Тайна Туманных островов

– А как же стража, аккурианцы в конце концов? – удивился Берр.

– Аккурианцы появились, я думаю, случайно, ну а стража, – Торнак хохотнул, – так стража вообще предпочитает не вмешиваться. Они арестовывают только тех, кто послабее или уже мертв.

Хвар в знак согласия кивнул и презрительно сплюнул. В этот момент из таверны выбежали стражники и бросились в разные стороны. Вслед за ними выскочил и маг, но тут же остановился и стал осматриваться по сторонам, явно разыскивая кого-то.

В таверне началась драка – зазвенели мечи и послышалась брань сразу на нескольких языках.

– Надо вмешаться, – спохватился Джарри.

– С какой стати? – удивился Торнак.

Молодой посланник Островной империи показался Торнаку, бывалому шпиону и разбойнику, слишком горячим и безрассудным. Южный темперамент не был тому достаточным оправданием.

– Кто-то хотел нас убить, мне интересно, кто же это, – пояснил капитан.

– Ладно, твое дело, – Торнак не стал спорить. – Для начала я прихвачу этого мага.

С этими словами Торнак, а вслед за ним гоблин, Ринн и Джарри Берр вышли из своего укрытия. Шпион-торговец с фигурой настоящего атлета первым подскочил к зазевавшемуся магу, двинул ему по зубам, чтобы тот не успел произнести заклинание, и заломил обе руки за спину. Через мгновение рядом с ними оказался гоблин, мастерски вставил невесть откуда взявшийся кляп и стал связывать магу руки. Джарри и Ринн поспешили внутрь таверны, где шла настоящая битва.

Семь орков противостояли восьми людям, один из которых был уже ранен. Бернийцы, их было трое, дрались полуторными мечами, аккурианцы лихо размахивали саблями – по две у каждого. Трое или четверо стражников, все еще остававшихся в таверне, жались к стене, прикрываясь своими короткими мечами. Их орки не трогали.

Берр и Ринн, выхватив сабли, атаковали орков с тыла. Заметив, что к людям подоспело подкрепление, один из орков что-то гаркнул своим, и те, повинуясь команде, развернулись лицом к островитянам. На Джарри набросились сразу три орка, еще двое атаковали Ринна. Видимо, вспомнив приказ уничтожить посланника Островной империи, они яростно ломились через столы и стулья, раскидывая или разрубая их на куски, и сумели загнать островитян в угол.

Один из нападавших резко бросился в ноги Джарри Берру. Капитан успел отвести коварный удар в живот, но был сбит и прижат к полу навалившемся на него орком. Отпихнув воняющего пивом противника, островитянин локтем заехал ему в нос и попытался подняться. На выручку своему капитану пришел Ринн, вовремя протянув руку. Джарри вскочил, а за ним поднялся и атаковавший его орк. Снова засверкала сталь.

Орки действовали слаженно, дрались мастерски, используя в качестве оружия кулаки, клыки, подручные предметы – столы, табуретки, посуду. Однако расправиться с островитянами не могли. Джарри Берр был легко ранен в бедро и продолжал драться, не замечая этого. Ринн прикрывал спину капитана, сражаясь левой рукой – из правой сочилась кровь.

Вовремя подоспела помощь бернийцев и аккурианцев – оставшись всемером против двоих орков, они быстро справились с ними и пришли на выручку.

Орки, потеряв еще одного товарища, отступили. Прорвавшись к выходу из таверны, они исчезли за дверью.

– Уф, сволочи, – выдохнул Джарри, опускаясь на уцелевшую скамейку. – Крутые ребята попались…

Ринн сел рядом, тоже с трудом переводя дух. Его правое плечо было окровавлено, но лицо светилось от счастья.

– Славно подрались, – заявил он.

– Да ты никак рад, – ухмыльнулся Берр. – А где, кстати, этот Торнак со своим гоблином? – опомнился он.

Ни шпиона, ни его товарища в таверне не было. Стражники, оправившись от шока, стаскивали тела орков к стойке бара. Насмерть перепуганный хозяин таверны осторожно выглянул из-за бочки, готовый в случае опасности вновь спрятаться. Но, увидев, что ему больше ничего не угрожает, он стал кричать на стражников, требуя возмещения ущерба. Они быстро нашли общий язык, поделив монеты и оружие, принадлежавшее погибшим оркам.

У бернийцев был один тяжелораненый, они пытались остановить ему кровотечение и перевязать. Аккурианцы подошли к Берру и Ринну.

– Приветствую вас, господа, – обратился к островитянам один из них.

Джарри кивнул в ответ.

– Разрешите представиться, – продолжил аккурианец. – Вирайя Митра Соуда, капитан брига «Лиярра» военного флота Аккуры.

– Джарри Берр, – ответил островитянин. – Капитан фрегата «Альвера» Островной империи. Специальный посланник Его Императорского Величества Джагга 7.

Аккурианец удивленно вскинул брови, и гримаса растерянности появилась на его лице. Чтобы посланник императора дрался в захудалой таверне, как простой солдат? И при этом сам вмешался в конфликт, когда его никто об этом не просил? Такое Вирайя видел впервые за свои сорок с лишним лет. Он склонился в легком поклоне, приложив по аккурианскому обычаю обе руки к груди, выражая тем самым свою признательность.

– Благодарю вас за своевременную помощь. Отныне вы всегда можете рассчитывать на меня и моих друзей, – сказал аккурианец.

– Рад был помочь вам, господа. – Джарри попытался встать, но тут же схватился за раненое бедро.

Вирайя спохватился. Было бы крайне неуважительно не помочь раненым боевым друзьям, тем более такого высокого ранга. Аккурианцы вызвались донести пострадавших островитян в Университет. Джарри и Ринн, конечно, не стали возражать.

По дороге капитан заметил гоблина, проводившего его равнодушным взглядом и тут же растворившегося в уличной толпе. С этими двумя, Торнаком и Хваром, еще предстояла неприятная беседа по поводу их неучастия в драке. Кроме этого, у них должен быть тот самый студент-соглядатай, который может пролить свет на события сегодняшнего дня. Захватить живым и допросить кого-либо из орков островитянам не удалось…

Джарри хотел было поразмыслить над тем, кому захотелось лишить его жизни таким грубым способом. Однако капитана отвлек Вирайя Митра Соуда, оказавшийся интересным, но очень многословным собеседником. Аккурианец превосходно владел староимперским языком и сыпал таким количеством малопонятных терминов, что Берр, привыкший к западному диалекту, с трудом понимал смысл его высказываний.

«Хорошо же готовят офицеров Аккуры», – отметил про себя капитан. Но вскоре понял, что ошибся. Вирайя, как и все офицеры этого островного государства, был аристократом и с детства воспитывался в классическом стиле: языки мира, магия и философия, военное искусство или искусство управления государством, история, музыка и прочее. Джарри не являлся ни аристократом, ни благовоспитанным горожанином, да это на флоте Островной империи совсем и не требовалось. Все капитаны и адмиралы империи – бывшие пираты и никогда в той или иной битве не забывали о собственной выгоде.

Не был исключением и Джарри Берр, купивший титул барона и родной остров Дорн в качестве наследственного владения. Однако дворянский титул не сделал из простого островитянина аристократа. Манеры, вкусы и желания остались прежними.

Слушая вполуха аккурианского капитана, Джарри с относительным комфортом добрался до Университета, где его уже ожидали оставшиеся там товарищи и маг-врачеватель из эльфов.

– Как быстро по городу разносятся вести, – пробормотал островитянин и, заметив мага-эльфа, вздрогнул.

Эльфов Джарри ненавидел с детства. Вся его сознательная жизнь проходила в годы долгой и упорной войны Островной империи с эльфийскими королевствами.

Когда капитана и его помощника внесли в здание Университета, Берр распорядился отказаться от услуг врачевателя и выпроводить эльфа прочь. Заверения аккурианцев в том, что всякий, посвятивший себя изучению Высшей Магии в стенах Университета, теряет связь со своим народом, островитянина не убедили.

Вот так начались приключения молодого капитана. Прежде чем продолжить наше повествование, сделаем небольшое отступление и посмотрим, что происходило там же и в то же время, но с другим историческим персонажем – посланником Сильверена, советником короля, Светлейшим эльфом Альмиром, сыном Эльверона.

Глава 2 Эльфийскаяулыбка

Альмир, сын Эльверона, представитель эльфов Сильверена, наблюдал за городом и гаванью из окна своей комнаты, расположенной под самой крышей Западной башни. Отсюда открывался прекрасный вид на море, но водная стихия не интересовала в данный момент Альмира. Люди внизу копошились, суетились, перебегали с места на место. С высоты башни они были похожи на маленьких насекомых или просто на черные точки на фоне белокаменных построек города.

Светлейший эльф относился к людям и оркам как к опасным, но глупым животным, которых стоило остерегаться, но не переоценивать. Альмиру исполнилось уже 583 года, и за свою жизнь он, пожалуй, слишком часто сталкивался с представителями других рас.

Альмир отчетливо помнил Великую войну, расколовшую эльфийский мир триста лет назад, походы против орков и людей, битвы на море, в лесах и степях. Эльфы тогда впервые воевали против эльфов! Одни в своей борьбе использовали орков, другие – людей. На стороне эльфов Сильверена воевали еще и гномы, тоже впервые в истории вмешавшиеся в конфликт. Альмир считал Великую войну трагедией эльфов и надеялся, что впредь такого не повторится.

Кроме того, он хорошо помнил рассказы отца о другой трагедии – уничтожении восточной ветви эльфов. Сделали это люди Бернии и орки Огненной Орды около семи веков назад. Совсем недавно, по эльфийским меркам… И тогда никто из эльфов не пришел на помощь своим соплеменникам. Через степи орков к Северным эльфам Эндариэна пробилось всего двадцать четыре воина…

Размышляя над судьбами своего народа, Альмир не заметил, как в комнату кто-то вошел.

– Светлейший Альмир, сын Эльверона, – заговорил вошедший.

Эльф резко обернулся. На пороге стоял Анги, эльф-маг, Декан факультета Огненной Магии.

Большинство эльфов относились к эльфам-ренегатам, ушедшим в Университет, с осуждением и презрением, но Альмир был более терпим и снисходителен к ним. Он считал, что эльф, даже присягнувший Университету, оставался эльфом и мог быть полезен. Насчет Анги (настоящее имя Декана было Тирен) Альмир не ошибся. Вот уже два века, еще со времен первого Ректора, Анги являлся негласным проводником интересов Сильверена. Из семи Деканов Университета четверо были эльфами, остальные – людьми. Орки и гномы игнорировали Университет.

– Да, я ждал тебя, Тирен.

Эльфийским именем Декана называл лишь Альмир, намекая на происхождение ренегата. Анги не возражал против такого обращения.