Небесный гость

Привскочила она на кровати, дрожит, со сна понять ничего не может, только чувствует – в комнате свежим ночным ветерком веет. Протерла глаза и видит, что в доме творится что-то непонятное. Окна и двери сами собой пооткрывались. Вдруг подпрыгнула крышка сундука и тотчас захлопнулась. Дверцы буфета и шкапа раскрылись, словно их изнутри кто-нибудь толкнул. На шкапу стояла круглая фанерная коробка для шляп, плотно прикрытая крышкой. Эта крышка подскочила до потолка, упала на пол и покатилась.

Очень испугалась Елена Гавриловна, выбежала из спальни в столовую, но и там пальба, с глухим шумом взорвались консервные банки на буфете, защелкали пробки, вылетевшие из бутылок с лимонадом и ситро. Как хлопушка, хлопнула пергаментная бумага, которой обвязана была полупустая банка с вареньем. Елена Гавриловна в растерянности металась из стороны в сторону. Она ждала, что и кресла, и диваны, и подушки, и перины начнут взрываться и лопаться, и – долго ли до беды – как бы и самой не лопнуть. Было на то похоже. В висках стучало, в ушах шумело, сердце билось учащенно, дышалось с трудом, руки и ноги похолодели.

Но выстрелы и взрывы прекратились так же внезапно, как и начались. В доме стало тихо. Только шумел, свистел, завывал ветер, пролетавший по вершинам сосен.

Светало. Елена Гавриловна постояла посреди столовой, вздохнула, немного успокоилась и пошла умываться и одеваться – уж больше не уснуть.

В кухне она нашла следы тех же непонятных взрывов: раскрытые дверцы, откинутые крышки, вылетевшие из бутылок пробки. Елена Гавриловна с опаской попробовала прикрывать, затыкать, захлопывать – не взорвется ли опять. Нет, ничего не случилось.

Поставила кофейник с водой на электрическую плиту. И не успела прикрыть новой бумажкой и обвязать банку с вареньем, как кофейник бурно закипел. Так быстро! Что такое с ним стало? Тюменева попробовала кофейник рукой – он был чуть теплый. А вода кипела ключом.

Елена Гавриловна грузно опустилась на табуретку.

Голова закружилась. Ей показалось, что она сходит с ума.

Вдруг с шумом открылась дверь, и на пороге появились Тюменев и Аркусов.

Старушка поднялась, протянула к мужу руки, как бы ища помощи, крикнула:

– Иван Иванович, я едва со страху не умерла. Иван Ива… – и не договорила. Ее поразил внешний вид Тюменева и Аркусова. – Что это с вами приключилось? Откуда вы? Грязные, оборванные, избитые. Разбойники напали, что ли?

– Звезда, – ответил Аркусов из-за спины Тюменева.

– Пустяки. Все в порядке, – бодрился Тюменев. – Буря, ветер. Помоги нам немножечко привести себя в порядок. Писем не было?

В последнее время Тюменев получал много писем.

– Почта не пришла. Наверно, буря задержала, – ответила Елена Гавриловна.

За чайным столом Тюменева наконец рассказала о необычайных происшествиях утра.

Иван Иванович слушал, кивал головой, улыбался. Затем быстро прошел в кабинет, принес оттуда барограф и сказал, показывая жене черту на ленте:

– Вот видишь, в четверть пятого утра давление внезапно упало почти до четырехсот миллиметров. В этом весь секрет утренних чудес в решете. Вот почему банки стреляли и шкапы, сундуки открывались: внутреннее давление в банках и ящиках сразу оказалось намного выше внешнего. От этой же причины и новые источники появились.

– А почему атмосферное давление так резко понижается? – спросила Елена Гавриловна.

– Звезда своим притяжением вызывает приливные действия в земных океанах и атмосфере. Два раза в сутки теперь мы испытываем повышенное давление и два раза пониженное – по мере вращения земного шара.

– И болезни какие-то новые привязались, – продолжала Тюменева. – С утра тело тяжелеть начинает, к полудню совсем отяжелеешь. А к вечеру спадает тяжесть, к полночи же во всем теле такая легкость, что, кажется, взяла бы и полетела. Неужели все это от перемены давления?

– Нет, тут уж сказывается непосредственное влияние силы притяжения звезды, – сказал Тюменев. – Такою «болезнью» теперь мы все больны.

«Говорит Москва»… – послышался голос из радиоприемника. Передавались утренние известия.

«В экваториальной Африке произошел трагический случай: английский летчик, воспользовавшись необычайно высоким давлением, поднялся на обыкновенном аэроплане на высоту в несколько десятков километров. Но не успел он похвалиться своим рекордом, как сообщили по радио:

«Притяжением звезды оторван от Земли. Не помогла мощность трех тысячесильных моторов. С возрастающей скоростью неудержимо падаю в небо. Задыха…» – на этом сообщение прервалось».

– Вот именно. Упасть в небо – это как раз то, что надо. Но и в небо падать надо умеючи. Плохо вычисляют и за это платятся головой, бедняги, – сказал Тюменев.

Елена Гавриловна всполошилась.

– Этого еще недоставало, чтобы люди с Земли на небо падали.

– А вы из дома не выходите, Елена Гавриловна, – сказал Аркусов. – Когда звезда начнет очень сильно притягивать, придется только переселиться на потолок и ходить вверх ногами.

– Что вы, Аркусов, смеетесь надо мной. Я и так напугана.

– Простите, Елена Гавриловна. Смеюсь, шучу. У нас до этого дело не дойдет, но на экваторе в продолжение некоторого периода времени будет происходить нечто подобное. Это когда звезда пройдет в наиближайшем расстоянии от Земли и оторвет часть земной атмосферы…

– Менее трети атмосферы и несколько тысяч кубических километров океанской воды, – прибавил Тюменев.

Через веранду вошел Архимед. Его одежда была в полном порядке. В руках он держал портфель.

– Давно проснулся? – спросил Тюменев племянника.

– Я и не спал.

– Как так не спал? – вспыхнул как порох Тюменев. – Почему не спал? Недисциплинированность? Куда ты теперь годен? После бессонной ночи, пожалуй, два и два не сложишь.

– Пожалуй, и не сложу, – спокойно отвечал Архимед. – Но вы не огорчайтесь, дядюшка. Я уже ночью все сложил. До утра вычислениями занимался. Хотелось скорее кончить.

– Вот как. Но все-таки ты неслух, неслух, вот именно! – ворчал Тюменев, словно Архимед был еще мальчиком. Но это ворчание уже не было сердитым.

– Ну, и что же? Кончил?

– Кончил, дядюшка.

– И что же? Что? Говори скорее!

– А вы меня, может быть, раньше кофе угостите? Со вчерашнего вечера, как говорится, маковой росинки во рту не было, – сказал Архимед с лукавой искоркой в глазах.

– Да ты мне хоть кратенько скажи! – воскликнул Тюменев с видом такого крайнего нетерпения, что Архимед сжалился над своим дядюшкой и сказал:

– Звезда Бета Малого солнца.

– Ага. Вот именно! – крикнул Тюменев так громко, что в клетке на окне затрепыхался чиж. – Значит, так. Значит, по-моему. Изумительно. Совершенно совпадает с э… вот именно… Нет, эта голова кое-чего стоит! – хлопнул он себя по лбу. – И эта голова тоже кое-чего стоит, – легонько хлопнул он по темени племянника.

– Чего вы, дядюшка, деретесь? – спросил Турцев.

– Молодец. Спасибо, Архимед. Настоящий Архимед. Пей теперь кофе сколько твоей душе угодно.

8. Звезда работает

– Вот и почтальон, – сказал Аркусов и, прихрамывая, вышел на веранду. Загорелый черноволосый мужчина в запыленном парусиновом костюме подал ему пачку газет и писем.

Аркусов передал газеты Тюменеву и ушел в кухню переменить компресс на ноге. Елена Гавриловна мыла чайную посуду.