Грани реалий. На нотках фантастического реализма

Семьи у меня не было, огромного круга друзей – тоже, может, это и к лучшему, раз не придется никого огорчать своим поспешным уходом…

Я не боялся смерти, но, оставаясь наедине с собой, замечал, насколько часто меня беспокоят такие вопросы, как: «А чего я добился?», «А жил ли я вообще по-настоящему?». Будни стали тянуться вяло, но быстро сменять друг друга, и я впал в депрессию…

Она оказалась недолгой, но самой сильной в моей жизни. Ее завершением послужило четкое решение прожить оставшиеся сорок, а может, и шестьдесят дней моей жизни так, чтобы компенсировать тридцать лет предыдущего серого существования.

Для начала я захотел сменить обстановку и заработать в очень короткие сроки достаточное количество денег, чтобы, сложив их с моими нынешними накоплениями, постараться перепробовать всё, что придет в голову.

Уволившись из университета, я переехал в Вашингтон. Там снял комнату в одной из квартир на окраине города.

В мои планы входило использовать простые уравнения математики для игры в покер и рулетку, чтобы поднимать куш, а затем тратить всё, кроме минимальной суммы для участия в каждой последующей игре!

И всё вроде бы должно было идти хорошо, но, к моему удивлению, предположение о том, что математика поможет мне в играх, разбилось о жадность в первый же день. Я начинал выигрывать благодаря формулам, а затем проигрывал, потому что не мог остановиться, когда это нужно было сделать. Так продолжалось раз за разом, пока у меня не осталось ни цента из моих накопленных сбережений. Вот оно – начало новой жизни в Вашингтоне. И, кстати, я не представился – меня зовут Ричард Майер…

После этого проигрыша началась моя вторая депрессия. Она продолжалась два дня, пока меня не посетила одна интересная мысль, а точнее, вопрос: «И неужели в мире, где всё можно описать уравнением, не может существовать такого, которое бы давало возможность предсказывать результаты любого исхода?».

После продолжительного раздумывания, оперирования вероятностями и элементами статистики меня посетила еще более глубокая мысль: «Ведь если буквы и знаки – это тоже единицы информации, может ли существовать такое уравнение, которое позволяет определять взаимосвязь между ними с течением времени?».

Короче говоря, я начал искать возможность существования формулы, которая давала бы ответы на все вопросы, при условии переведения букв в численные выражения и оперирования ими в качестве известных переменных одного большого уравнения.

Слава Богу, в соседней комнате от меня жила тетушка Молли, она подкармливала меня следующие шесть дней, пока я проверял возможность существования такой формулы.

Мой математический аппарат позволил мне доказать, что она существует. И я начал работать над составлением таблиц присвоения буквенным единицам – чисел. Знакам препинания было отведено место среди десятичных дробей. Затем я разработал систему, по которой я буду разделять получившийся ответ на члены запятыми, ведь в ответе должно было получаться большое число, в котором каждое слагаемое означало букву или знак препинания.

Закончив и с этим, я приступил к самой формуле. Первые сорок восемь страниц записей и подгона не дали никаких результатов, получалась спонтанность. Затем я понял, что не учел одну переменную. А именно: нужно было переводить в цифры и свои инициалы, иначе говоря, пояснять формуле, кто находится по ту сторону вопроса.

Переведя буквы своего имени, фамилии и отчества в числа, нужно было составить из них матрицу, градиент которой и являлся той недостающей переменной в формуле, занимающей далеко не последнее место по значимости.

Первыми положительными результатами были ответы на вопросы: «Как зовут мою мать?», «Какой город является столицей Соединенных Штатов Америки?». После перевода букв и знаков препинания в числа, расчета по формуле и разделения ответа на группы при помощи специальной системы получались ответы: «3 7 2 2», «8 9 21 3 21 2 9». После перевода чисел обратно в буквы – Lisa, Washington.

Я задавал еще много вопросов, на которые заранее знал правильные ответы, и всё сходилось!

Следующие два часа в моей голове снова и снова звучали одни и те же риторические вопросы: «Неужели я сделал это?», «Неужели я смог настроить ее?».

На мгновение мне показалось, что я достиг предела развития человечества в области математики. Ведь с помощью моего творения можно было узнать всё! Начиная с того, как появилась Вселенная, до таких мелочей, как счет футбольного матча.

Можно было узнать о любом событии за неделю, за месяц, за год до того, как оно произойдет. Стоит лишь перевести свои инициалы и вопрос с языка символов в числа, подставить их в формулу, с помощью специальной системы поделить ответ запятыми на члены и перевести его с языка чисел обратно в буквенный алфавит.

За мое открытие мне бы дали премию Филдса, у математиков она приравнивается к Нобелевской, но поскольку жить мне оставалось около четырех недель, я решил использовать результаты моей работы исключительно в своих целях.

С этих пор моя жизнь изменилась!

Приходя в казино или букмекерскую контору, я знал, на что или на кого мне поставить, чтобы выиграть деньги.

С такими знаниями богатство пришло ко мне очень быстро, а каждый день стал очередной сказкой со счастливым концом.

Часть выигранных денег я отдавал тетушке Молли на то, чтобы она оплачивала свой кредит и коммунальные услуги, ну, так сказать, в благодарность за то, что она кормила меня, пока я работал над формулой.

Гулянья были шикарными: девушки, клубы, пляжи, бары, рестораны, съемные лимузины. Спать часто возвращался в ставшую мне родной комнатку на окраине города. Болезнь, конечно, давала о себе знать, но я глушил головные боли стопками виски и анальгином. Чаще всего они тревожили по утрам и ближе к четырем часам дня.

Прогнозы лечащего врача не сбылись, шел четвертый месяц моего существования, и меня интересовал всего лишь один главный вопрос: «Когда же всё-таки мне предстоит умереть?».

Я долго не мог, но потом всё же решился задать вопрос своей формуле. Переведя его в числа и подставив их, я получил ответ. Переведя ответ с языка чисел на язык букв – ужаснулся…

Уже прошло три недели, как Ричард Майер перестал выходить из своей комнаты. Тетушка Молли, которая жила напротив, начала беспокоиться за него. Она вызвала полицию.

Полицейские, приехавшие на вызов, обратились к пожарным, чтобы те сломали входную дверь.

Когда мужчины вошли в квартиру, они увидели труп Ричарда. Он лежал около письменного стола, в его руке была сжата бумажка, на которой было написано: «Прямо сейчас».

    США, Вашингтон, 2002 г.

Ричи Райт

Музыка образует середину между мыслью и явлением.

    Генрих Гейне

С самого детства моя любовь была прикована ко всему, что издает звук! Мама рассказывала, что до четырех лет я играл только погремушками, а в пять мне подарили ксилофон, который я не выпускал из рук, даже когда спал.

Мой дом располагается на побережье острова под названием Лисажу. Несмотря на то, что остров небольшой и инфраструктура в округе не очень развита, там есть всё, что нужно: школы, небольшой общепит, природа, библиотека, университет, даже консерватория, которую я как раз и окончил. Я часто любил заглядывать туда еще до того, как меня объявили в международный розыск. Но об этом чуть позже…

Когда мне было четырнадцать, я почти полностью потерял слух.

Дело в том, что меня оглушила петарда, которая взорвалась, пролетая около моей головы. Тогда на острове проходили митинги против очередного произвола одного богатого человека, который хотел вырубить половину леса на нашем острове и построить на этом месте, около скал, четыре небоскреба своей компании. Он купил наших властей, чтобы те закрывали глаза на все нарушения, и поэтому отпор ему давали только местные жители.

Борьба была очень жестокой. Стычки местных и полицейских напоминали ожесточенную бойню.

Как-то раз, возвращаясь из школы, я случайно наткнулся на одну из таких стычек. Кажется, в ней участвовало около двухсот человек. Я решил перейти на противоположную сторону улицы, а потом, кроме писка в ушах, почти ничего не помню. Позже доктор в больнице сказал моей матери, что у меня повреждены барабанные перепонки и мой слух, к сожалению, вернуть уже не получится.

Из-за этой проблемы мне пришлось оставить школу, в том числе и музыкальную. С этого момента со мной занимался уроками только мой старший брат Луис. Меня никогда не тянуло ни к математике, ни к физике, ни к одной из других точных наук. Мне больше нравились гуманитарные предметы. Я любил рисовать и особенно музыку. Луис видел мою тоску без нее, и однажды он накопил денег и подарил мне на Новый год скрипку. С этого-то все и началось…

Я долго смотрел на нее и в один прекрасный момент принял решение любой ценой освоить этот музыкальный инструмент.

К этому времени я уже умел читать по губам. А еще из-за потери слуха у меня повысилась внимательность, да к тому же еще и осязание. В это же время я стал чаще замечать, что все предметы вокруг вибрируют.

Всё дошло до того, что я мог дотронуться до колонки, из которой играла музыка, и по вибрациям узнать знакомую мелодию.

Именно этот принцип был заложен в основу моего обучения игре на скрипке. В моей памяти сохранились работы многих композиторов. Я знал ноты и помнил тональность звуков различных октав, да еще к этому внутренний голос кричал, что у меня всё получится.

Прошло около пяти месяцев, прежде чем мое упорство было вознаграждено. Я смог воспроизвести знакомую мне композицию известного композитора Niccol? Paganini. Радовалась вся семья.

Спустя еще полгода я уже мог смотреть на ноты, воспроизводить в своей голове композицию и затем играть ее на скрипке. Как-то раз мне довелось дать пару выступлений на улице, и люди, знавшие, что я глухой, аплодировали в два раза сильнее.

После моего домашнего обучения я сдал экзамены и, окончив школу, поступил в консерваторию. Обучение шло успешно; окончив первый курс, я без проблем перешел на второй, затем на третий. Конечно, были иногда небольшие проблемы с учебой, но это пустяк, и связаны они были только с тем, что я был глухим.

Как-то раз я посмотрел передачу, где музыканты одной известной рок-группы разбивают посуду при помощи акустических колебаний. Меня зацепил этот эксперимент, и я с нетерпением захотел повторить его сам.

Мой старший брат к этому времени окончил университет и работал инженером. Я попросил его объяснить мне явление, которое заставляет стакан или тарелку разлетаться на куски, когда рядом играет электрогитара. Тогда Луис рассказал мне про одно физическое явление, которое называется резонансом.