиш, новый начальник Службы, уже третья женщина на этом посту. Женщин в Службе вообще было много, потому что после падения империи платили мало, а работа была такая, что мужчин и арканом сюда было не заманить.

Карла была моложе своих предшественниц – она была ровесницей Гастингса. Поговаривали, что своим назначением она была обязана нынешнему премьеру, которому в свое время оказала услуги совсем даже не политического характера. Поговаривали даже, что именно из-за нее нынешний ПиЭм живет отдельно от семьи. Хотя при его характере удивительно, что его вообще кто-то терпит. Пытается косить под Уинстона, а похож при этом на Карлсона, мальчика из шведской сказки, который живет на крыше.

Но Гастингс знал и то, что с нынешним директором ухо стоит держать востро. Бывший корпоративный адвокат с какими-то связями в США – после Брекзита связи с США особенно важны, потому что без них Великобритания окажется в изоляции. И рано или поздно она перестанет быть даже блестящей. На континенте уже выстроилась очередь городов, готовых перехватить лондонских инвесторов в недвижимость…

Все сложно…

– Дэмиан. Эндрю.