Три мира

Сегодня ночью, во время сна, я покажу тебе представителей двух сил. Сил, которые веками противостоят друг другу в битве за человеческие души. Первая сила – Породитель этих душ. Вторая – растлитель и истребитель и именно растленные души служат этой второй силе и зовутся химерами. Попрошу тебя заснуть пораньше, в доверии к своему сердцу.

Время тянулось медленно. Влад думал о том, что сказал ему Доржо и вспоминая рассказ, старался найти в семье Дэспы хоть какую-то борьбу скрытых сил, и ничего, кроме странного сочетания событий не нашел.

В 21 вечера Влад лег спать, стараясь не придавать важности предстоящим процессам, как учил его Доржо. Как только он уснул, тут же обнаружил себя в необычной обстановке. Во-первых, сам сон его был таким, словно он присутствовал явно в месте нахождения, во – вторых, этим местом оказалась очень большая пещера. По всем стенам вокруг мерцали синеватые огоньки, словно тысячи синих светлячков намеренно освещали каменные своды. Влад позвал Доржо. Голос его оказался очень громким и стал возвращаться назад тысячекратным эхо. Но Доржо не появился. Даже его голос внутри не отзывался на призывы Влада. Тогда он решил идти сам. Куда? В следующее мгновенье Влад понял, что можно не идти. Можно лететь. Приподняться и лететь при помощи какой-то невидимой силы. Стоило лишь подумать о движении, как оно тут же начиналось. Выбор направления был более сложной задачей, но и тут Влад справился достаточно быстро – он просто подумал о том, что нужно лететь к цели, из-за которой он оказался в этой пещере. Полет был стремительным. Через мгновения Влад оказался на выходе из пещеры, но… За выходом не было ни тропы ни чего-то вообще такого, что могло быть продолжением скалы. Только огромные, светящиеся облака. Постояв тут, привыкнув к необычным ощущениям, Влад вспомнил, что он умеет летать и устремился прямо в одно из этих облаков. Попав в него, он стал замечать, что все вокруг него превратилось в мелькающие человеческие силуэты. Влад замедлил движение. Силуэты замедлились тоже. Влад остановился, зависнув среди светящегося тумана. Силуэты обрели видимые очертания, один из них приблизился к Владу и сказал:

– «Приветствуем тебя, путник Трех миров!»

– «И я, приветствую вас, жители облака!»

Силуэт засмеялся, еще приблизился, и Влад не узнал, но почувствовал, что это – его отец в молодости. Неожиданно… Странно и волнительно – вот то, что чувствовал Влад. Никакой горечи, никакого чувства разлуки или потери Влад не испытывал. Он просто знал, что это – нормально и что отец, или тот, кто был его отцом – всегда такой.

– «Да, родной мой, то, что ты назвал облаком – энергии Душ, которые прямо или косвенно касаются силы твоего пути в Космосе. Земля – один из элементов Космоса, и потому – перед тобой – я – тот, кто непосредственно причастен к созданию человека по имени Влад.

Ты можешь посмотреть на кого-то рядом с собой и тут же узнать, какой вклад он внес в развитие твоей Души. Видишь, есть род земной и есть род космический. На Земле говорят – родная кровь, имея в виду, кровь рода, в Космосе говорят Родные Души, имея ввиду космическое родство, которое обусловлено общими задачами. Задачи, в свою очередь, появляются с рождением Души, получается, что мы – Души – рожденные Творцом одномоментно. Все вместе».

– «И какие задачи у наших Душ?» – спросил немного оторопевший Влад.

– «Давай для начала пройдем в зал памяти. Там тебе активируют те элементы памяти твоей Души, которые необходимы для дальнейшего следования по линиям твоих задач. Только знай, что вспомнившееся здесь, по пробуждении будет тебе непонятным, но ты почувствуешь нечто новое и сильно притягивающее тебя своей тайной, которую очень хочется раскрыть. Так устроено взаимопроникновение миров – уместно – так, чтобы ты сначала смог найти волю к самораскрытию, а затем и сделал это».

Влад неожиданно для себя оказался в поле яркого Света. Настолько сильного, что он не смог увидеть ничего, даже свои руки. Мгновение спустя, Влад понял, что стремительно мчится внутри этого Света, затем он ощутил, что сам – частица этого Света. Это очень волнительное движение наполнило все его существо невероятными по силе чувствами нежности, эйфории, скорости, мощи, и в итоге, как – то мягко и плавно, Влад ощутил внутри Любовь.

Любовь ко всему, что было, всему что есть и всему, что будет. Он словно всегда и был частицей Света, мчащейся навстречу всему, что можно согреть Любовью. Создать в Любви. Спасти через Любовь. Он знал в эти моменты, что теперь никогда не забудет о том, что он – Свет. И создан, чтобы Любить.

Это было первым и самым главным воспоминанием для души Влада. Суть Души – Свет и она соткана из Световых волокон тончайшей световой материи. Каждая частица которой включает в себя невыразимое и вечное, непостижимое и бесконечное – Дух.

Далее память души Влада словно выдохнула из своих глубин образ огромной карусели. С этим образом пришли слова – «Здесь ты увидишь маленький фрагмент действительности, который создан именно в таком объеме, который способно усвоить твое сознание».

Карусель состояла из восьми кабинок, внутри которых, подобно уличным фонарям, горел яркий Свет. Семь кабинок карусели вращались вокруг восьмой, статично стоящей в центре. Статика центральной кабины была относительной, потому что вся карусель с огромной скоростью неслась в космосе, в спиральном хороводе с другими такими же каруселями, вокруг огромной, синей Звезды.

Сама Звезда являлась центральной по отношению к другим семи, вращающимся вокруг нее. И так – бесконечно. Влад, сколько ни смотрел вокруг, мог увидеть только движение и вращение световых каруселей, разница между которыми была лишь в яркости Света, цветах и скорости вращения.

Влада мощно притянуло к центральной кабинке карусели, увиденной им первой. Он оказался внутри нее и ощутил себя в каком-то прозрачном теле. Он открыл глаза, осмотрелся, понял, что лежит в кровати, в своей, двухкомнатной квартире, по адресу улица Мощеная, дом 3, и не может пошевелиться. Ощущение было очень тесным, каким-то холодным, удручающим и беспомощным.

Он закрыл глаза и оказался в светящейся кабинке. Влад догадался, что кабинка – как-то связана с его текущей жизнью, в которой он – Влад. Он опять открыл глаза и попытался пошевелиться. В голове раздался властный голос – «Мы тратим время впустую – прекрати трансполировать». – «Трансполировать… – подумал Влад – нет бы просто сказать – перемещаться…»

И в следующее мгновение снова оказался в светящейся, центральной кабинке карусели. Если здесь я – Влад, то что в других кабинках? – искрой мелькнула у него в голове мысль. Он тут же захотел узнать это. Но здесь возникло препятствие. Перед глазами появился экран, на котором было написано – «Уровень допуска – ноль».

Тогда Влад подумал:

– «Нужно получить допуск. Что для этого сделать? Может просто попросить? У кого?»

– «У Источника Света» – возник сам собой ответ внутри.

–«Хорошо» – решил Влад – «Прошу Источник Света, Владыка Света – дай мне возможность узнать о том, что такое – эта карусель!»

В сознании у него зазвучало – «Допуск получен!»

– «Надо же, как просто» – подумал Влад, еще не зная, что таким образом ему дают понять, как устроена Иерархия Света.

Здесь необходимо отметить, что во время всего этого внеземного переживания, Влад оперировал своим земным сознанием, не придавая этому значения. Он даже не мог представить, что мог быть кем-то ещё. Каким-то иным образом мыслить, как-то по – иному воспринимать окружающее.

Однако, после слов «Допуск получен», в его разуме стали происходить очень странные процессы. Сначала он начал воспринимать мир вокруг очень детализировано. Стоило задержать взгляд, например, на своих руках, как тут же внимание уносило его внутрь клеточной структуры и далее вело по закоулкам атомарных соединений. Его возвращала назад какая-то невидимая сила и он понимал, что ему необходимо начать самому удерживать внимание без таких «улетов». После недолгой тренировки Влад смог это сделать, но тут случился новый «фокус». Он вдруг понял, что стоит ему только подумать о чем – либо, как он тут же оказывался рядом с этим предметом или внутри этого события. Влад перемещался со скоростью мысли.

За секунды он успел побывать в своем прошлом, у кровати, когда мама пела ему колыбельные, затем на берегу моря у сломанного песочного замка, из-за которого тогда сильно расстроился, затем на Луне у кратера Коперник, потом снова на берегу моря и далее – в моменте взрыва сверхновой в созвездии Волопаса. Он в деталях видел и песок на пляже и мельчайшие световые частицы, бомбардирующие вселенную при взрыве звезды, и даже мамины морщинки, хотя ей всего-то тогда было 25 лет. У него возникло ощущение, что он видит все это одновременно и тут снова голос внутри сказал – «Прекрати перемещаться!». – «Вот уже нормально сказал» – подумал Влад и сразу стал более собранным.

Он по – прежнему находился внутри центральной кабинки «своей» карусели. Только сейчас он заметил, что у него в груди горит синим цветом словно бы фонарь, от которого во все стороны расходятся длинные лучи. Эти лучи в процессе своего полета могли обретать другие цвета, например, розоватый, зеленый, фиолетовый, но синего все-равно было больше.

Достигая других кабин, эти лучи проникали внутрь них, но что происходило внутри этих кабин и за ними, Влад сейчас не видел. Он подумал – «А что, если…» И тут же, влекомый той же невидимой силой, устремился в потоке одного из лучей, летящего в одну из кабинок. Оказавшись внутри, Влад почувствовал себя нехорошо. Внутри заныло сердце, одеревенели ноги, которые он почувствовал совсем ненужными, и Влад буквально вывалился из сна обратно в свою квартиру на улице Мощеной, дом 3. За окном шел дождь…

Весь день Влад провел в чувстве нагнетенной, несвойственной ему тревоги. На работе он уже взял отпуск с последующим увольнением и потому решил быть дома.

Позвав Доржо, Влад спросил, как увиденное во сне может пригодиться ему в жизни, на что тот ответил:

– Тебе необходимо восстановиться, для того, чтобы продолжить следование по намеченному маршруту.

– А у меня есть маршрут?

– Да, твой маршрут проложен Учителем, в соответствии с твоим запросом.

– А так происходит у всех людей?

– У всех, просто у всех разные запросы, опыт и задачи.

– Ясно, друг мой, почему мне так плохо сейчас? И физически и морально?

– Ты готовишься к неожиданным действиям, а твое сознание получает необходимые корректировки. Вместе с твоим телом.

– Поясни подробнее.

– Небеса отвечают на правильно поставленный вопрос всегда наилучшим способом. Наилучший способ для тебя – это полная жизненная реализация. Но Небеса не разделяют Путь Души на категории. Для Небес все жизни Души – одно целое. И тебе необходимо завершить начатое твоей Душой давно. Одним словом, тебе предстоит испытание.

– Ого, как много всего и сразу. Правильно ли я тебя понял, ты говоришь об инкарнациях Души??

– Правильно. Сейчас ты готов задать много вопросов, но почти все они отпадут после испытания. Оставшиеся вопросы задашь после него, нужно расходовать силы и время рационально.

– Хорошо, постараюсь быть готовым.

Влад уже понял, что ни времени, ни характера испытания ему не назовут, потому что это тоже были бы лишние вопросы.

Состояние Влада не улучшилось нисколько ни к вечеру, ни наутро. Проспав до 10 часов, Влад вяло поднялся, так же вяло позавтракал и собрался пройтись. Перед выходом он присел на стуле в коридоре, чтобы протереть ботинки. Потянулся рукой к полу и… погрузил кисть руки в какую-то грязную жижу. Опешив, он вскочил со стула, посмотрел на руку, на пол и снова на руку. На полу было пятно грязи и кисть руки была тоже грязной. Он осмотрел ботинки, пытаясь понять, что произошло, откуда взялось столько глины у него в коридоре. В голове мелькнула мысль: – Сядь. Внимательно посмотри на пол.

Влад сел. Продышался. Успокоился. Медленно перевел взгляд на пол и немного потянулся к нему…

СТАДИЙ КВИНТ. «И долговечнейший, и тот, кому рано умирать,

теряют ровно столько же. Ибо настоящее –

единственное, чего они могут лишиться, раз это

и только это имеют. А чего не имеешь, то

нельзя потерять».

Марк Аврелий Антонин «Наедине с собой».

Жирная грязь хищно и ненасытно чавкала под ногами, превращая их в глиняные болванки. Вся местная природа, ничтожные людишки, земля и даже небо здесь – были против Рима. Но Стадий шёл. И вместе с ним шёл весь его Легион. Его Легион всегда достигал цели. Достигнет и сейчас. Даже ценой гибели.

Право сильного ставит сигиллум* (*печать или тавро) на лоб любого, кто слабее, а опыт Стадия не раз убеждал его, что сильнее Рима только Юпитер со своими молниями. В этих несчастных землях дождь шёл без гроз. Верный знак – Бог отвергает этот презренный народец, осмелившийся оскалить свои гнилые зубы. Юпитер отдает этот народец Риму, и вместе с ним – души его слабых богов.

Стадий Квинт шел на своих ногах вместе с войском. «Ноги – всегда приведут домой. Повозка – для раненых. Верхом движется только дозор и наемники» – неписанные правила Легиона.

Стадий отдал команду горнисту на привал. Изогнутый горн мощно взревел приказом, ему вторили по очереди горны младших центурий. Легион вставал на ночной отдых. Пока сооружался обычный «ночной бастион» – так Стадий называл ежедневные укрепления, которые состояли из рва, земляного вала и множества палаток, расставленных улицами, разведчики приносили донесения с трех основных направлений. Далее Стадий провел короткий смотр ночной разведки и двести конников эксплораторов отправились в свой ночной поход.

Стадий был легионером до мозга костей. Он ел, как легионер – быстро и мало. Как легионер спал – мало, крепко, но чутко. Как легионер двигался в бою – стремительно и смертельно для противника. Но принимал решения Стадий, как полководец. Талантливый полководец. Единственное, что часто подводило его, особенно в последнее время – крайняя презрительность к людям.

Доходило уже до того, что он и в своих легионерах начинал видеть недоумков, среди которых «один из ста способен понимать приказы». Конечно это было не так, конечно легионеры были восприимчивее, иначе бы не смогли так долго побеждать. Дело было в самом Стадии. Он начал уставать от войны. Он слишком долго был воином. Стадий столько раз видел смерть, что его сознание деформировалось и он перестал понимать жизнь.

И ладно бы он просто исполнял приказы и слепо убивал. Но он, именно он принимал решения, как лучше, быстрее и больше убить врагов. Рим давно поставил убийства на поток, и Стадий был отличной машиной для поддержания этого кровавого ритма.

Сказать, что Влад был поражен тем, что видит и чувствует – значит ничего не сказать.

Оказавшись внутри сознания этого римлянина, он, как ни пытался, не смог управлять ни одним мускулом тела этого вояки. Единственное, что мог Влад, это наблюдать за его миром, его действиями и его мыслями. Видел и получал остальную вербальную информацию, в том числе тактильную, он органами чувств Стадия, а мысли проплывали у него в голове как-то медленно, гораздо медленнее, чем его собственные. Так он их и различал – по скорости и еще по специфичности. Испытание было то ещё. Постепенно освоившись, Влад стал еще и чувствовать то, что чувствует Стадий.

В этом походе враг бегал от легиона. Он уходил от прямого столкновения, делая вылазки по флангам, во время пешего марша войска. Это раздражало. Стадий, допросив одного из плененных, который оказался простым пастухом, понял, что этот поход – потеря сил. Местные племена не дадут открытого боя, но станут совершать мелкие нападения. Для чего? Просто так они показывают свое несогласие с участью зависимых от чужой воли. Такое сопротивление решается просто – путем манипуляций, Рим собирает разрозненного врага в более или менее организованные войска, которые затем на голову разбиваются в открытом бою. Но на это нужно время.

Пока же легион уничтожал все признаки жизни на своем пути. Деревни, посевы, колодцы. Пустая земля – тоже ресурс. Однажды люди вернутся сюда, заново построят свои деревни, брошенные ими сейчас и сожженные Стадием, и станут платить Риму за право жить тут, пока вновь не нарожают достаточно мужчин.

Но это все было до наступающей сейчас ночи. За последней улицей палаток текла достаточно глубокая и широкая река. Ее воды сейчас были черны и едва слышимое журчание прибрежного течения, вместе с треском костра, навевали на Стадия воспоминая о доме. Отец оставил ему большое имение в 5 милях от восточных стен столицы Империи. Теперь там жила его семья, состоящая из… одной его жены Тулии Минор Квинты.

Недалеко от дома текла небольшая река и Квинт часто оставался ночевать у костра на ее берегу. Берег там был правым. Здесь берег реки – левый. И сколько ни пытался Стадий, не мог избавиться от дурного предчувствия. Позже он даже обвинил эту реку в предательстве, и если бы мог, то изрубил бы ее мечом.

Стадий уже встал, для того, чтобы идти к себе в палатку, но тут прямо под его ноги прилетела стрела. Она была черной и только благодаря тонкому куску белого пергамента, Стадий смогу ее увидеть. По направлению стрелы, было ясно, что прилетела она с того берега. Так же было ясно, что это – стрела – послание, а не стрела – убийца. Иначе Стадий был бы уже мертв. Но кто мог стрелять так точно в темноте и так далеко?

– Здесь мы прервем твой опыт жизни в не совсем твоем теле, – произнес в этот момент голос Доржо.

Надо сказать, Влад облегченно вздохнул. История с черной стрелой изрядно его напрягла. Да и вообще, даже для его неслабой нервной системы это переживание в целом было почти вызовом.

– Мы вернемся обратно в ту же секунду, на которой прервали твой контакт с представителем Священной Римской Империи. Сейчас ты поспишь, и после сна мы дадим тебе пояснения и новые знания.

Последние слова Доржо Влад уже почти не разобрал – он мгновенно уснул, едва дойдя до дивана.

Снов не было. Проспав без малого 8 часов, Влад вскочил с кровати, вспомнив о событии. Он чего-то заметался по квартире, намереваясь записать то, что помнил из вчерашнего своего опыта, но вот надолго так задумался – на диктофон или в блокнот… Потом сел на тот же стул в коридоре и решил ничего не записывать – он все помнил в деталях. Так ярко, словно сам прожил это время в походе вместо Стадия Квинта. Медленно встал, медленно взял в ванной швабру, намочил и стал возить по полу подсохшее пятно жирной европейской грязи…

Решил поесть. Поел. Сидя за чаем на кухне, он задал вопрос Доржо:

– Почему у меня в голове каша? Как мне собраться?

– Ты можешь завести блокнот для обозначения имен. Под каждым именем ты можешь записывать основные, якорные чувства персонажа из прошлой жизни твоей души. Это стабилизирует сознание потому что появится опора на действие. Далее ты можешь находить аналогичные чувства, состояния или мысли в своей жизни. Сопоставлять и анализировать. Делать выводы о том, что конструктивно для твоего будущего, а что деструктивно. Затем изменять себя так, чтобы как можно гармоничней строить свой мир.

– Я думал, что мой мир уже построен.

– Он меняется постоянно. В зависимости от того, о чем ты думаешь и что ты чувствуешь. Мнимая стабильность жизни – просто жестко фиксированные чувства в оболочках привычных мыслей. Поэтому – меняя мысли и чувства, возможно всё. Можно получить такие результаты, которые сейчас кажутся невероятными. Но, необходимо обрести гибкость и скорость мышления. И еще – выгрести весь хлам из сосуда мышления и все шаблонные эмоции и чувства, и их обрывки из сосуда сердца. И только затем, настроить твой инструмент по имени сознание на созидательный труд во благо Жизни.

– А у меня есть допуск?

– Прекрасный вопрос, Влад! Ты явно преуспеваешь на пути запланированной трансформации.

Влад так и сделал. Он записал на первой странице: – «Стадий Квинт. Воинственность и безжалостность». И сразу словно провалился внутрь него.

Стадий услышал смех. Женский смех. Он доносился от реки. Стадий почему-то не стал бить тревогу и не стал отходить от берега, а напротив, вошел по колено в воду, пытаясь увидеть эту смеющуюся женщину.

Наконец он понял, это была очень маленькая лодка местных дикарей. Ее было не слышно и не видно. Просто кто-то приплыл в этой лодке по течению, выстрелил из лука под ноги Стадию и теперь довольно смеется, сидя там, в этой деревяшке. Вся эта история одновременно и разозлила, и развеселила Стадия. Конечно, было бы досадно погибнуть так глупо, и Стадий решил – этот человек должен оказаться в его руках. Живым. Он спросил: – Кто ты, стрелок из темноты?

В ответ прозвучал опять женский смех, только уже удаляющийся, и одно слово:

– Прочти.

Тут Стадий вспомнил про пергамент и вернулся к стреле. Развернув это маленькое послание, он несколько раз прочитал его содержимое, но ничего не понял, кроме того, что он может встретиться с автором послания в лесу, завтра, в 30 милях к востоку от этого места, как раз там, где Стадий наметил следующий привал.

А текст был таким: «Великий Воин! Твои ночи и дни сочтены, и ограничены сиянием полуночной Звезды. Куда бы ты ни шел, всюду будет одно и то же – что бы ты ни делал – все-равно принесешь нам его павшую душу. Встреть меня один, на западной окраине леса, который вы называете богемским».

Все это было очень странным. Но Стадий прежде всего воин. А воину свойственно идти вперед.

Этот дневной переход выдался трудным. Снова почти постоянно шел мелкий, холодный дождь. Под ногами была та же самая вязкая, глинистая дорога, которую, кажется проложили какие-то глупые дети бога Приапа. Не дорога, а просто узкое и извилистое направление среди обрывистых холмов. Легион растянулся на несколько миль, но как – то расширить строй не представлялось возможным. Выходя на более – менее обширные поляны, для авангарда начинался короткий привал, пока подтягивался арьергард. И так – весь день. Да и, собственно, почти весь поход.

Легион не успевал к нужному времени в намеченное место. Потому Стадий принял совсем неправильное решение для легата. Отправиться в ночной дозор, став одним из эксплораторов. Ему не терпелось встретиться с женщиной, пустившей к его ногам черную стрелу. И какая-то сила наполняла стремление Стадия к этой встрече, как ветер наполняет паруса. Чувство необычной опасности захватывало Стадия в моменты раздумий над посланием, но страх ему был неведом. «Сила и Честь» – этот девиз не оставлял легионеру права на страх.

Примерно к полуночи конные эксплораторы, двигаясь почти без задержек, приблизились к условному месту. Туда, где дорога, упираясь в небольшое озеро, почти под прямым углом от нее, погружала всех идущих в темный, богемский лес. Другое ответвление дороги здесь поворачивало в направлении дома. В Рим. В иной раз Стадий просто счастливо прошествовал бы со своим легионом по этому ответвлению, миновав этот проклятый (как он понял позже, лес на горах). Но сейчас он, оставив отряд разведки за милю до кромки леса и взяв с собой троих своих ближних легионеров, проскакал дальше. Оставив и этих трёх воинов за пол мили до условного места, Стадий спешился прямо перед стеной из огромных деревьев, которые в темноте всегда кажутся выше. Стреножив коня, он вступил в мрачную чащу. Отойдя от кромки леса на несколько шагов, Стадий решил снова выйти на поле, под звезды. Сделав это, он с удивлением обнаружил, что рядом с его конем стоит женщина и гладит его. Конь стоял не шевелясь, затем подогнул передние ноги и повалился на бок.

– Эй, ты что сделала с моим конем, женщина?! – громко сказал Стадий.

– Он поспит, пока мы пройдемся. Ему так будет лучше, – с большой задержкой ответила женщина. Голос был очень молодой и чистый. Еще в этом голосе была власть и жажда жизни. Повелительным было и следующее обращение к Стадию на чистейшем его языке:

– Подойди, Воин, ближе. Не к лицу нам, подобно торговцам, громко говорить, особенно здесь и особенно сейчас, когда к нам обращено внимание и твоих, и моих Богов.

Невидимая сила мягко подтолкнула Стадия в спину, хотя он уже и так делал шаг в направлении женщины. Стадий не воспринял этот толчок враждебным или необычным, скорее, дружеским. Словно его всегда толкали вперед невидимые руки.

– «Да она почти девушка!» – удивленно подумал Стадий, увидев ее лицо – «И очень красивая девушка»…

– Не все золото, что блестит, Стадий. Так же не все молодо, что цветет.

– Откуда ты меня знаешь!? И как твое имя?

– Ты слишком долго был воином, Стадий. Слишком долго. Так долго, что уже забыл о том, чему тебя учил твой дед. Он говорил, что Боги – определяют все, что из себя представляют люди, а люди, исполняя их волю добровольно, однажды становятся хозяевами своей судьбы. Исполнял ли ты волю Богов, Стадий?

– Я исполняю волю Императора, Девушка без имени. А он – наместник Богов на земле. Иначе откуда бы здесь появиться моему легиону?

– Кора. Зови меня Кора. Мой долг исполнить волю Богов, и, хоть у наших Богов разные имена, но в сути своей они – одно целое.