Черный дневник

Голова продолжает кружиться.

Девушка со вчерашнего вечера решила бросить, и с тех пор ей не хотелось, она даже не смотрела в сторону табака. И вот опять курит. Она нарушает все обещания и клятвы, что дала себе и своему будущему ребенку.

«Вик, я обещал тебе…»

С сигаретой становится легче.

Она чувствует, как расслабление пробегает от ног к макушке, чувствует, как мышцы становятся ватными.

«Вик, я обещал тебе, что сегодня пойдем на выставку. Знаю, как ты мечтала туда попасть. Прости, я знаю, что обещал, но, к сожалению, не смогу с тобой пойти.

Билеты я купил, сходи с братом…»

– Да пошел ты! – Вика вновь срывается на крик. – Влад… – Она опять начинает плакать. – Ну зачем?

«Вик, я должен тебе все объяснить.

И ты, я думаю, меня поймешь.

Все написано в той стопке бумаг, что лежат возле телевизора. В этом письме мне не уместить всех подробностей. Если интересно, возьми с собой документы…»

Вика подходит к телевизору.

В самом деле, на полке сложена стопка.

Какие-то старые пожелтевшие страницы. Какие-то древние выцветшие черно-белые фотографии. Часть бумаг хаотично разбросана, другие скреплены и подшиты печатью с сургучом. Какие-то картонные папки с веревочкой вместо крепления, подписанные и пронумерованные от руки, как в старых фильмах про следователей.

Они завернуты в большой желтый конверт. Судя по надписи, посылка доставлена вчера.

На конверте печатными буквами написано: «Доставить и вскрыть до наступления двадцатилетия адресата». Отправитель не указан, и снизу маленькая приписка: «Прости, сын».

Девушка берет в охапку листы и возвращается за стол.

«Ты все поймешь, Вик, – продолжает она читать. – Я знаю«.

Третью ее сигарету сменяет четвертая, следом на очереди нервно прикуривается пятая. Девушка сидит с двумя заженными сигаретами одновременно и смотрит на мертвеца. Переполненная пепельница не вмещает окурки, и сморщенные ржавые фильтры рассыпаются по столу.

«Вик, спрячь это письмо. Не хочу, чтобы кто-то еще его прочитал.

Прости, что поставил тебя в такое положение.

Я помогу тебе выпутаться.

Ты сейчас растеряна, поэтому я все продумал заранее. Нужно действовать следующим образом.

Первое: забери конверт с документами и вынеси его из квартиры. Спрячь в надежном месте.

Второе: вызови полицейских.

В моем правом кармане ты найдешь немного денег, возьми.

Не спорь!

Мне уже ни к чему, а тебе пригодятся. Там же ты найдешь билеты на выставку и записку для полиции. Письмо для них разверни и оставь на столе.

Третье: когда прочтешь документы, сожги их. Уничтожь. Мое письмо тоже.

И, Вик.

Я тебя люблю. Всегда любил».

Веревка поскрипывает.

Тело Влада раскачивается, когда девушка просовывает руку в правый карман его брюк. Она нащупывает там билеты, завернутые в них деньги и аккуратно сложенный листок.

Записка.

Выведенная спокойным, ровным почерком.

Похоже, Влад старался, чтобы, не дай бог, никто не засомневался, что он умер по собственной воле.

Послание начинается с крупной надписи:

«В моей смерти прошу не винить никого из моего окружения!»

Ниже он писал слегка дерганым почерком, явно имитировал, что раздражен и рассержен.

«Я слишком устал!

Не хочу жить в этом мире, где столько несправедливости и такие высокие цены на бензин! Будьте вы все прокляты, упыри-бюрократы!

Теперь я свободен!

Вот вам! Выкусите!»

Ниже Влад пририсовал мужской половой орган и крупными стрелками со всех сторон обозначил направление к нему.

Вика оставляет листок на столе. Берет в охапку конверт и выходит на улицу.

Девушка идет и думает о том, что для полиции Влад написал какую-то полную хрень.

И кто в такую несуразицу поверит?

Хотя…

Что там в голове у самоубийцы?

К тому же для нее Влад написал еще более запутанную полную хреновую хрень.