Книга шестая. Необратимость

«Яндекс Диск» порой подкидывает случай просмотреть фотографии того периода. Кажется, ну как ты мог быть таким мелковатым, отчего не думал о себе? Ты ведь растрачивался впустую, неужели в окружении не было ни единой души вразумить носом об стол? Похоже на то. Похоже, пока ещё не было. Появилась позже в обмен на всю жизнь скопом. Взять хотя бы срез материальности. Тебе же не было дела до себя, до своего тела, здоровья, до стиля одежды, до сохранения ресурсов.

Жёг себя как в расстрельную ночь. Не оформил никакого имущества, даже элементарной крыши над головой, все время оставался бомжом при чужом дворе. Слепота житейской наивности не позволяла видеть, что жена как раз действовала прагматично, сугубо в личном интересе. Крепкая хватка дочери своего отца. Мне стоило бы поучиться у них, но мозгов не хватало.

Обывательская любовь притворна и мелочна до денег. Ни единого раза не услышал совета купить недвижимость на себя, позаботиться о себе. Все в дом. В ее дом, а думал, что в наш. Стоило выйти за порог, как остался ни с чем. Даже опыт 2014-го года не взорвал пониманий, когда замки сменили на следующий день бурной ссоры. Как ты мог быть таким слепцом? Чего проще, почему было не обзавестись собственным интересом? Такие загребущие руки имел, и все без сапог. У других забирал, воровал, сочинял, создавал и тащил в дом. Сам же прокатил себя на всех бытовых шаблонах хорошего мужа, заботливого отца и правильного мужика.

Как бы все для семьи, самому ничего не нужно. Да чего уж, меня и не было вовсе без них, словно придаток безвольный. Ни жена, ни друзья, ни родители, никому дела не было, и в первую очередь мне самому. Такая добрая, светлая душа, которой ничего материального не было нужно. Добывая приличные деньги, отдавал и тратил под ноль. Похоже, это тоже было стремление внутренней Сущности искупить ложное проживание. Какая-то испепеляющая тяга к обнулению в течение долгих лет, но свое она получила. Добрая душа взбунтовалась, и вытащила за шкирку прочь. Да и хрен бы с деньгами, построил раз, создашь еще, но как можно было ничего не видеть? Случившееся неустранимо, зато и неважно.

И все же той январской ночью в клубе мне доставляло удовольствие катать карту, представляясь москвичом на выгуле, ловить вожделенно-почтенные взгляды уездных крестьян. Хотелось иметь причастность к столице, хотя бы такую невежественную. На утро пара стриптизерш стала написывать, завлекая в продолжение, ссылаясь на ночную московскую легенду. От них и узнал.

Теперь, когда столичная тяга сбылась немыслимыми маневрами, даже забавно вспоминать. Выйдя на собственные рельсы, время больше не течет сквозь пальцы, оно тащит на гребне волны, вынося в иные горизонты, недоступные прежнему пониманию. Нет и малейшей мысли швыряться деньгами или кичиться московской статусностью в регионах. Попробуй единую копейку у меня получить. Это комплексное преображение, пройденное экстерном, ибо текущее положение вещей не оставляет времени на плавные колебания.

Может что-то поменялось за прошедшие годы, но тогда для Красноярска 200 тысяч действительно была заметная сумма. И надо сказать, инфраструктура клуба старалась их отрабатывать по полной. Искушению навязчивой консумации сдался весь стаф, пожалуй, кроме охранников. Мы были сильно не против, когда девчонки слетелись к нашему столику, начав таскать по приватам и опустошать бар. Не помню, насколько происходящее доставляло комфорт тестю и Димасу, но выглядели они вполне увлеченно.

Нас троих поистине объединяло брутальное стремление быть опасными с обоих концов и коварными посередине. Тесть периодически пытался вынуть чей-то язык изо рта, и ходил растрепанным от столика к кабинкам прайвет-дэнса. Димаса уже перестали таскать в отдаленное уединение, и обтанцовывали сочными попками и масляными грудями на полу. Дымящийся вайб телодвижений качал, закладывал уши, и казалось, застелил пространство клуба вместе с посетителями.

Портьеры трещали по швам, канделябры потухли от слез! Суматоха наслаждений изматывала и спустя пару бутылок виски, хор начал прикрикивать о стойком желании предельного разврата. Клуб оказался удушливо приличным с налетом викторианства конца девятнадцатого века, и подобные услуги в своих стенах оказывать отказался.

Хот-меню предполагало частное сопровождение гостя девушкой, и это целая история куда-то ехать, начинать дополнительные приключения. Опыта таких каруселей в супружеской жизни было достаточно. Как-то раз пришлось договариваться с таксистом, постоять с моим телефоном в приличном месте пока я был в развратном, зная, что жена отслеживает геолокацию. Тот развлекательный комплекс тем и хорош, что телефон показывает сквозную геолокацию. Ты вроде бы там, но не ясно, в каком именно заведении.

Это сейчас ушлые московские спецагенты научились определять геопозицию с точностью до метра в 3D-проекции. Спрос рождает предложение. Я недоумевал, когда девчонки показывали скриншоты их местоположения, присланные ухажерами. Они только познакомились, а им уже сыскную компанию учинили. Какая-то маниакальная подозрительность живет в людях вне зависимости от благосостояния. Разумеется, предельная концентрация всевозможных разведывательных ведомств в пределах Садового породила расширенный сервис услуг с бесключевым доступом.

Промеж всей сладострастной кутерьмы того вечера Димас периодически докладывал о ситуации и темпах утраты тестем остатков благопристойности. Признаться, это было еще не так просто, приходилось вылавливать меня из полета танца в клубной дымке. Пока зрел план отправить его домой с глаз подальше, мы обнаружили уже и свое тлеющее бессилие. Внутри тех разгульных завихрений местами раздражала финансовая скованность барменов, кальянщиков и официантов. Лихой кураж крепко ухватил мою перепитую задницу! Вполне нахально я подкатывал к барменше-баристе с предложениями заплатить еще за что-нибудь, если они не могут додуматься напихать в счет сверх заказанного. Похоже, мне хотелось пройти сквозь ночь максимально жарко.

Примерно на месяц дома я был назначен прокаженным. Все улеглось вроде как благодаря семейному психологу, который важно качал головой и рекламировал полку с книгами. Надежда на психолога была так себе, какой-то умозрительной, скорее из чувства социальной порядочности. Пришлось усилить его психотерапевтический эффект той самой коляской и совместной поездкой во Вьетнам. Моя авторская терапия по эффективности оказалась сродни американскому напалму в Ираке. И все впорядке, словно долг оплачен.

Мир играет по своим правилам. Ты даешь то, что действительно нужно, и то, что можешь давать. Нечего выдрючиваться, играя в сентиментальный романтизм до гроба. Тогда мог давать то, что мог. Трезвость видения мира доходит не сразу. Ты просто играешь по правилам места, где живешь или куешь личную силу создавать свой порядок вещей. Все просто. Без иллюзий, без претензий, без ожиданий встречной заботы. Никто тебе не должен, как и ты никому. Хотел бы я тогда иметь толику текущей твердости. Впрочем, это было бы не то кино.

Отбыть номер – непосильный смысл

Временами нравится вспоминать подобные истории наедине с собой. Нередко площадкой встреч становится печатный холст. Памяти не стоит доверять, она подвержена искушению менять детали, менять акценты, менять целый событийный фон в угоду текущей задаче вплоть до извращения. Подобной текущей задачей, разумеется, становится внутреннее побоище света со тьмой. Нередко в том бою моя же собственная память занимает сторону Врага, отравляя настоящее сильно приукрашенной версией прошлого. Любые события облекаются в чехол текущих эмоций. Отсюда берет начало ностальгия для многих людей, а то и для всех сразу.

Похоже, это неустранимо, зато и неважно. Описываемые процессы внутреннего противостояния характерны каждому, не всякий лишь имеет с ними дело всерьез. Когда выходишь в мир праведности с иными законами, сводом правил поведения и содержательными условиями, то оказываешься в одиночестве, которое на первых порах дается со скрипом.

“Вера стала сомнением, надежда – суеверием” – как говорилось в одном стихотворении. Скрип сомнений порождается высвобождением правды, той личной правды, с которой раньше избегал встреч, а теперь остался один на один. Пожалуй, я редко бывал наедине с собой, чрезмерно опасался этого, стремился отложить, а то и уклониться. Значение имеет то, какой мотив и состояние такого одиночества, принято оно намерено или неотвратимо. Точно не определился здесь между союзами “и/или”, а ведь чувствуется, что разница значительная. То, как мы говорим, определяет то, что понимаем. Двигаясь по собственному Пути, человек не выбирает его отрезки, они просто есть. Вместе с тем, я ведь во все это вписался по доброй воле, притом был трудолюбив в упорстве. Выходит, тут не «или», а «и». Намерено и неотвратимо. В любом случае, одиночество такой формации имеет благотворное влияния, воссоздает почву для наблюдений себя.

Обращаясь к той же вышеописанной январской ситуации, можно припомнить ее дуалистично, а не только так, как уже изложено. Возьмем снова тот финансовый результат в 3,6 миллиона рублей. Выше оговорился, что природа результата неважна окружающим, достаточно наличие материального эквивалента. Если сказать, я написал книгу за месяц – ну и что, что с того? А сколько заплатили? Сам по себе акт творческого усилия пустоват для непосвященных.

В творческом действии нет смысла для многих людей, даже для других писателей. Писать ведь можно по-разному. Но если сказать, что за месяц я добыл три с половиной миллиона, то реакции в разных аудиториях будут разными, но будут точно. Имея в виду, что в той же Москве на рынке достаточно квартир с более высокой помесячной арендой, поэтому кто-то запросто скажет: “Пфф, всего лишь 50 тысяч долларов?!”, либо интеллигентно, но многозначительно промолчит. Летом 2020 года я подыскивал себе жилье, и заглянув в более высокий сегмент, посмотрел несколько вариантов в диапазоне от четырех до шести миллионов в месяц при цене самих квартир под миллиард. Москва тем и любопытна, что сочетает такое разнообразие миров, по сути, в одном месте. Потому рядом с теми реакциями легко прозвучат: «Ого»; где-то: «Ууу»; где-то: «Красавец»; а где-то и «Сука». Если говорить с бедными и завистливыми, то именно «сука» будет натуральным подтекстом благовидной реакции. С бедными лучше общаться поменьше. Пролетариат не стремится, он топчет.

Однако именно то, что зашито в результат как раз имеет основное значение. Не только для самого человека, но и для всякого, кому интересна суть вещей. Отсюда вытекает суть результата, и какой природой он наделен. Может это промежуточный результат по типу воровского, казиношного или биржевого. Да, сейчас я дернул кэш. Сейчас как бы молодец. Но если бы история на том окончилась. Она бы и не началась, если могла окончиться запросто – вот злободневная правда. Значимо наполнение результата, его подноготная. Хотя это в любом случае вопрос условности, любой результат будет промежуточным, имея в виду конечность и фундаментальную бессмысленность жизни.

В данном отношении, речь о критерии оценки корректности жизненного Пути. Каким образом добыты деньги, или каким образом получен результат? Вопросы похожи на поверхности. Вся суть уходит в дебри пониманий людей. Для кого-то критерием смысла деятельности являются деньги. Для другого другое, к примеру, удовольствие, прилив сил, энергичность и наслаждение от жизни. Выбирать между тем и этим тоже неправда. Вопрос значительно сложнее, и категоричности не терпит. Просвещающиеся люди в какой-то момент знают, как положено говорить, и теперь любой колбасник с первомайской ярмарки станет заливать высокопарными этюдами. На своем уровне свои понимания. Так или иначе, но правда всегда присутствует, и всегда вскрывается через деньги. Забери доходность – увидишь, чего стоят этюды.

Это нормально. Врать для людей нормально, ибо нет вранья. Есть выбор силы и выбор слабости, да и это условность. Ведь смысла нет, а значит нет критерия осмысленности или какой-то там осознанности. Просто живи, как живется. Упрощенно говоря, смысл всего моего концепта в том, чтобы выйти на собственный Путь, означенный каждому человеку. Просто затем, чтобы сделать отведенный отрезок бытия сносным к проживанию. Основная проблема, когда в процессе Очистки убираешь все нагромождения и пищевые стимуляторы – это просто жить наедине со своей собственной правдой. Тогда вопрос корректности проживания себя становится уже не блажью выходного дня, но делом первостепенным.

Тело будет здоровым, сон глубоким, дыхание ровным, а дни короткими. Отбыть номер можно по-разному. Вот за этим. Кому-то счастье в неведении, если мировоззрение работает, если есть подлинное спокойствие внутри. Тогда оно есть дар. Система жизнеспособна, когда имеет стойкость в долгосрочной перспективе, основанную на личной правде без компенсаций и перекрытий кредитами разного рода. Блаженным можно завидовать, их мир конечен, замкнут и уже совершенен. Без всяческих усилий, преодолений и прочей суеты. Просто они есть, а потом нет. Остальные же благодаря вранью могут удерживать психику от перегрузки в леденящем ожидании конца дней. Сознание само помогает, убирая настройку на искания, заглушая синапсы восприятия воя внутреннего голоса. Так идут годы. Искра жизни тает невостребованной, затем уступает место безмолвию и мраку бездушного доживания.

Мы словно слепнем при свете дня, и умудряемся жить так годами. Поэтому вранье бывает субъективным заблуждением или невежественной наивностью, а бывает просто враньем для прикрытия. И вот здесь снова распахивается пустошь неведения. Для прикрытия чего? Может быть лучше всем свихнуться. И, похоже, к тому все идет. Тревожные прогнозы эзотериков на 2027 год предвещают мутации по этому типу, в поле замкнутости и голой достаточности каждого наедине с собой. Они всегда что-то пророчат, как курочки на насестах, но постковидовский мир 2021 года уже не оставляет поводов сомневаться в переменах.

Система – это всегда расплывшаяся тень построителя и адвокатские происки: красиво делать некрасивые вещи

Рассматриваемые январские события 2017 года основывались на прежней адвокатской деятельности. Любая система есть расплывшаяся тень ее построителя, и та деятельность обладала всеми свойствами моей личности, равно как и текущая. Довольно узкая профессиональная специализация в области защиты авторских прав на программное обеспечение имела приличную инерцию во времени. Собственно, тем мозгоемкие виды деятельности отличаются от поденных. Это определенная ступень развития, где человек готов работать на будущий и совсем неочевидный результат.

Чем менее квалифицированный труд, тем, зачастую, беднее человек финансово, и тем больше он привязан к моментальной оплате, равно как и к моментальным удовольствиям низкого порядка. Бедность финансовая тесно связана с духовной, хотя наличие денег не гарантирует истинного богатства, но в известном смысле создает предпосылки к тому. В любом случае, если человек всю жизнь был поденщиком-шабашником и гонялся за одним лишь пропитанием да выпивкой, говорить с ним не о чем.

Дальше в дебри не полезем, и вернемся к предпосылкам того январского улова в 3,6 миллионов рублей. Еще в 2015 году мной была инициирована проверочная спецоперация с привлечением судебных приставов и полиции по обнаружению и пресечению неправомерного использования программного обеспечения. Помимо прочих правообладателей, существенный материальный вред был причинен Корпорациям «Microsoft» и «Autodesk». Интересы данных корпораций представляли мы с мамой на основании соответствующих доверенностей. Наиболее излюбленным вариантом проверочных мероприятий с полицией для меня был осмотр места происшествия в рамках УПК по заявлению, как представителя потерпевшего с соответствующим изъятием компьютерной техники. Проявлялась и закалялась стержневая составляющая характера – властность.

Так мы получали мощнейший переговорный рычаг в форме привлечения к арбитражной и административной ответственности юридического лица, а физического – к уголовной, к примеру, того же директора. Тройной удар, даже не двойной, как в одноименном шедевральном кинофильме с Ван Даммом. Однако, в данном случае были правовые и фактические препятствия к атаке по схеме «max», поэтому пришлось исполнить программу «min» с привлечением судебных приставов-исполнителей через Арбитражный суд по форме обеспечения доказательств до подачи искового заявления в суд. Хитроумные хитросплетения, надо сказать, и разрабатывал я их довольно долго, но все работало несколько лет к ряду. Турбулентный шифр правовой смекалки шел по тончайшей грани скрупулёзного расчета, блефа и нахального безумия, а потому законность схем сомнений не вызывала даже в условиях отсутствия в доверенности полномочий на получение денежных средств.

По сути, тогда мы создали отдельное направление судебной практики арбитражных судов по всей стране, естественно возглавив хит-парад правового цинизма. Это было не сложно, ибо даже судьи в отсутствие судебной практики толком не знали таких дебрей моего красноярского нормативного творчества. Уже тогда мой мир позволял мне многое, в том числе фривольности в правовом поле. Собрав мотивировочные кубики по всей стране, я сложил свой пазл хитроумного заявления о предварительном обеспечении доказательств. По такому заявлению суд может согласиться с отсутствием иных возможностей для защиты интеллектуальных прав на наш софт.

В самом деле, на контрафакте ушлые фирмачи “экономили” в покупке программных комплексов на миллионы, а то и десятки миллионов рублей. Зафиксировать подобное безобразие – стало для меня делом адвокатской чести, и гражданской сознательности. У нас были и прочие инструменты воздействия на нарушителей, вроде Полиции, ФСБ, Прокуратуры или Следственного Комитета, но там свои нюансы. Частенько случалась утечка либо изначально до “хлопка”, либо потом в ходе процедуры “торгов” с разоблаченным нарушителем. Уже тогда я с пониманием относился к предпринимательской природе ряда правоохранительных сотрудников.

Собственно, с другими сотрудничества и не складывалось, но выть с волками – значит клешней не щелкать, и держать булки в тонусе. Шкурный интерес нередко обрушивал нашу договоренность, и я оставался с носом, который у меня и так от рождения приличных размеров. С этим все нормально, в задорной коррупционной игре стороны всегда ищут лазейку дипломатично прокинуть друг друга. Игры играми, но хотелось больше контроля над ситуацией. Так возник инструмент работы через судебных приставов, в котором определяющую роль играл Арбитражный суд, который пошел на встречу, хотя и не просто так.

Дело в том, что председатель судейского состава, полномочного рассматривать дела данной категории была тещей хорошего друга. Собственно, через нее я и прокачал данное направление. Чуть ли не каждый абзац выводился через согласование с ее мнением. Судьи, получив неведомое красноярскому арбитражу заявление о предварительном обеспечении доказательств, шли к ней, как председателю. Она в свою очередь как бы невзначай оценивала правомерность и мотивационную состоятельность бумажек в нужную сторону. Все абсолютно бесплатно, а значит вроде как законно. Ну во всяком случае порядочно что ли.

Выдавался исполнительный лист для принудительного осмотра компьютерной техники с правом фиксации результатов осмотра. Для осмотра я привлекал эксперта, и вскоре пришлось создать специализированную экспертную организацию, не аффилированную со мной. Масса тонкостей понимания устройства программного обеспечения требуется для ведения такого осмотра, а эксперты широкого профиля, например из полицейского экспертно-криминалистического центра не справлялись. Экспертов нужно обучить, обеспечить оборудованием, платить зарплату и постоянно мотивировать. Экспертная организация формально независимая, но по факту была дочерним образованием нашего адвокатского бюро. Там был свой директор, но для кураторства и общего девелопмента был приставлен Димас, уже знакомый читателю.

Полиция или прокуратура при моем участии изымала компьютеры с контрафактом, передавала эксперту, тот делал заключение и направлял нам для расчета размера причиненного вреда. А считать я умел! В ряде случаев получалось увеличить в разы при сохранении полного документального подтверждения. В софтверной индустрии столько нюансов, что в дремучем Красноярске попросту некому было в это углубляться. Наши софтверные транснациональные клиенты не хотели иметь дело с подобной правовой “серостью”, так сказать, стремились сохранить ручки и воротнички в чистом виде. Суть процедур они, конечно, понимали и молчаливо нехотя одобряли потому как знали об особенностях российской правовой культуры.

Им пришлось убедиться в безоружности “чистого” подхода на Москве, где антипиратская деятельность осталась лишь на бумаге. Вместе с этим, рублем нас не поддерживали. Вроде анекдота про гаишника, которому дали жезл вместо зарплаты. Соответственно, они так же понимали, что все эти издержки имеют источники покрытия. Если не платят они, то платим мы, и это колоссально увеличивает операционные расходы, которые кроются через теневые движения. Проще говоря, они понимали, что мы самоуправничаем и закрывали глаза на это. Тонны усилий, и восторг от реализации творческих амбиций в чистом виде. Это было то еще веселье, но я и так перебрал с подробностями. История не об этом.

Инерционность деятельности сводилась к тому, что, начав процедуру в 2015 году, более-менее овеществленный результат можно получить к 2017 году, а то и позже. Таких процедур параллельно шли десятки, а если учитывать проверки в отношении физических лиц, установщиков контрафакта, то сотни. Основной расчет был на массированное давление для добровольного примирения сторон, но, если расчет не оправдывался, дело уходило в суд и нередко на годы. Так оно вышло и в данном случае. Минуя всю череду инстанций, остановлюсь на процессе вывода самих денежных средств.

По решению суда на Корпорацию «Autodesk» приходилось 5 миллионов рублей, и на “Microsoft” около пары сотен, которые были взысканы со счета должника. Кстати, именно так мной выбирались «цели», т.е. организации к проверке. Упрощенно говоря, основной проблемой во всей этой круговерти была деликтоспособность ответчика. Выяснялась платежеспособность разными способами, в том числе через сотрудников банка, обслуживающего счета компаний. Например, жена Димаса была кредитным менеджером Сбербанка. Это ладно, но как я узнавал о наличии контрафакта? Долгие годы участники моего перфоманса ломали голову над этим.

В самом деле, как? Русские люди слишком любят всякого рода конспирологию, и постоянно ищут шпионские диверсии. Похоже, это дает повышенное чувство собственной значимости на фоне общей совковой кгбэвковой кгбэшности. На деле все куда проще. В исключительных случаях, когда требовалась достоверность, я все же искал лазутчиков среди сотрудников; либо доносчики приходили сами; либо был прямой заказ на конкурента; либо “вброс” легального дистрибьютора на упрямого клиента; но в основном я просто руководствовался техникой «пальцем в небо». Тогда у всех был пиратский софт. Где-то больше, где-то меньше, но что-то всегда находилось, если не случалось утечки о готовящейся проверке. Мало кому хотелось выкладывать миллионы на комплектование предприятия лицензионным софтом.

Когда приставы взыскали присужденную компенсацию, им нужно перечислить ее взыскателю, который в данном случае был иностранной, да еще и американской корпорацией. “Autodesk”, хоть и в меньшей степени чем “Microsoft”, но был символом США, а значит исчадием Ада на постсоветском пространстве. Можно смеяться, но в сибирских широтах чувство патриотизма – непустой звук. Этим нужно было пользоваться. Помимо этого, есть колоссальная процессинговая проблема в международных платежах для приставов, поэтому приходили мы со своими доверенностями, где значилось право получение денежных средств.

Единственное что, реквизиты были нашими, а не теми, что хотели корпорации, но это уже вопрос внутренних договорных отношений с клиентом. На внешнем уровне все четко, хотя деньги попадали в мое распоряжение, а не российского офиса “Autodesk” и “Microsoft”. Так была получена часть той январской добычи, составившая 2,5 миллиона рублей, а вторую половинку в 2,5 миллиона мне пришлось чуть ли не с боем пихать в карман матери, едва не поседевшей от дерзости операции. Еще порядка миллиона я добыл аналогичным способом, только иногда «цели» сдавались, перечисляя компенсацию в добровольном порядке. Итого, вовсе неплохо по региональным меркам, где средняя зарплата составляла 25-30 тысяч.

Так схема замыкалась. Довольные судебные приставы перегоняли деньги на предоставленные реквизиты, закрывали исполнительное производство, получали баллы за эффективную службу и нарядные бумажки-благодарности от международных компаний за нашими подписями. Внутриведомственный слух расходился, партнеров в погонах становилось больше. Взаимодействие полностью легальное, если не брать в расчет случаи повышенного служебного рвения отдельных лиц за дополнительное вознаграждение. Помимо официальных благодарностей на красивом бланке за вопиющий профессионализм и чрезвычайное должностное соответствие, они получали полное сопровождение процессуальных действий нашими силами и средствами. От транспорта до заключений эксперта. Позже я даже купил микроавтобус для оперативности перемещения участников проверочных мероприятий.

Состав нашей профильной статьи 146 УК РФ (нарушение авторских и смежных прав) был сильно удобным всем органам с точки зрения показателей в раскрываемости. Палочная система не учитывала, какие именно составы преступлений выявлялись, зато стойко вела общий подсчет. Меня понимали с полуслова, когда я раскладывал весь алгоритм в отделах полиции в каком-нибудь глухом Шарыповском районе Красноярского края. Зачастую даже коррумпировать никого не требовалось, так что я научился экономить, замещая рискованный фискальный интерес насущным шкурным. Разумеется, некоторым активистам хотелось совмещать честь мундира с дополнительной монетизацией, и вот с ними работа особенно спорилась. Насыщенными были рабочие будни!

Всем правоохранительным институциям нужно выдавать отчеты с хорошими показателями. Я помогал выполнять нормативы. Наше бюро делало их работу за них. Мы писали протоколы допроса за следователей, обвинительные заключения за прокуроров в суд, и сопровождали судей при составлении приговоров. Какой-то безбрежный консалтинг развернулся. Это давало плоды в форме лояльности и сплоченности, если дело доходило до жалоб или обвинений. Рука мыла руку, и всем нравилось. К 2017 году наше адвокатское бюро выдавало показателей по числу всяческих проверок и арбитражных дел больше, чем коллеги по всей стране вместе взятые.

Кооперация шла с правоохранительными органами и других регионов. По мимо Красноярского края мы отлаживали и координировали деятельность в области защиты авторских прав в Иркутской области, Республике Хакасия, Республике Тыва, Забайкальском и Алтайском крае. В рамках такой творческой экстерриториальной экспансии нам приходилось оказывать обстоятельную методическую поддержку различных звеньев нашей схемы. От оперативных сотрудников, собирающих материал по ст. 146 УК РФ до судей, рассматривающих уголовные дела. Разные национальности имеют свое видение закона и его толкования, с ними приходилось работать обстоятельнее. Для следственных органов протоколы допроса нередко печатались в наших стенах. Макулатурной кабинетной частью в основном занималась мама, оперативную, координирующую и мотивационную работу оставлял за собой. И все звучало кристальной струей!

Юридическая симфония в таком исполнении гремела порядка десяти лет, а до того мама исполняла ту же мелодию соло. Я подключился еще в институте, но в отвлеченном фоновом режиме. Не было предметной фокусировки, были другие проекты и амбиции. Еще со школы хотел быть ФСБшником, куда вознамерился после университета, завалив госэкзамен. Провал проблемой не стал, равно как не стало препятствием отсутствие прохождения армейской службы. Их кастинг я довольно успешно проходил в течение всего лета, а мой куратор имел вполне оптимистичный настрой вплоть до финального испытания на полиграфе. После него они взяли паузу, и спустя месяц отвергли амбициозного разведчика. Так же перед носом оказались захлопнуты двери Прокуратуры и Следственного комитета. После того, как забуксовало поступление на службу даже в полицию, я уже твердо переориентировался на адвокатуру в след за мамой и бабулей.

Так вот, все это время, примерно с 2005 года мама вела деятельность в сфере защиты авторских прав, и вела вполне подвижно, потрясающими темпами. Много шуму, но денег именно у мамы от этого не прибавлялось. Можно сказать, поляну под меня застилали. Время подошло, и я подоспел. За весь период, а выходит более чем 13 лет, был охвачен колоссальный объем правонарушителей, как физических лиц, так и юридических. Только при моем участии приговоры по ст. 146 УК РФ получили около 1500 человек, сотни организаций были привлечены к гражданской и административной ответственности. В соответствие с классическим принципом встречного потенциала, закономерно формировался фронт недовольных, и откровенно злодейски настроенных лиц. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов макроэкономические факторы, в числе которых были разные кризисы.

Нарушители все больше жадничали до денег, и все яростнее сопротивлялись. Со временем начали консолидироваться уже на федеральном уровне, ведь аналогичную деятельность вели такие же представители по всей стране. Коллеги местами играли грязно, но до меня им было далеко, как мне нравилось думать. Выросла целая анти-антипиратская индустрия, т.е. мы боролись с нарушителями авторских прав, а они с нами, с судами, с прокуратурой и другими институциями. Все при деле. Не то чтобы уже некого было ловить, но молва об адвокатском бюро «Ананьевы и партнеры» разошлась по Красноярскому краю, Республике Хакасия, Республике Тыва, Иркутской области и еще нескольким регионам. Позже кутерьма докатилась до московских кураторов. На меня и маму постоянно писали какие-то заявления, наветы, обвинения, и где-то раз в квартал стабильно приходилось в этом участвовать, давать объяснения, штопать допросы.

Мало по малу, отказные материалы собирались в архивы, а объединенному фронту нарушителей даже сообща не доставало прыти проломить броню судебной, следственной и оперативной практики. Далеко не только мы работали с применением коррупционного ресурса, и по правде говоря, в московском офисе об этом прилично догадывались. Еще бы, ведь я и сам раскрыл карты. На очередном общем сборище подмосковного отельного комплекса под эгидой ежегодного обучения и повышения какой-то квалификации была пьянка. На размашистом подшофе я провел откровенную беседу с нашим куратором. Это была рыженькая симпатичная отличница, выпускница МГИМО, которая знала юридическую науку по хрестоматийным монографиям и авторефератам кандидатских диссертаций, а правоприменительную практику – исключительно по сериалам НТВ, новостям Первого канала и репортажам BBC.