Вчера

Которая, жизнью их крутит – вертит.

А некоторые люди, ничего не понимая,

Погибают странной и страшной смертью!

Снег кружил большими хлопьями и падал,

На грязный асфальт, холодного города.

Мчал Мерседес как будто из ада,

За рулем Михаил Ермолкин чесал бороду.

Подъехал к старому дому без окон,

Который, готовили, давно под снос.

Явился, к назначенному сроку,

Вошел в подъезд и понял что замерз.

Подышал на ладони, закурил сигарету,

По коже пробежала дрожь,

Стоял, ждал колдуна с ответом…

Но вдруг в его шею вонзился нож!

Брызнула кровь на пол и стены,

Михаил захрипел, зажал рану и рухнул.

Понял, что смерть не наступит мгновенно,

Когда к нему подошел Август Духов.

Колдун опустился и сказал еле слышно:

– «Ты не думал наверно, что получится так,

Ко мне пришел призрак Гриши, и так уж вышло,

С ним мы сегодня заключили контракт.

Мне он сказал, где деньги спрятал,

Сообщил, что ты мне скоро позвонишь.

И чтоб устроить вам встречу ребята,

Я заманил тебя в эту глушь…».

Из мертвого тела улетела душа с досадой,

Смотрела на Гену и Августа с чувством свободы…

А снег кружил большими хлопьями и падал,

На грязный асфальт, холодного города.

Смерть в отражении

Лидия бежала по узкому коридору,

Задыхаясь, рыдая, с кровью на губах.

Вчера утром, ей бы показалось это вздором,

Кошмаром, приходящим лишь во снах.

Но тут реальность, страшная, давящая,

Вот-вот и схватит Лидию кто-то…

Смерть, самая настоящая,

Должна выполнить свою работу…

…А еще вчера, с подругами, Лида,

Ходила по магазинам, за обновками,

Взрослые девушки, с не серьезным видом

Пред зеркалами, меняли наряды ловко.

Шутили пошло, громко смеялись,

Маша, Инга и Лидия.

Меняли платья, весело кривляясь.

– «Красавицы!», – говорил каждый, кто их видел!

Вдруг, посмотрев в зеркало, замолчала Инга.

В горле появилось жжение,