Арийские мифы русов

В некоторых местностях бытовал обычай в этот день кататься по росе. Так, в Полесье на Юрьев день молодые парни и девушки, разбившись на пары, катались по житу. При этом родители без всякой боязни отпускали своих дочерей, наставляя их: «С хлопцем покатаешься – чтобы хлопец любил, чтобы взял замуж…» В Смоленской губернии на день Ягория бабы выходили толпами в поле и катались там голые. Этому действу придавалось особое значение – чтобы урожай уродил. Близкие по значению обряды проводились и в Воскресение Господне на Пасху. Как свидетельствуют этнографы, в Калужской губернии после молебна в Воскресение женщины просили священника поваляться по земле, чтобы «снопы были тяжелыми, а посевы тучными». Если священник отказывался это делать, то бабы валили его на землю и катали насильно. В Рязанской губернии на Пасху поступали точно так же, объясняя свои действия желанием, чтобы лен лучше уродился.

«ГОРИ, ГОРИ ЯСНО, ЧТОБЫ НЕ ПОГАСЛО»

Как пишет А.Н. Афанасьев в своей книге «Древо жизни»:

«Поклонение Ярилу и буйные, нецеломудренные игрища… в воображении язычника наглядно соотносились со священным торжеством жизни над смертью, весны над зимой; для христианских моралистов то были „действа“ нечистые, проклятые и бесовские. Несмотря на это стародавний обычай не скоро уступал назиданиям проповедников; до позднейшего времени на Яриловом празднестве допускались свободные объяснения в любви, поцелуи и объятия, и матери охотно посылали своих дочерей поневеститься на игрищах…»

Как гласят народные поговорки: «Любовь не пожар – загорится, не потушишь», «Лучше семь раз гореть, чем один овдоветь». По свидетельству Афанасьева: «...со Светлой недели, когда славилась богиня Лада, покровительница браков и чадородия, когда сама природа вступает в свой благодатный союз с богом-громовиком и земля принимается за свой род», начинались весенние игры молодежи, известные в народе под названием «горелок». Холостые парни и девицы вставали парами в длинный ряд, а один из молодцов, кому по жребию выпадает «гореть», кричит: «Горю, горю, пень!» «Чего ты горишь?» – спрашивает его девичий голос. «Красной девицы хочу». – «Какой?» – «Тебя, молодой!»

А.Н. Афанасьев приводит народные слова и изречения, связанные с этой игрой: огарыши, огорелыш, опрел (от преть), а также «гори-дуб», «гори-пень», «гори, гори ясно, чтобы не погасло».

ЗАГОВОРЫ И «ПРИСУШКИ»

А.Н. Афанасьев в своей книге «Древо жизни» также приводит народные заговоры «на любовь», которыми пользовались в свое время молодые люди. Вот один из них:

«Как на море, на окияне, на острове буяне, есть бел-горюч камень-алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня, в той бане лежит разжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мчитесь тоски, киньтесь тоски в красную девицу, в ее буйную голову, в тыл и лик, в ясные очи, в сахарные уста, в ретивое сердце, в ее ум и разум, в волю и хотение, во все ее тело белое, чтобы был ей добрый молодец милее свету белого, милее солнца пресветлого, милее луны прекрасной…».

Эти заговоры именовались присушками, их нужно было наговаривать на хлеб, воду или вино. Всеми этими снадобьями нужно было при удобном случае угостить свою суженную.

Исследователь также на с. 116 вышеуказанной книги приводит заговор из следственного дела 1769 года:

«Пойду я, добрый молодец, посмотрю в чистое поле в западную сторону под сыру-матерную землю, и паду я своей буйной головой о землю сыро-матерную, поклонюсь и помолюсь самому сатане: гой еси ты, государь сатана! Пошли ко мне на помощь, рабу своему, часть бесов и дьяволов с огнями горящими и пламенем палящим, и с ключами кипучими, и чтобы они шли к молодице и зажгли б они по моему молодецкому слову ее душу, ее тело…».

Таким образом, тот, кто произносил этот заговор, вполне осознано обращался к языческим божествам, выступающим в качестве демонов и бесов.

Афанасьев вполне справедливо считает, что подобные заговоры и «присушки» восходят к древнейшему пласту народного самосознания. Он определяет этот пласт, как поэтические воззрения славян на природу.

ОГНЕННЫЙ ЗМЕЙ ПОМОЖЕТ В ЛЮБВИ

Так, наши предки, согласно утверждениям А.Н. Афанасьева, воспринимали грозу как брачный союз неба и земли. На этом представлении было основано множество заговоров, гаданий, обрядов. Афанасьев пишет, что главнейшими символами молнии была стрела, а дождя – мед и вино; и то, и другое играют важную роль в свадебном обряде. Так, в народных сказках царь дает сыновьям по каленой стреле и говорит: «Сделайте себе по самострелу и пустите по каленой стреле; чья стрела куда упадет – с того двора и невесту берите». Отсюда понятно, почему невесте косу разделяли стрелой, а гребень, которым расчесывали волосы, обмакивали в мед и вино. В сеннике, где клали молодых, по углам и над брачной постелью утверждали стрелы. На другой день брака покров, под которым возлежала невеста, приподнимали стрелой. Афанасьев пишет:

«Стрела выступает здесь как метафора молнии, которой Перун сверлит тучи, проливает дождь и снимает с неба облочные покровы. Стрела в свадебном обряде служит знаменем плодородия и вместе с тем является орудием, освящающем брачный союз».

Автор приводит еще несколько примеров народных заговоров, в которых отчетливо проявляется связь любви и природных сил.

«На море на окияне-небе, стояла гробница-туча, в той гробнице лежит молния-девица. Встань, пробудись, в цветное платье нарядись, бери кремень и огниво, зажигай свое сердце ретиво…»

«Встану я и пойду в чистое поле. Навстречу мне Огонь и Полымя и буен Ветер. Встану я и поклонюсь им низенько и скажу так: гой еси Огонь и Полымя! Не палите зеленых лугов, а буен Ветер не раздувай полымя; а сослужите службу верную, великую: выньте из меня тоску тоскучую и сухотку плакучую, понесите ее через боры – не потеряйте, через пороги – не уроните, через моря и реки – не утопите, а вложите ее в белую грудь девицы, в ее ретивое сердце, чтобы она по мне тосковала и горевала денно и ночно и полуночно; сладких яств не заедала, меду, пиво не пивала».

Подобные обращения делаются и к огненному змею. Олицетворением огненного змея у русов был бог Велес. Таким образом, небесное божество является одновременно и божеством любви.

ОГОНЬ И ВОДА – КАК СИМВОЛ ЛЮБВИ

Согласно метафорическому языку славян, любовное наслаждение кодируется образом испивания воды. Об этом недвусмысленно свидетельствует народная сказка «с подтекстом». В ней говорится о том, что добрый молодец приезжает во двор Царь-девицы, которая спала в ту пору глубоким беспробудным сном… Позарился на ее прелести добрый молодец и смял красу девичью… а сам поскорее на коня сел и ускакал прочь, не оправил даже покровов постельных. Пробуждается ото сна Царь-девица и в гневе молвит: «Какой это невежа в моем доме был, воды испил, колодец не закрыл!»

Так как небесное пламя – молния – была метафорой огня любви, а небесная влага – дождь – был метафорой оплодотворения, то с этим связано множество гаданий. Вот, скажем, незамужняя девица сдувает с уголька пламя на лучину, если лучина долго не разгорается, то муж будет непослушный, у него будет крутой, своенравный характер. Если лучина сразу вспыхивает, то муж будет ласковый, добрый, потакающий прихотям будущей жены.

Когда девица зажигает лучину, то втыкает ее в бревно. При этом она примечает, в какую сторону от бревна упадет пепел. С той стороны и явится к ней будущий жених.

Девица обмакивает лучину в воду и потом зажигает. Если лучина долго не загорается, то считается, что будущее замужество будет невыгодным.

Таких гаданий довольно много. Основаны они на метафорическом соотнесении стихий огня и воды с будущей семейной жизнью.

Весьма любопытно, что и у всех индоевропейцев обыгрывается тема священного брака огня и воды. Возможно, этот образ имеет единый источник своего происхождения. Так в далекой Индии по сию пору распространены гадания с использованием огня и воды.

Глава 5

Кощей Бессмертный – царь Подземного мира

В этой главе рассказывается о том, как можно трактовать божество Ярило; о том, чем на него похожи фольклорные персонажи: Мара, Масленица, Маря и Марена; о том, как наши предки сбивали масло прядильным станком и сеяли на снегу; о том существовал ли корабль на колесах и кого возили по снегу на лодке; а также о божестве древних славян Карне; о доне Карнавале; о катании на донцах прялок с горы; о Костроме, о ее похоронах и веселом смехе; о культе фаллоса; о Кощее Бессмертном; об Орфее и Эвридике; об Иване-царевиче и Елене Прекрасной и о царевне-лягушке.

ЯРИЛО – АРИЛО

Очевидно, что в былые времена бог Ярило, помимо плодородия, осуществлял еще и военную функцию. На это указывают сходные по произношению слова: ядро, артиллерия, арбалет, оружие, заряд, орать, орда и т. д. Можно предполагать, что гласная буква «я» с течением времени могла заменяться на другие гласные: «а» или «о». Впрочем, на практике могло быть все иначе – была иная замена – имя праславянского «военного» бога звучало первоначально как Арило. От имени этого бога были образованы слова имеющие отношение к военной функции. Корень «ар» также традиционен для индоевропейцев, его можно обнаружить, например, в слове арий.

В имени Ярило также слышится знакомый для нашего уха глагол рыть в значении «копать». Очевидно, это связано с функцией плодородия. Прежде чем бросить семена в землю, ее разрывали, распахивали. Весьма любопытно при этом, что глагол пахать похож на существительное похоть. Возможно, эти два слова связывает не только чисто внешнее созвучие. Наши предки верили в плодоносящую силу весенней природы.

Это выражалось в праздновании «возвращения» солнца, когда день начинает увеличиваться, а ночь уменьшаться. Очевидно, это нашло отражение в таких словах, как озарять, зарница, заря. Природа весной просыпается ото сна и вновь в ней пробуждается плодоносящая сила. Это связывали с влагой, которая проливалась на землю в виде дождя. Древние наши предки верили, что утренняя и вечерняя роса также выполняет плодородную функцию. Об этом свидетельствуют такие слова, как орошать, оросить. В них мы видим все тот же корень «ор» – «ар».