Затерянные в Полынье

Я поглядел ей вслед, оценив стройные ножки, и усмехнулся.

Глава 11. Ходячий труп

Поужинал я вместе с тетушкой Краб, но перед тем установил в своем доме кое-какие ловушки для назойливых и незваных гостей. Для этого я распаковал один из своих чемоданов и достал «маленькие хитрости», которые, в общем-то, держал для друзей, чтобы нам было веселее проводить время. Но обстоятельства требовали, чтобы я использовал «хитрости» сейчас.

В коридоре, возле каждой из комнат, я установил на полу крошечные хлопушки, которые с треском взрывались, если на них наступить ногой. В своей комнате, под карнизом, поместил видеорегистратор. Здесь же, на кровать, я положил диктофон, включающийся на звук или голос, прикрыв его сверху старой газетой. В подвале на обеих лестницах я натянул лески возле верхних ступеней, и тот, кто надумал бы спуститься сюда, непременно загремел бы вниз. Чердак я также оборудовал соответствующим образом: здесь я разбросал тонкую металлическую проволоку-петлю. Ступивший в нее человек так запутывался, что уже не мог освободиться без посторонней помощи. Она схватывала и стягивала его ноги и руки намертво.

Но самый главный сюрприз поджидал пришельца в зале. Тут я усадил за стол надутую в человеческий рост резиновую японскую куклу, которая изредка поворачивала голову и реагировала на посторонние шорохи. При этом включался вмонтированный в нее диктофон, и она произносила зловещую фразу: «Крови хочу, крови! Наконец-то ты явился – иди ко мне!..» А вслед за этим раздавался леденящий душу хохот. Голова куклы, надо добавить, ужасала трупным оскалом. Для вящей убедительности я натянул на нее свой свитер, а на темечко нахлобучил найденную здесь же шляпу…

За ужином моя верная помощница удивила меня еще одной новостью: ей удалось выяснить у пасечника Матвея, разводившего пчел на южной окраине поселка, любопытную деталь. За день до исчезновения к нему заходил за медом мой дед и вполне серьезно сказал, что чувствует, будто скоро умрет. Буквально его слова звучали так: «Жить мне осталось дня три-четыре…»

Что это было: ворчливая старческая болтовня или действительно ощущение надвигающейся смерти? Или он просто был уверен, что его убьют? И ошибся всего на сутки? Как бы то ни было, но его прогнозы сбылись. Но почему же он не принял никаких мер, чтобы обезопасить себя? Может быть, знал, что это бесполезно?

– А не знаете ли вы, что за черноволосая красавица живет у Намцевича? Валерией ее зовут, – поинтересовался я.

– Да мы и сами в поселке гадаем: жена не жена, может, полюбовница? А то и сестра. Или дочка. Шут ее знает. Надо бы с учителем поговорить, он у них в доме частый гость. А что, понравилась?

– Есть немного.

– Ты, я гляжу, в деда пошел. Такой же бабник.

– А он что же, приволочиться любил?

– Так все мужики – кобели окаянные. И он туда же, седина в бороду, а бес в ребро.

– За кем же он тут ухлестывал?

– Да вот за этой самой твоей Валерией… тьфу!

– Быть не может! – изумился я. – Она ж ему во внучки годится. Да и живет за семью замками.

– Что ж с того, коли приспичило? Я с ним разругалась даже однажды. Стыдить начала, а он только молчал да покрякивал.

– И как же на это реагировал сам Намцевич?

– Известно как! – в сердцах ответила тетушка. – Гневался да ругался. Обещал пристрелить старого ловеласа.

– Вот! – торжествующе сказал я. – Вот и еще один повод для убийства.

– Из-за бабы-то? Вряд ли…

– Из-за бабы, тетушка, Троянская война началась. Ну ладно, пойду я. Спасибо за угощеньице.

Вернувшись домой, я подумал: а может быть, эта таинственная Валерия и есть та самая Девушка-Ночь, смущающая покой жителей поселка? Выбирающаяся в лунную ночь из замка и блуждающая в поисках одинокой жертвы, чтобы увлечь ее к Волшебному камню? В таком случае я не прочь встретить ее на своем пути.

Эта романтическая идея мне так понравилась, что я, размечтавшись, совсем позабыл о предстоящем визите Мишки-Стрельца. А время между тем приближалось к десяти часам. Скоро он должен был явиться и сообщить мне, кто убил деда. Я наскоро разложил на кухонном столе закуску, приготовил водку (на которую, честно говоря, не мог смотреть после нашего ударного возлияния с Петром Громыхайловым) и стал ждать.

Стрелки часов показывали уже четверть одиннадцатого. Может быть, он вообще не придет, передумал? Или что-то помешало ему? Наконец во дворе звякнула калитка. Я посмотрел сквозь оконное стекло: чья-то тень двигалась по дорожке. Но шел этот человек странно, спотыкаясь, покачиваясь, еле передвигая ноги. «Напился он, что ли?» – подумал я и перешел из кухни в соседнюю комнату, где находился главный вход в дом.

В дверь постучали, вернее, поскреблись. К верхнему стеклу вплотную приблизилось, почти вдавилось лицо Мишки-Стрельца. Оно было ужасно, все в крови, а глаза буквально вылезали из орбит. Я рванул дверь на себя, и Мишка-Стрелец, постояв несколько секунд на пороге, беззвучно шевеля губами, рухнул к моим ногам. В спине у него торчала рукоятка ножа…

Ошарашенный, я отступил в сторону и прислонился к стене. Сомнений не было – его убили по дороге ко мне. В моей короткой жизни мне еще не приходилось видеть труп так близко. Смерть существовала где-то далеко от меня – на экранах телевизоров, на страницах газет, в беседах со знакомыми… И вот… вот она пришла. Я нагнулся над телом, не зная, как быть дальше, что делать.

Доктор Мендлев – это имя сразу же пришло мне на ум. Надо бежать к нему и привести его сюда. Нужен врач, и как можно быстрее. Я переступил через распростертое тело Мишки-Стрельца и выбежал во двор. Луна как раз скрылась за тучами, и меня обступала темнота. А что, если убийца прячется где-то неподалеку? Вон за тем деревом… за кустами малины… Там что-то белеет. Я озирался, напрягая зрение, и мне чудилось, что убийца все время находится за моей спиной, тихо подкрадывается… Собравшись с духом, я пересек двор, открыл калитку и побежал по улице.

Доктор Мендлев еще не спал. Выслушав мою сбивчивую речь, он быстро собрался, взял кое-какие медицинские инструменты и торопливо пошел со мной.

– Его убили, понимаете, убили… – говорил я. – Он шел ко мне, а его зарезали, как… как барана. Воткнули нож в спину… А он должен был мне сказать… сказать…

– Я понимаю, понимаю, – успокаивал меня доктор Мендлев. – Так что он должен был вам сказать? И кого убили, я так и не понял толком.

– Сказать… кто убил… нет, потом. Это Мишка-Стрелец.

– Ах, Стрелец! – Доктор вдруг остановился, словно ему расхотелось идти дальше. – Вон оно что!

– Да пойдемте же! Что вы встали?

Мне показалось, что на лице доктора появилась недовольная гримаса.

– Хорошо, идемте…

Мы вошли ко мне во двор и поднялись на крыльцо. И тут я остановился как вкопанный. Дверь была по-прежнему распахнута настежь, но… трупа на полу не было. Он исчез… Не осталось никаких следов.

– Ничего не понимаю, – произнес я, сжимая пальцами виски. – Вот здесь, вот тут он лежал… и нож… Может быть, я сошел с ума? А, доктор?

– Возможно, – хладнокровно отозвался Мендлев. – Но у меня есть другое объяснение. Прислушайтесь!

Где-то неподалеку, кажется на кухне, тихо звякнул стакан и кто-то кашлянул.

– Давайте поглядим, – предложил доктор, – не ожил ли наш мертвец? Такое иногда случается в медицинской практике. Редко, но бывает.