По вашим стопам, Великие

– Было бы здорово продать артефакт частному коллекционеру, но мы в Белом Корне чужаки. Не ровен час, нас проведут на воде, а бессословным бродягам никто и не поверит. Да и как мы тут будем покупателя искать? Не повесишь ведь объявление: продам реликвию Великих Героев неустановленного предназначения, коей четыре века назад был остановлен конец света. Городская управа, конечно, не занимается выкупом древностей, но уверен, что какого-нибудь сановника заинтересует историческая находка.

– Тогда перекусим в корчме и пойдем?

Амадей наставительно качнул указательным пальцем:

– Рэ-эй. Ты будто в первый раз путешествуешь. Мы в Белом Корне всего на день. В пекло корчму! У лавочников на местном рынке можно сыскать куда более интересную еду, ощутив колорит оборотистого Срединного края.

– А вот тут твоя правда! – поддержала Настя.

– Ты-то куда? Может, в корчме отдохнешь?

– Не хочу я тут сидеть! Месяц людей не видела с вашей тягой к путешествиям. Мне уже лучше.

Амадей, потирая подбородок, подошел к мечнице:

– Боюсь, чтобы в этом убедиться, мне придется тебя всесторонне осмотреть… – деловито высказался он, да получил в ответ такой звонкий щелбан, что сомнения в здравии мечницы тут и отпали.

– Соль, ты пойдешь с нами в город? – спросил Рэй.

– Не пойду.

Рэй выдохнул, ожидавши такого ответа.

– Как скажешь. Оставлю несколько алтынов в комоде, если захочешь прогуляться одна.

– Обойдусь.

***

Отряд шел по улицам, любуясь красотами. В ремесленном ряду сновали люди с большими сумами и тюками. Кто-то нес на плече штабеля стройматериалов, громко оповещая окружающих и требуя беречь головы, кто-то легко нес пышные ворохи хмеля в огромной заплечной корзине, мальчишки-пострелята с важностью ямских скороходов носились, доставляя письма и сообщения. На торговой улице встречались и ученые судари с пенсне в деревянной оправе. Поденщики, грузчики, ремесленники и торговцы – все слои населения можно было встретить на мощеных дорожках Белого Корня.

Затаённое волнение прошло по людной рыночной площади. Люди вдруг расступились, почтенно склоняясь до пояса. Красивый господин, не иначе как боярского рода, в расшитом золотыми нитями кафтане лазоревого цвета, шагал вдоль торговых рядов, взыскательно осматривая товары. Под руку его сопровождала молодая супруга – писаная красавица с золотыми косами; следом, под присмотром воспитателя, шагали две девочки лет пяти, а рядом – пятеро стражников с короткими копьями и щитами. Герои тоже учтиво отступили с дороги, склонившись в поклоне.

Прилавки обжорных рядов ломились от снеди; жнивень месяц как раз способствовал широте ассортимента. Калачи со сладкими орехами, смоква, медовые пряники с заморской корицей, блины с ягодами и творогом. После корешков, лесных грибов и редких зверьков, которых удавалось подстрелить Рэю в глуши, какое же счастье было поесть настоящей еды! И только Рэй скромничал, почти ни к чему не прикоснувшись.

– Возьмешь Сольвейг пастилу? Она ведь так любит яблоки, – предложил Амадей.

Рэй хотел согласиться, но, обдумав причину, по которой Сольвейг эти дни была мрачнее тучи, покачал головой. «Пока ее жизнь по моей же вине заложена старой ведьме, подобные жесты скорее сойдут за издевательство».

– Судари! – бойко зазвал выпрыгнувший из-за прилавка бакалейщик. – Морковный чай! На здоровье попивай!

– Что, прямо на моркови заваривается? – полюбопытствовал Амадей, осматривая прилавок, заставленный мешками разноцветной россыпи.

– А то ж! Из Юго-Западного везу. Там морковь растет сладкая. Ее натирают, выквашивают в дубовых бочках, а потом сушат под горячим солнцем. Хочешь горячим пей, хочешь холодным. Кто солит, кто мед добавляет – это по вкусу.

– Хм, ферментированные продукты очень полезны, – рассудил Амадей, – а ну, подай нам.

За копейку бакалейщик разлил по стаканам теплый оранжевый напиток.

Приятный, сладковатый вкус. Но Амадея уж перекосило: знатоку медицины полезный продукт не пришелся. Только он сделал шаг, вежливо отступая от морковного прилавка, как оказался возле другого веселого торгаша.

– Ой вы, судари-сударыни! Вот те нате, жареный папоротник в томате! Прямой дорогой из Восточного. С кунжутными семечками, специально для вас, раскрасавцев, привез. Глаза не томя, подходи, пробуй задарма!

Амадей принялся ретироваться и от этого сомнительного предложения, да было поздно.

– Ау, м-мо?лодцы, де?вицы! – зычно загорланил тучный торговец прямо над ухом. Он прихлопнул Амадея по плечу, ловко привадив ко своей лавке. – По одёжам вижу, путешественники. А ну-ть! М-маринованную м-миксину, значит, в дорожку набираем! – и распахнул кадку, из которой прорвался сногсшибательный аромат тухлой рыбы.

Амадей надул щеки, давя подступающую рвоту.

– Рэй, мы не туда зашли. Уходим скорее! – тревожно позвал он и тут же воочию увидел предательство: Рэй уже уплетал тёмно-зеленые полоски жареного папоротника. Поняв, что выживает сильнейший, Амадей бросился бежать в одиночку, но на свою беду нарвался на цыганку-лилипутку за прилавком с дымящей печью.

– Ой, бледный какой! Ну-ка, соколик, пирожок с хвощом принимай, чтобы сила мужская аки хвощ стояла!

***

Напробовавшись колорита, герои покинули рынок, оказавшись в маленьком кедровом парке. На счастье, тут нельзя было ставить лавку: бродили только редкие ветошники с переносными ассортиментами. Настя купила измученному Амадею лакричных леденцов, а Мелисса выбрала ярко-красного петуха на палочке.

За парком проглядывалась церковь – вся сияющая белой штукатуркой и золотыми маковками. После обеда небо великодушно разгулялось, потому и герои гуляли по красивому городу до тех пор, пока в ярком свете не заблестела медь.

По пути в центр они остановились у стражного дома: одна стена была обита листовками с описанием разыскиваемых преступников. Редкие имели иллюстрированное изображение личности негодяя. Указывалось имя или воровское прозвище, совершенные преступления, а также награда тому, у кого достанет удали схватить подлеца живым или мертвым.

– Ха, Стряпун! – указал Амадей. – Не больно-то похож, а? – сказал он и замер.

Он схватил стрелка за плечо, снова и снова упирая трясущийся палец в немыслимую цифру под картинкой: сто княжеских мер за живого!

– Но не написано за что разыскивается. А ведь это пуд серебра! За мертвеца – тридцать мер. Вот это мы прогадали. Поняла, Мелисса? Не дом надо было обносить, а голову рубить! Обалдеть, мешок серебра мимо нас проплыл.

– Ага, пошли уже, – без интереса ответила девушка.

Кривоватый нос и уши торчком, изображенные на картинке, не соответствовали действительности, и только конский хвост на затылке да короткие усы помогали опознать пристрастного и неуловимого дельца, за поимку которого обещались совершенно баснословные деньги.

Рэй из любопытства читал плакаты один за другим: разбой, татьба, порча имущества, колдовство, фальшивомонетничество и кража церковного имущества. И тут страх ужалил в самое сердце.

Он отошел от сыскной доски, схватил Мелиссу под локоть и накинул капюшон ей на голову. И по ее молчанию понял, что она тоже видела это! Под последним видом преступления и размазанной картинкой сомнительного сходства красовались крупные буквы: «МЕЛИССА ОТ ВОЛОЖБЫ 400 алтынов».

– Это что такое?! – в гневе прошептал Рэй, завернув за угол.

Мелисса от Воложбы сжала губы и потупила взгляд.

– Ты же говорила, что тебя церковь преследует за геройство, за твой талант!

– Ну… это, как видишь, одно и то же.

– Да каким же образом одно и то же?! Ты в своем уме? Кража церковного имущества! Что ты такое украла, раз за тебя серебра на три избы дают?

Девушка молчала. Она пыталась подобрать слова, но те ни в какую не хотели строиться в предложение. А рассказать, ох, как было о чём. И кажется, пришло самое время.

– Да боже мой! Горе-герои, – выдохнул Рэй. – Быстро в корчму и не высовываться! Мы с Амадеем до управы и сразу обратно. Настя, ты как?