Борьба в эфире

На самом берегу моря в буром песке лежали эти обломки воздушного корабля, обугленные и настолько искалеченные, что нельзя было определить его конструкцию. Нос корабля, вероятно, не меньше чем на три метра зарылся в песок, образовав в нем широкую воронку.

– Сами посудите: можно ли было спастись при такой катастрофе? Американский шпион погиб, на этот раз мы можем быть спокойны и не продолжать наших поисков, – сказал Ли.

– Да, конечно, – ответил Эль и, взобравшись на воронку, начал обходить ее, внимательно осматривая. Потом он вдруг сел на песок, вздохнул и поправил на голове белый шлем.

– Ли, вы делали себе глазную операцию?

Ли почему-то смутился.

Эль укоризненно покачал головой:

– Хорошие глаза, Ли, нужны не только вам лично. Наш Союз трудящихся должен иметь зоркие глаза. Почему вы не сделали операции?

Обратившись ко мне, Эль продолжал:

– Мы, люди будущего, стоим неизмеримо выше наших предков в умственном отношении. Но физическая природа наша, увы, кое-что потеряла в новых условиях культуры. Мы все более теряем волосы. Эа, сними свой головной убор…

Эа, улыбаясь, сняла колпачок и без смущения показала свою голову, на которой не было ни единого волоса.

– Вот видите, – продолжал Эль. – Представление о красоте изменилось. Мы находим прекрасной безволосую голову женщины и пришли бы в ужас от волосатого чудовища, похожего своей гривой на животное. Вы уж не обижайтесь, – прищурился он, глядя на меня. – Вам тоже лучше снять волосы, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Мы займемся потом вашим туалетом. Так вот, волосы… Потом зубы. Вы уже знаете, что мы не едим твердой пищи. Нам не нужны зубы. Естественно, что они без работы становятся все более слабыми. Через несколько поколений люди станут совершенно беззубыми и нижняя челюсть превратится в маленький придаток.

– И это тоже будет красиво?

– Для своего времени, конечно.

– Представляю, – сказал я, улыбаясь, – что какой-нибудь Пракситель, гениальный скульптор будущего, высечет из мрамора статую, воплощающую идеал женской красоты…

– Она будет иметь огромную голову без волос, маленький подбородок, рот без зубов, почти мужское телосложение, очень тонкие ноги и руки, пальцы без ногтей…

– Какое безобразие! – невольно воскликнул я.

– Если бы горилла мог говорить, то при взгляде на статую Венеры Медицейской он, вероятно, также воскликнул бы: «Какое безобразие!» и перевел бы влюбленный и восхищенный взгляд на свою четверорукую, мордастую, косматую спутницу жизни, – ответил Эль. – Все условно в этом мире, мой друг. Изменяются звезды на небе, изменяются земли, изменяется человек, изменяются его понятия о прекрасном. Мы теряем то, что нам перестает быть нужным. Мы хуже слышим, чем вы, а вы – гораздо хуже, чем наши предки каменного века, и это понятно: нас уже не подстерегает хищник за каждым кустом.

– К сожалению, в мире остались еще двуногие хищники, – задумчиво сказала Эа, – они страшнее четвероногих. И, быть может, вот это… – Эа показала на обломки машины.

– Да, вот это, – перебил ее Эль. – Я не случайно спросил у Ли, сделал ли он глазную операцию. Мы все близоруки. Дальнозоркость не нужна была человеку города. Его взгляд вечно упирался в стены. Мы живем свободнее. Наши горизонты шире. Мы стали существами летучими. Зоркое зрение нам опять сделалось нужным. А в природе так: если орган нужен, если он начинает усиленно работать, он развивается усиленно. И, я думаю, наши потомки, которые, быть может, в воздухе будут жить больше, чем на земле, вновь обретут зоркость орлов. Но мы унаследовали от вас, людей с ограниченным кругозором города, близорукость. И боремся с ней. Ваши очки не удовлетворяют нас. С ними много хлопот, они могут разбиться. И мы просто оперируем глаза, вправляя новый хрусталик. Вот Ли почему-то не хочет делать операцию, хотя она безболезненна и занимает всего несколько минут.

– Завтра же сделаю, хотя бы только для того, чтобы доставить вам удовольствие.

– Благодарю вас, Ли, – ответил Эль. – Сделайте и для того и для другого. Подойди сюда, Эа, что ты видишь?

Девушка взошла на насыпь вокруг упавшего снаряда и посмотрела вокруг. Она задумалась, очевидно что-то ища, что привлекло внимание Эля.

– Я вижу, что от центра воронки к краю и дальше идут углубления, которые… гм… пожалуй, можно принять за следы.

– Следы? – спросил Ли. – Неужели?

– Ходил ли здесь кто-нибудь? – спросил Эль.

– Нет, место совершенно пустынное. На насыпь никто не поднимался.

– А вы?

– Я всходил только вот с этой стороны.

Эль прошел по песку.

– Вот видите, – сказал он, – песок очень зыбкий. Он осыпается и не дает отчетливых следов. Если же помешать песок вот так концом ноги, то получаются совершенно такие же впадины.

– Что же вы предполагаете? – спросил смущенно Ли.

– Я предполагаю, мой милый, но близорукий друг, – ответил Эль, – что наш американский шпион здравствует.

– Но не мог же он уцелеть в этой катастрофе?! Или его кости прочнее дюралюминия, а тело и в огне не горит? – уже несколько обидчиво сказал Ли.

– А кто вам сказал, что здесь произошла катастрофа? – возразил Эль. – Все могло произойти очень просто. Мистер шпион благополучно опустился на своем аппарате, вылез, потом взорвал его.

– Но как же он тогда вернется восвояси?

– Он или они могли прилететь на двух воздушных судах и пожертвовать одним, чтобы замести следы.

– А другой корабль?

– Другой может быть в другом месте. Однако продолжим наш осмотр.

Мы пошли по следам, внимательно разглядывая их. Следы шли в сторону по песчаной равнине и в нескольких метрах пропадали. На этом месте в песке было небольшое углубление.

– Провалился сквозь землю? – улыбаясь, спросил я.

– Наоборот, поднялся от земли на крыльях. Положение осложняется! Местные жители лучше нас знают окрестности. Надо предупредить их, – сказал Эль.

– У меня в Мекке есть приятель шахматист, вызвать его? – предложил Ли.

– Отлично, – ответил Эль.

Сложенные крылья были у нас за спиной. Мы повернули рычаги у пояса, крылья затрепетали, и земля начала уходить из-под наших ног.

– Здесь когда-то была бесплодная долина, – указывал Эль вниз на расстилавшиеся сплошные сады, перерезанные прямыми серебряными линиями каналов. Среди садов виднелись белые крыши домов, стоявших далеко друг от друга. – Если вы ожидаете увидеть арабский город, с его базарами, лавками, кофейнями, верблюдами и грязью, вы будете разочарованы. Города давно нет. Я уже говорил вам, что у нас нет городов.

– А вот летит и Вади, мой друг, я вызвал его, – сказал Ли, указывая на приближающегося человека с крыльями.

Скоро он был с нами. Мы с любопытством осмотрели друг друга. И, конечно, Вади был больше удивлен моей наружностью, чем я его. Он почти ничем не отличался от моих спутников, только одежда его была из белой ткани да лицо несколько более смуглое. Я же, в своем тяжелом костюме от «Москвошвея», с очками на носу и крыльями за спиной, вероятно, имел очень комичный вид. Мне было необычайно жарко, воротник рубашки измялся, волосы растрепались.

– Человек из прошлого, рекомендую, – сказал Эль.

– Вы знаете о прибытии американских шпионов?

– Ли говорил мне.