Колыбельные

Как солнце встаёт над далёкой границей
И, сил не щадя, поднимается вверх,
А после пикирует вниз хищной птицей
И, словно стесняясь, уходит от всех
За ту же границу, так чувства живые,
Вдохнув полной грудью и счастья вкусив,
Потом выдыхают, и жизнь в сердцевине
Невидимо гаснет, души не спросив.

Колыбельная себе

Давно уж не лил я слёз настоящих,
Слёз боли, печали, любви и тоски.
Я будто в пустыне, повсюду пески,
В которых зарыт где-то с золотом ящик.
Все мысли мои о сокровище этом,
Я точно уверен – оно где-то тут,
Ведь сам я считал золотые монеты,
И сам зарывал я тяжёлый сундук.
Мне сказано ждать и быть верным себе,
А я – тот, кто любит и клад бережёт,
И я – тот, кто терпит, точнее, кто ждёт
Любви, что тобою обещана мне.
Я с временем дружен, давно с ним знаком,
Я с ним говорить научился словами.
Оно – вечный спутник, и, кажется, сон
Оно на меня иногда навевает.
В забвении этом исчезла пустыня,
Пропал весь песок, испарился мой клад.
Однако, что странно – я этому рад,
Ведь ждать не обязан тебя я отныне.
Свобода грязна, но она так манит,
Она греет сердце, и боль с ней проходит.
Я зол на себя, и всё тело горит,
Но снова в пустыне солнце восходит.
И я снова жду, пламенеет мой пыл,
Ведь золото наше, хоть клада не видно.
И втайне от всех мне становится стыдно,
Что как-то давно я о нём позабыл.
Я ждал, не дождался, лишь тысячи лиц
Мерещились мне, каждый раз поднимая
Пыль на песке, но на сколько страниц
Я расписал то лицо, что желаю
Увидеть когда-то за дюной высокой
С тобой, и в руках будет ключ вожделенный
От клада, что спрятан в пустыне далёкой,
Где наше богатство сокрыто несменно.
Однако все чаще впадаю я в спячку,
Где нет ни пустыни, ни клада, ни лиц,
Ни дюн, ни тебя. Лишь пред взглядом маячит
Сундук, что тобою разграблен. И ниц
Я склоняюсь, склоняюсь в слезах.
Но вовсе не золото сердце тревожит,
А душу мою будто хищники гложут —
Они есть то время, что был я во снах.
И глаз не смыкал я, как только я понял,
Что спутал я реальность с дурным сновиденьем,
Но слёзы всё точат мне сердце, ведь больно
Считать свою жизнь мимолётным мгновеньем.
Дремал я, мечтая о золоте славном,
Что ты мне откроешь и что мы разделим,
А ты ключ от клада кляла неустанно,
Что он, мол, тяжёлый. Поверь мне, я верю.
Я верю, что это нелёгкая ноша.
И ты шла ко мне с мыслью только о том,
Чтоб снять его с шеи и с плеч. И потом
Подумала, что его выбросить можно.
О, как же мне жаль, что я это не понял!
О, как же мне жаль, что остался страдать!
Теперь осознал, что страдал я невольно.
Теперь осознал я всю суть слова «ждать».

Колыбельная душам

Я потерял тебя. Давно
Забыл я голос твой и образ.
Забыл глаза твои. Давно
Отверг мои молитвы Хронос.
Но ты теперь среди людей,
Как жар, оставшийся в их душах.
И я, как славный Прометей
Иль как Сизиф, иль даже пуще,
Я заберу себе твой жар!
Сжигая сердце каждой твари
И превратившись в их кошмар,
Внутри, под скорлупой из стали
Я буду находить тебя.
Да, по крупицам, по осколкам,
Но ты вернёшься из обломков.
И пусть за мною колея
Проляжет из разбитых судеб,
Я жалость внутрь не пущу.
Танатос с ними нас рассудит.
Но знай, тебя я возвращу —
Я возрожу тебя из пепла!
На трупах разведу костёр!
И ты вернёшься утром светлым
Докажешь – я тебя не стёр.
И ты вернёшься из забвенья
И вновь представишь мне свой лик,