Они медленно шли по заснеженному тротуару. Вика держала его под руку.
– Как долго я тебя ждала… – смущаясь, сказала она и прижалась щекой к его плечу.
– Ничего… – ответил Артур. – Зато теперь мы всегда будем вместе.
Долго гуляли они по тихим вечерним улицам. Целовались, говорили о чем-то, снова целовались. И во всем городе не было никого счастливее их…
А потом наступил Новый год. Встречать его решили на квартире у Вики. Она жила одна, без родителей. Воспитывала ее бабушка, которая имела свой угол и в дела взрослой внучки не вмешивалась.
Утром, тридцать первого, Артур съездил за город, привез большую пушистую елку. Когда деревце оттаяло и расправило скованные снегом и льдом ветки, Вика достала из шкафа коробку с елочными украшениями.
Вдыхая запах свежей хвои, Артур развешивал стеклянные игрушки и украдкой посматривал на Вику. Она стояла возле разрисованного морозными узорами окна и, задумавшись, смотрела на улицу. Внезапно солнечный луч пробился сквозь тучи. Комната вмиг стала нежно-розовой. Слабый отсвет упал на ее лицо. В этом волшебном сиянии Вика показалась ему божественно-прекрасной. Черты ее были настолько совершенны, что у Артура перехватило дыхание.
День прошел в предпраздничных хлопотах. Дважды Сибирцев ходил в магазин, чистил картошку, открывал всевозможные банки. Потом подошли Викины подруги и оставили его без работы. Ближе к полуночи стали собираться гости: в основном – молодые пары, еще не связанные узами супружества. Все здесь знали друг друга, поэтому легко общались между собой.
Вика встречала гостей в длинном черном платье с блестками.
Ударили куранты… В разных концах стола захлопало пробками шампанское. Под визг и крики разлили пенящийся напиток в бокалы, выпили стоя.
– С Новым годом! – сказал Артур, чокаясь с Викой.
– С новым счастьем! – ответила она и улыбнулась. В ее зрачках отражались огоньки елочных гирлянд.
По мере того, как на столе уменьшалось количество закуски, разговоры становились все более оживленными. Кому-то захотелось танцевать. Включили музыку, задвигали стульями.
– Внимание! – выкрикнул дипломированный массовик-затейник Грачев, уже изрядно подогретый спиртным. – Объявляем конкурс на самую красивую пару. Все танцуют, а жюри определяет победителей. Поехали!..
Кружась под звуки протяжной мелодии, Артур обнимал Вику. Он чувствовал себя уверенным и сильным.
Привстав на носки, Вика чуть слышно шепнула ему на ухо:
– Я люблю тебя.
Артур крепко прижал ее к себе и, ткнувшись губами в мягкие локоны волос, так же тихо ответил;
– Единственная моя… Любимая.
Танец кончился. Грачев объявил:
– Единогласным решением судей, то бишь жюри, самой красивой парой признаны…
Он сделал многозначительную паузу.
– …Артур и Вика!
Раздались аплодисменты.
– А как насчет приза? – крикнул кто-то.
Грачев задумался. Потом сбегал на кухню и вернулся с двумя большими яблоками.
– Это тебе… А это – тебе….
Веселье продолжалось до самого утра. Лишь после того, как один молодой человек объявил себя наследником Чингисхана, другой стал лаять по-собачьи, а девушка по имени Люся едва не выпрыгнула с балкона, гости начали потихоньку расходиться.
«Как давно это было, – подумал Сибирцев, поворачиваясь на жесткой вагонной полке. – И куда все исчезло?»
На вокзале команду встречал знакомый представитель спорткомитета. Артур увидел его с подножки вагона и помахал рукой.
Тот подошел возбужденный, раскрасневшийся от мороза, в распахнутом полушубке. Поздоровавшись с Сибирцевым, озорно улыбнулся ребятам:
– Ну что, орлы, драться будем?
А то, как же! – в тон ему ответил тяжеловес Ковалевский. – За тем и приехали…
Смешавшись с толпой пассажиров, они пошли к автобусной остановке. Артур озабоченно поглядывал по сторонам – не отстал бы кто.
В ожидании нужного маршрута укрылись от ветра на кирпичной веранде. Сквозь дырявую крышу виднелось серое небо. Стены были расписаны и разрисованы сверху донизу. Какая-то любопытная старушка, беззвучно шевеля губами, сосредоточенно читала надписи и внимательно рассматривала рисунки. Со стороны могло показаться, будто она изучает театральную афишу.
Подошел автобус. Оледеневшие двери с лязгом распахнулись, и продрогшие пассажиры бросились занимать места.
По пути в гостиницу ребята болтали между собой, глазели из окон на местные достопримечательности.
Один из парней, утомленный дорогой, задремал. Тут же нашелся шутник – прилепил ему на нижнюю губу ленточку автобусных талонов. Бедолага стал похож на кассовый аппарат. Все покатывались со смеху. Только спящий ничего не чувствовал и продолжал клевать носом.
В гостинице их ждали забронированные номера: два четырех-местных и два двухместных. Один из двухместных номеров заняли Соколов и Ковалевский – как самые старшие и авторитетные, другой – Артур.
Рядом поселилась команда из крупного промышленного центра, известного в боксерской среде.
Тренер соседей зашел познакомиться. Артуру он почему-то сразу не понравился. Бывает так – еще не успел пообщаться с человеком, а уже чувствуешь антипатию. Он вошел не постучавшись, протянул руку:
– Карнаухов…
Сибирцев пожал влажную пухлую ладонь. Гость огляделся по сторонам, подошел к окну, открыл форточку.
– Душно.
Потом плюхнулся на заправленную кровать и, закинув ногу за ногу, произнес:
– Рассказывай, как там у вас?
Бесцеремонность покоробила Артура. Гость вел себя так, словно они были давно знакомы. Хотя виделись впервые.
Выглядел он лет на тридцать пять. Из-под расстегнутой спортивной куртки выпирал оформившийся животик. Гладко выбритые полные щеки лоснились. Маленькие водянисто-серые глаза, опушенные белесыми ресницами, смотрели с насмешливым прищуром.
Задушевной беседы не вышло. Перекинувшись для приличия парой фраз, Артур сослался на занятость и выпроводил гостя.
А дел и вправду оказалось достаточно. Сначала нужно было получить талоны на питание, потом пройти медкомиссию, взвешивание, жеребьевку, оформить кое-какие документы. В общем, только успевай поворачиваться… Сибирцев даже пожалел, что они не приехали на денек пораньше.