Зеркало судьбы

– Да на черта мне их башня, и с президентом местным я не ссорился, зачем мне его убивать? – Ты, давай, думай, как мне домой быстрее вернутся.

– А быстрее не получится, паспорта у тебя нет, денег на самолет тоже, застрял ты, парень, здесь надолго!

У меня, аж, голова болеть перестала, домой надо! А двинутся с бодуна, я почти сутки не в могуте! Да тут т скоро культивация начнется, опять же Галка волноваться будет!

– Культивация, это серьезно, а Галка, это жена? – консул в задумчивости почесал нос.

Есть один вариант, я договорюсь с местными, что тебя здесь не было, и вывезем тебя в багажнике дипломатической машины.

Да, я согласен хоть на крыше машины, лишь бы домой!

Смотрю, открывает наш посол маленький чемоданчик, точно как у тебя, и достает кучу каких-то бумаг.

«Подписать тебе надо вот это», протягивает одну бумажку мне, «повезем мы тебя через границу, чтобы ты не шевелился, выпьешь снотворное».

«Да я и так буду сидеть тихо, как мышь» отвечаю я ему.

«Нельзя», говорит консул, «там аппаратура прослушивания чувствительная, только снотворное! Давай, подписывай, что предупрежден».

«О чем предупрежден?» спрашиваю я его.

«Снотворное мы тебе дадим сильное, после него лет десять пить спиртное нельзя будет». Читаю я бумагу, а на ней гербы, флаги, да знаки разные! Важная бумага и предупреждают меня в ней, что после приема снотворного мне пить нельзя целых десять лет, а лучше вообще – не пить ни капли спиртного! Подписал я её. Не торчать же мне до конца своих дней в парижской тюрьме. Вызвали они по телефону врача местного. Докторша мне чего-то внушала, консул перевел – бранит меня за пьянку и дала горстку таблеток.

Представляешь, очнулся дома, жена Галка не ругается, а только плачет. Тайком попробовал чуть – чуть опохмелиться, куда там, наизнанку вывернуло! Все – завязываю! »

Соседка на следующий день вернула галстук и портфель. Спасибо, говорит, подружкам, да преподавателю курсов французского языка, помогли спектакль разыграть, вот только картинку Эйфелевой башни с окна жалко было смывать, да обои в спальне переклеивать.

Иногда то, что не блестит – дороже золота!

Ой, и дурковали мы будучи студентами! Всего не вспомнишь и перечислишь! Одна из таких традиционно-студенческих шуток, привела к тому, что из моих рук упорхнуло сокровище во много раз превышающее эквивалентный ему вес золота.

Да, ладно! Если бы только из моих рук, а то с улыбкой вспоминаю, целую цепочку людей, через руки которых прошло нечаянное богатство. Точнее не прошло, а уплыло.

А давайте по порядку!

Собрались мы в театр. Мы – это пять беззаботных студентов волею судеб и Клавдии Спиридоновны, нашей комендантши, оказавшиеся в одной комнате студенческой общаги.

Конечно, прихватили с собой девчонок. Почти бегом, догнали резво тормознувший автобус и втиснулись в задние двери. И тут сработала одна из наших шуток – кто вошел последним тот и платит за всех. Надо признаться, что советская власть просто издевательски относилась к своим гражданам – проезд стоил пять копеек!

Сравнить величину денежного эквивалента с современными ценами? Да извольте! На пять копеек можно было купить две с половиной тетради в «клеточку», пять коробков спичек, да не куцых коробков какие продают сегодня, а полновесных. По пятьдесят спичек в каждом!

Скажу тебе, мой недоверчивый читатель, скажу по секрету, власти в СССР, издевались и над студентами! Тем, кто хорошо учился – платили стипендию! Целых 28 рублей в месяц! Всё думаю – почему не 30? Было бы здорово – как раз по рублю на день! Хватало и на завтрак и на обед, не говорю уже об ужине. Можно было, и сэкономить на обедах и поднакопить на кино с билетами на двоих: на себя и девушку. А так – этих двух рублей и не хватало.

Конечно, мы были при деньгах.

Подыскивали себе работу и ночами, ворочали мешки с цементом, легко вышвыривали из вагонов сетчатые мешки с луком. Чихали, правда, безудержно, как Карабас – Барабас, грозный хозяин кукольного театра. Имели от этой буквально – черной работы, рублей пять, семь на брата и были счастливы и беззаботны, как и все студенты той поры.

Вернемся в автобус.

Платить пришлось мне. Потеря пятидесяти копеек не опечалила а, наверное, затронула, где-то в глубинах души, спрятавшуюся жадность. Вот и выдал я уже не молодой кондукторше, внимательно разглядывающей поданную мной слегка погнутую монетку, из той мелочи, что выгреб я из кармана и высыпал в её ладонь:

– А вы на зуб попробуйте, вдруг фальшивая!

Ой, и отвязалась она на меня! По полной программе! Помню, только что: «Заходют тут всякие…. Монеты норовят подсунуть фальшивые.… А у меня зарплата, не министерская…. (дался ей министр с его зарплатой!). Вот один, токмо што, подсунул невесть што!»

– Да ладно вам! – засмущался я своей дерзости, в общем-то не молодому человеку, – давайте я вам заменю эту фальшивку на настоящую монетку!

Протянул ей рубль, и она передала мне небольшой кругляшек. Как описать его? Если бы не небольшие волны по краям, величиной был бы поменьше чем пять копеек, той, советской поры. Тяжелей немного и серо – свинцового цвета. Запросто мог сойти за монету достоинством в один рубль. Выпускали тогда такие. Их называли – «юбилейные». Как только наступала памятная дата, так и чеканили яркие рубли. Со временем, они тускнели, от грязи и окислов теряли свой блеск и понятное дело, что отсыпала кондукторша сдачу этому ловкачу как с рубля. Это при её зарплате в восемьдесят рублей!

А я положил монетку в карман и протиснулся к своей компании, зажав в кулаке десять билетов.

Какой был спектакль, хорошо или плохо справились актеры со своими ролями, то нас сильно не интересовало. Свои вопросы и свои заморочки волновали нас больше.

Уже дома, в комнате общаги, вспомнил я о монетке, выкупленной у кондукторши, и лучше рассмотрел её. Да ничего особенного, на одной стороне красовался всадник на коне, по всему видно, что это воин в шлеме с плюмажем, и с копьем в руке. А вот с другой стороны был изображен слон. Помню, на нем тоже был седок, но как-то странно изображен. Словно падал со слона или был ранен. Да и другие подробности этой монетки я особенно и не запомнил. Была она не совсем круглая и изображения на ней отчеканены не по центру. Смещены были немного в сторону. Когда я почистил монетку зубной щеткой, то она посветлела, и стало понятно, что она серебряная.

За изучением этого раритета и застал меня Сашка Карпенко. Он так и вцепился в кругляш монеты:

– Продай, тебе она зачем? А у меня батя коллекционировать монеты начал. Представляешь, какой подарок для него?