Падение Вавилона

Прежде чем снайпер успел опомниться – пули пробили лобовое стекло, прошили кабину – шериф открыл правую дверцу, выдернул из креплений снайперский «Сэвидж» и метнулся в кукурузу, прикрываясь «Хаммером». Забор был не из колючей проволоки – просто старомодный забор из слег. Он перевалился через него, чувствуя прицел на спине и в любой момент ожидая удара – и с облечением исчез в зеленых зарослях.

Пуля проныла левее, срезав, как ножом, несколько толстых, мясистых стеблей кукурузы. Это уже бессмысленный выстрел, от злости и бессилия.

Первым делом шериф осмотрел себя. Бронежилет не был пробит, он спас ему жизнь, но при каждом движении ощущалась боль. Пуля застряла в подкладке, ее тонкий носик пробурил так кевлар, разбив керамическую вкладку, но на большее его не хватило. Шериф достал складной нож и выковырял пулю, посмотрел ее – сильно похожа на армейскую триста восьмую, но все же что-то в ней не так. Решив разобраться с этим потом, шериф убрал расплющенный кусочек металла к себе в карман…

Потом тем же самым ножом он срезал и очистил початок, попробовал. До сахаристой зрелости еще далеко, но есть уже можно. Обгрызая початок, он осторожно, пригибаясь и стараясь не шевелить кукурузные растения, двинулся вправо.

В принципе он мог по этому кукурузному полю уйти от снайпера, добраться до жилья, где есть телефон, и вызвать подмогу. Более того, он был обязан сделать это, ни один из полицейских в здравом уме не станет охотиться на снайпера, возможно психопата, возможно, еще кого – в одиночку. Но шериф Хаггис понимал две вещи. Первая – пока он доберется до телефона, пройдет как минимум четыре часа, за это время снайпер уйдет, и может быть, он подстрелит кого-нибудь еще. Вторая – он, шериф округа Фредериксбург, возит в машине чертову тьму оружия совсем не для того, чтобы при первой серьезной переделке бежать до телефона. И в морской пехоте США он служил совсем не для этого. У него две винтовки, одна из них полицейская, снайперская, из которой он выпустил немало пуль на стрельбище округа. Значит он, шериф Квентин Хаггис, со всем с этим и разберется. Здесь и сейчас.

Разбирательство же прошло намного быстрее и совсем не так, как он планировал.

Снайпер допустил ошибку – только одну, но сразу ставшую роковой. Снайпер, проходивший подготовку в армии или морской пехоте, этого бы ни за что не сделал, но этот снайпер был выходцем из спецподразделения полиции. Все дело было в принципиально разных условиях действий армейского или полицейского снайпера. Армейский снайпер-разведчик действует во враждебном окружении, он должен постоянно помнить о том, что вокруг на несколько километров нет никого, кто бы не мечтал о его смерти. Он должен помнить о том, что если его схватят солдаты противника – шансов выжить почти нет, снайперов обычно не оставляют в живых. Поэтому армейский снайпер проявляет особую осмотрительность с точки зрения выбора стрелковой позиции, всегда помнит свои пути отхода и минирует все подходы к своей позиции, чтобы не быть застигнутым врасплох.

В отличие от армейского полицейский снайпер действует в условиях дружественного окружения, и потому он может выбирать цель, особо не заботясь о путях отхода, не думая о том, что будет, если к нему в спину зайдет разведывательно-поисковый патруль противника. Он просто расстилает стрелковый мат, устанавливает винтовку, ложится и ждет выстрела. Сложность его выстрела в другом – если у армейского снайпера противником является любое вооруженное лицо, то полицейский снайпер должен попасть точно в преступника, и попасть так, чтобы он мгновенно умер, не успев выстрелить в заложников, офицеров полиции или кого-либо еще. Армейскому снайперу обычно все равно, убил он или ранил того, в кого попал – все равно вывел из строя, и промах (если речь не идет о снайперской дуэли) тоже не является чем-то критическим. Полицейский же снайпер должен поразить цель смертельно и с первого выстрела.

Вот и он… он занял позицию у небольшой фермы, показавшейся ему заброшенной, у большого ветряка, в его ногах – а рядом был загон для скота, пустой. Расстелил стрелковый мат и лег, едва приняв меры для маскировки – совершенно недостаточные с точки зрения армейского снайпера. Выстрелив четырежды, он и не подумал менять позицию, полицейские снайперы почти никогда не меняют позицию – а сосредоточившись на цели, он не понял, что едва слышные ритмичные звуки являются не чем иным, как осторожным конским шагом. И лишь окрик – Эй, парень! – заставил его обратить внимание на новую опасность…

Шериф, закинув «Спрингфилд» за спину и взяв в правую руку «Савадж», сменил направление движения – теперь он осторожно, медленно, стараясь не пошевелить стебли кукурузы, продвигался к забору, по его прикидкам он прошел не меньше восьмидесяти ярдов от того места, где вошел на поле. Передвигался он смешно – как животное с передней подбитой лапой, потому что в одной руке у него была винтовка, и с ней надо было обращаться с осторожностью. В точной винтовке большую роль играет не сама винтовка, а прицел к ней, он вручную установил на несъемный кронштейн дорогой и малораспространенный Unertl, почти незнакомый гражданским стрелкам, но хорошо знакомый снайперам морской пехоты, потому что прицел именно этой фирмы стоял на их М40. Прицел был в корпусе не из пластика и не из алюминия, а из старой доброй стали, и сделан он был солидно и прочно, без экономии веса, под требования КМП США, чтобы настройки его не сбивались от долгой тряски в машине. В оружейной стойке, которая была в «Хаммере», гнезда были обиты поролоном, но он не проверял точность боя больше месяца, а за это время всякое было. Что же, сейчас он узнает – подведет его старый добрый Unertl или нет.

Сейчас ему придется поставить жизнь на кон. Противник уже целится… не может быть, чтобы он не обшаривал перекрестьем прицела край поля, ожидая своего противника. А вот ему придется некоторое время ориентироваться и искать снайпера. Если он не найдет его за десять секунд, то он уйдет обратно в поле и попробует в другом месте. Но и снайпер, стрелявший по нему, будет предупрежден и будет знать, что его жертва не ушла, а превратилась в охотника. Такой вот танец… жизни со смертью.

Впереди, в мясистой зелени кукурузы, забрезжил просвет – дорога. Шериф вдохнул, задержал дыхание на несколько секунд – и выдохнул. Потом сделал так еще раз. Потом пошел вперед, стараясь не потревожить растущие у самого края растения.

Цевье мягко легло на нижнюю слегу ограждения – и в это время шериф заметил: там же, где он намеревался посмотреть в первую очередь, у ветряка – движение.

Там был человек.

– Эй, парень!

Снайпер медленно повернул голову, не в силах прийти в себя. В нескольких метрах от него стоял парень – белобрысый, лет тридцати, здоровяк, типичный ковбой в сапогах. И с револьвером – под рукой в открытой кобуре у него был револьвер.

По лицу снайпер понял, что здоровяк не знает, что делать, и ни в чем не уверен.

– Вы кто?

– Ложись! – прошипел снайпер. – Ложись, стреляют! Я из ФБР!

Он и в самом деле проходил снайперский семинар ФБР в Квантико, штат Виргиния, но это был не полноценный курс подготовки, конечно. Если бы это был курс подготовки, то морские пехотинцы, расквартированные там же, в Квантико, и готовящие снайперов ФБР, быстро бы научили его нехитрому правилу – прикрой свой зад.

– Я вас не знаю, – сказал парень, – а ну, вставайте, мистер. Это наша земля!

Снайпер встал на колени, будто собираясь вставать – и внезапно перевернулся на спину, выбросил в строну противника руку с неизвестно откуда взявшимся в руке маленьким револьвером Taurus. Но парень, казавшийся обычным деревенским вахлаком в ковбойских сапогах, носящим «для форсу» старый «Кольт Миротворец», исчез, а на его месте был стремительный вихрь, и этот вихрь выплюнул тяжелую свинцовую пулю сорок пятого калибра, ударившую снайпера точно в лоб. Снайпер упал на стрелковый мат, во все стороны брызнуло – он так и не успел осознать, что проиграл…

Шериф выругался последними словами, приникая к прицелу, палец лег на спуск, но выстрелить он не успел – все было уже кончено…

Твою мать…

На размышления, что делать дальше, у шерифа ушло две секунды – там, конечно, мог быть и второй снайпер, но это маловероятно, если бы он был – то они прикрывали бы друг друга, и мальчишке Бриггсов пришлось бы плохо. Если Самуэль Бриггс все еще жив – значит, дело сделано, а он сам не морской пехотинец, а старый пердун, обреченный каждую субботу ставить молодому Бриггсу выпивку в баре. Но лучше так, чем с пулей в башке…

Шериф перелез через забор, крикнул «Эге-гей!», чтобы не нарваться на пулю, и, держа винтовку в вытянутой над головой руке, пошел к месту перестрелки.

Молодой Самуэль Бриггс, увидев приближающегося шерифа, спрятал револьвер.

– Что здесь происходит, шериф? – спросил он недоумевающе и озабоченно. – Этот парень только что пытался меня пристрелить. Кто он такой?

– Черт его знает.

– Вы ранены? – насторожился Бриггс.

– Переживу. Кажется, я должен тебе много выпивки, парень. Ты спас мне жизнь. Этот ублюдок, которого ты грохнул, только что пытался меня убить, вот что происходит…

– Но за что?

– Спросил бы у него, прежде чем палить. Все ковбойскими дуэлями[6 - Ковбойские дуэли – популярный вид развлечений в Техасе, серия стрелковых упражнений из револьвера одинарного действия, винчестера и двуствольной горизонталки с короткими стволами и внешними курками. Интересно, что в качестве официального ружья соревнований чаще всего используют Иж-43К, специально выпущенное для таких соревнований ружье, продаваемое в США под брендом Spartan.] занимаешься?

– Да, сэр.

– Хорошо стреляешь.

– Спасибо, сэр.

Парень наклонился, протянул руки к винтовке, отлетевшей ему под ноги.

– Не трогай!

Шериф осмотрелся.

– Не трогай. Это улика. Ты на машине?

– Нет, сэр, на лошади.

– А что случилось, сынок?

– Сэр, Джек не пришел к обеду, отец послал поискать. Опять куда-то убежал, гаденыш.

На самом деле Джека Бриггса уже два часа как не было в живых. Девятилетнему техасскому пареньку не повезло наткнуться на боевиков Зетас из обеспечивающей группы и спросить, что они тут делают. Тело выбросили в кукурузное поле, шериф, сам того не зная, прошел в паре десятков ярдов от него. Джек Бриггс и стал одной из первых жертв второй гражданской и третьей мировой войны. Невинной – но много ли на войне виновных жертв?

– У меня есть предложение, парень. Мне одному этого ублюдка не утащить до машины, а машина у меня, сам видишь, в каком состоянии. Поможешь? А потом вместе поищем твоего братишку.

Том Бриггс, отец Джека и Самуэля, состоял в posse comitatus – группе вооруженных граждан, которую шериф созывает при необходимости масштабных поисков или чего-то в этом роде. Здесь была глубинка, и поэтому местные белые фермеры, да и не только белые, считали за честь помочь сотруднику правоохранительных органов в отличие от больших городов, где только и думали, как подать на него в суд и потребовать компенсацию из бюджета. Тем более за честь было помочь самому шерифу, человеку честному и надежному.

– Да, сэр, конечно, помогу, – с готовностью отозвался Самуэль, – как мы его понесем?

Шериф достал носовой платок, поднял с земли снайперскую винтовку, машинально отметив, что она не китайская и не румынская, очень хорошее воронение и материал приклада – и бросил винтовку поверх убитого.

– Смотри. Беремся за стрелковый мат, за углы и несем его к дороге. Потом так же положим в машину. Берись с той стороны.

Снайпер оказался неожиданно тяжелым, а семьсот ярдов по полю с неудобным грузом – углы мата так и норовят вырваться из рук – изрядно измотали и шерифа и молодого Бриггса. Тем не менее они выползли-таки со своим грузом на дорогу.