Черный дневник

Она надувает свой плоский живот. Ей не терпится увидеть, когда же животик наконец начнет расти. Она проверяет грудь, вроде бы ничего не увеличилось.

– Вик! – слышится встревоженный голос отца.

Он зовет дочь из Димкиной спальни. Значить это может лишь одно.

Обострение.

Девушка наспех одевается, на ходу вытирает волосы.

– Вик, звони доктору.

Вика смотрит, как папа пытается разбудить Димку, но тот не открывает глаза. Отец трясет ребенка, но мальчик продолжает спать.

Девушка уже знает, что нужно делать.

Она раньше много раз оказывалась в похожей ситуации. Она берет со стены телефон, звонит врачу, попутно собирает вещи. Она соберет лекарства, затем вызовет такси. Звонить в скорую – бестолковое занятие. Такси приедет куда быстрее.

Вика спокойно и четко выполняет все, что от нее требуется. Все как обычно, справки, выписки в конверт и в отдельную папку, спортивный костюм, тапки в пакет и в рюкзак.

Все вроде бы как всегда. Вот только…

Она замечает, что что-то изменилось. Не в ситуации. Нет. Что-то изменилось в ней самой.

Кажется, чего-то не хватает.

Вика помогает отцу перенести Димку в машину.

– Останься. Я позвоню.

Отец быстро закрывает дверь, и такси уезжает.

Вика смотрит вслед удаляющемуся автомобилю. Она знает, что отец не любит таксистов. Папа считает, что они слишком небезопасно ездят. Папа сам водил машину, когда мама еще была жива. Он сам отвозил и забирал ее из больницы. Но потом чертов рак поразил зрительный нерв, и отец стремительно начал терять зрение.

Теперь ему приходится мириться и пользоваться услугами извозчиков. И Вика ловит себя на мысли, что было бы неплохо, если бы таксист не доехал до больницы. Если бы зазевавшийся водитель задел капотом фонарный столб, или бетонную стену, или встречную.

Шамп скулит, трется о ногу. Пес тоже чувствует: что-то нехорошее происходит.

– Шампи, что со мной?

Вика закрывает калитку и зовет пса в дом.

Шамп ждет, жалостливо смотрит на хозяйку и не заходит. Обычно ему запрещают даже приближаться к порогу. Но сегодня девушка зовет Шампа с собой.

– Идем. Ко мне!

Вика с улыбкой подзывает своего питомца. Не потому, что ей вдруг стало жалко бедненького скулящего песика.

Нет.

Она боится оставаться одна.

Ей нужна компания. Хотя бы и собачья.

– Пошли-пошли. Приготовим завтрак.

Шамп виляет хвостиком, прыгает, вьется у ног и пытается заглянуть хозяйке в глаза. Словно хочет убедиться, что ему не показалось и его на самом деле пустили в дом, да еще и на кухню.

– Не смотри на меня так. Считай, что сегодня у тебя особенный счастливый день.

Вика заваривает чай.

Для пса она открывает тушенку. Целая банка, нетронутая. Тушенка – высший сорт, ароматная, питательная. Отец сам лично ее готовил.

Пусть собака порадуется.

Пусть хоть кто-то сегодня порадуется.

Девушка выкладывает содержимое банки на блюдце и подсовывает под нос Шампу.

– Ешь.

Пес принимается за лакомство.

– Представляешь? – обращается девушка к собаке. – Целый год все нормально. И вот нате. Рецидив.

Димке снова становится хуже, говорит она и, кажется, понимает, что же с ней не так.

Вика поняла, чего не хватает.

– Димке становится хуже. Он умирает. Мне его жаль, – повторяет она несколько раз медленно и следит за своей реакцией.

Девушку прошибает холодный пот.

Ей стыдно. Ей ничуть не жалко брата.

Она сколько хочет может повторять, что это не так, может обманывать кого угодно. Но себя не обмануть.

– Мне плевать, что станет с Димкой.

Так не должно быть. Так неправильно. Он же младший братик. Но Вика ничего не может с собой поделать.

– Пусть умрет, – говорят ее губы.

Вика встречается со своим отражением в чашке. В горячем чае видны холодные бездушные глаза.

От этого девушке становится не по себе. Она отодвигает напиток, смотрит на пса и улыбается.

Шамп не отрывается от блюдца.