Кайкки лоппи

– Если история будет подменена досужим вымыслом, то нет никакой гарантии, что и нас с вами когда-нибудь не подменят на других, – добавил он и с улыбкой посмотрел на притихших парней.

– На черных? – спросил Юра.

– Может быть. А, может, на желтых. Или еще каких.

Возвращаясь обратно в общагу, загруженные банками с соленьями и вареньями, Прошка и Юра почти не разговаривали. Наверно, просто нужно было время, чтобы слегка усвоить полученную информацию. Настроение, конечно, лучше не сделалось. Впрочем, хуже тоже.

– Интересный человек этот твой сосед по даче, – сказал Юра, когда они выбрались из метро.

– Не то слово, – кивнул Прошка. – Только не воспринимай его рассуждения очень уж серьезно. Наверняка ничего знать нельзя, только предполагать. Если тебе пришлись по душе профессорские мысли – значит, в вашей реальности так то и было. Понял?

Юра кивнул, гнетущее ощущение хаоса и катастрофы стало притупляться. Постепенно вернулось обычное веселое и деятельное настроение.

Однако время шло, и до вступительных экзаменов осталось всего-то десять дней. Юра, решительно забивший на подготы, до сих пор так и не сдал в приемную комиссию свои документы. Потихоньку начали разъезжаться по домам друзья – товарищи – собутыльники, завершившие свои формальности восстановления в институте после армии. Однажды Прошка попросил его съездить под вечер на Елизаровскую:

– Родители говорят, послали снова какую-то посылочку с женой Дворкина, тоже вернувшейся в Питер. Мне, как видишь, сегодня – ну нет возможности.

Прошка, днем зарывшись в какой-то пивной на Нарвской под названием «Мутный глаз» после встречи с однополчанином, пах исключительно кислым пивом и пересушенной ставридой. Мчаться на встречу с профессором, и, тем более, профессорской женой, он опасался. «Имидж – ничто. Жажда – все. Но и имидж лучше не терять», – сказал он Юре и рухнул на койку.

Жена у профессора была молодой и улыбчивой. Они опять погоняли чаи, за которыми Юра, вдруг, узнал, что революцию 17 года устроили приезжие с юго-запада Нью-Йорка евреи при поддержке немецкого генералитета, а ударной силой у них были китайские «кули», завезенные в Россию на лесозаготовки и нищие латыши, за белую булку готовые резать, вешать и жечь, не считаясь с возрастом и полом.

– Так вот откуда у нас в деревне находились странные китайские монетки с дырками посредине! – воскликнул Юра.

Жена Дворкина зааплодировала и налила еще чаю.

– И вот, что я еще хотел сказать тебе, Юра, – проговорил Дворкин. – В нашей природе человечество не может жить без лидеров. Обязательно найдется тот, кто в состоянии организовать народ и повести их за собой, пусть даже на короткое расстояние. Так вот около этого человека, этой незаурядной личности, обязательно рядом возникнет провокатор, чьи цели, в большей своей степени, прямо противоположны благородным идеям. Это тоже закон. Остерегайся провокаторов.

Посылка была совсем маленькой: банка с огурцами и две книжки по электричеству со штампом «Библиотека ЛИИЖТа». Наверно, Прошка перед армией не успел их сдать. Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, Юра неспеша двинулся в сторону метро. Но вот дойти до него, как и доехать до общаги, у него не получилось. Не судьба, видно, было Прошке полакомиться огурцами и рассчитаться со своим библиотечным долгом.

– Стой! – рыкнул голос почти на ухо разомлевшему в благости июльского вечера абитуриенту Юре. Он от неожиданности даже вздрогнул, но, присмотревшись к обладателю столь низкой звуковой гаммы, вспомнил здоровяка, что не так уж давно в Луге восторженно отзывался о русбое.

– Здорово! – протянул он свободную руку.

– Здорово! – ответил тот. – Ты тоже в акции участвуешь?

– Какой такой акции? – удивился Юра.

– А, понятно, – протянул крепыш. – Действительно, чего это я? Ты ж с магазина типа идешь.

– Вроде того, – согласился Юра и для наглядности потряс сумкой с банками.

– Ну, ладно. Тогда бывай здоров! Увидимся, – снова протянул здоровяк свою широкую, как лопата ладонь. Потом, внезапно, задержал Юрину руку и добавил. – Мы тут чурок немного подавим. Так что смотри по сторонам.

– Хорошо! – не очень задумываясь над смыслом, ответил абитуриент. – Удачи!

Странный знакомый свернул в подворотню и скрылся из глаз.

Не успел Юра пройти в направлении к метро и ста метров, как прямо на него из-за кустов выскочили три человека. Все они, несмотря на очень теплую погоду, были одеты в черные кожаные куртки, аляповатые черно-белые рубашки, черные же штаны и легкие туфли, такого же радикального цвета.

Если бы это были голубоглазые блондины, то Юра бы подивился их вкусу. Но эти молодые парни подобрали свою одежду в тон к своим волосам и глазам. Они явно откуда-то спешили и, судя по направлению движения, замышляли добраться до метро. Причем, гораздо быстрее, чем случившийся на их дороге иноплеменник.

– Чё, сука, попалися! – сказал один из троицы.

Юра обернулся назад, но поблизости никого не было. Стало быть, обращались к нему.

– Режь его, ваха, – сказал другой. А третий вытащил откуда-то из носка нож, узкий и острый. «Пика», – почему-то подумалось Юре, но дальше мысли его спутались, потому что тело само начало двигаться, уворачиваясь от выпадов агрессивного незнакомца.

Сзади стали доноситься какие-то истошные вопли, звон разбитого стекла и звуки, сопровождающие человеческую возню: глухие удары, трели свистка, треск чего-то деревянного, ломающегося.

Трио в черном, не сговариваясь, решили отложить поход в метро. Каждый из них, хищно раздув ноздри, выставил вперед в угрозе кто – руку, кто – ногу, кто – ножик. Юра мог им противопоставить лишь сумку с книжками и парой банок. Его быстро оттеснили в сторону кустов, лишив возможности решить противостояние быстротой ног. Тот, что был с пикой, хищно и злорадно облизнулся: он был уверен, что жертве теперь деваться-то некуда. К тому же своими пируэтами ему удалось оцарапать противнику бок. Юра-то сам этого не видел, да и не почувствовал. Но враг видел, как сквозь длинную прореху на джинсовой рубашке сочится кровь.

– Уши ему вырежу, – поделился он своими планами с товарищами. Почему-то весь разговор они предпочитали вести на русском, видимо, для устрашения.

Но Юра и так уже испугался дальше некуда. А так как бояться сильнее уже не получалось, он начал действовать: он бросился спиной на кусты, одновременно взмахнув сумкой по кругу над головой. Тот, что с ножом, подался вперед непонятно зачем. Кусты спружинили, плотный материал рубашки не порвался и не зацепился. Юру даже развернуло на пол-оборота, когда он со всей силы припечатал библиотечные книги, отягощенные банками в черноволосую голову нападающего. Удар был впечатляющим, и если бы не поддержка товарищей, тот бы неминуемо завалился наземь. Пика успела вывалиться из руки и отлететь куда-то к тротуару.

«Знание – сила», – мелькнула мысль и Юра, развивая успех, ударил почти наотмашь кулаком слева второго своего недруга. Но тот, поддерживая коллегу, сделал неожиданный маневр, продемонстрировал отменную реакцию и подставил оглушенного товарища под губительный удар.

Кулак пришелся как раз в треугольник нокаута. Впрочем, не успев оправиться от первого попадания, былой пиконосец даже не крякнул. Ноги его предательски подкашивались, но соплеменники, уцепившись за него, как за спасительную соломинку, упрямо не давали ему пасть ниц.

А Юра, выпустив сумку, начал ожесточенно наносить удары с обеих рук, один краше другого. Два сосредоточенных человека в черных одеждах старательно и успешно подставляли третьего под летящие с двух сторон кулаки. Наконец, они, осознав, что скоро устанут, и не смогут больше тренировать взбешенного белого парня, захотели убежать. Но, бежать и одновременно тащить на закорках своего безразличного к ласковому летнему ветерку товарища, было невозможно. Поэтому они с рук на руки сдали бесчувственное тело возникшему из ниоткуда, наверно, из засады, сержанту-милиционеру и исчезли в клубах пыли, подымаемой высоко задираемыми кривыми ногами.

– Какого рожна! – заорал мент, но подавился остальными словами, потому как Юра, разухарившись, приложился ему по голове всеми своими девяносто килограммами, вложенными в сокрушительный удар. Милицейская фуражка упала на грязную траву, следом опустились мент и на него сверху тот, что совсем недавно хвастался ножиком.

Юра вмиг остыл к драке и вспомнил, что если с мента уронить фуражку, то посадят на три года, опустил руки и похолодел: на него накатывалась, дудя в свои свистки, целая милицейская прорва. Где ж вы раньше были, демоны?

Он посмотрел по сторонам, лелея непонятную надежду, но выход был только один: сдаться правосудию, как должен был поступить законопослушный гражданин. Вокруг вдруг сделалось многолюдно: бритоголовые парни с гиканьем и пересвистом обрезками труб, кастетами и цепями гнали испуганную и уже неспособную к сопротивлению массу смуглого народа, ориентировочно принадлежащую к «кавказским» этническим группировкам. Кто-то из черных был перемазан в крови, кто-то падал без движения, сраженный метким ударом.

А менты, придерживая на ходу фуражки, скакали, как атакующие буденовцы, лавируя между опьяненными побоищем бритоголовыми парнями, перепрыгивая через неподвижно лежащих кавказцев. Их горящие глаза на перекошенных дикой нечеловеческой злобой лицах, как прицелы, упирались в растерявшегося абитуриента Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта.

«Не бывает безвыходных ситуаций – есть неприятные решения», – мудрость всплыла лозунгом в оцепеневшем мозгу обреченного парня. Обреченного – с точки зрения Закона. Но хотелось спастись, пусть даже отказом от законопослушания. Юра, с трудом подавив оцепенение, неестественно медленно наклонился за сумкой, заторможено повернулся в сторону, и сделал первый шаг «away from the troubles». Менты завыли отчаянным ревом заедающей пластинки: «Стооооояааааать!» Второго шага у парня не получилось: поверженный милиционер, весь в горячке служебного рвения, отбросил с себя черного и подполз на расстояние вытянутой руки. Этой рукой он и зацепился за Юрину штанину, про себя, наверно, говоря священную чекистскую клятву: «Врешь – не уйдешь!»

Но теперь приоритеты в голове у Юры вернулись на свои места: нужно спастись, если уж не любой ценой, то малой кровью. Он, как футболист, практически без замаха пнул сержанта в подбородок, и тот затих со счастливой улыбкой рядом с неизвестным чернозадым гостем города.

Юра стартовал с первой космической скоростью, в два шага безумным стилем «ножницы» преодолел живую изгородь и помчался вдоль домов и неизвестных заборов. Конечно, убежать от родной милиции ему было бы не суждено, но тут он услышал из проходной чей-то крик шепотом:

– Сюда, чувак!

Не потратив на раздумья ни полсекунды, он помчался на голос. Сзади бесновались и топали ботинками милиционеры, проклиная отсутствие табельного оружия, Юра резал воздух грудью, стараясь нагнать влекущего его в тайное убежище человека. Пришлось преодолеть серию поворотов между домами, потом несколько проходных дворов, потом длинный забор, за поворотом которого у мусорных баков была вполне приемлемая для проникновения дыра. Вот туда-то он и влетел, почти нагнав своего спасителя. Точнее, спасителей.

– Теперь спокойным шагом до кубрика! – сказал один из незнакомых парней.

Легко сказать, перейти на шаг, когда только что мчался со скоростью лужской электрички, сердце заколотилось где-то в горле.

– На территории бегать не рекомендуется, – сказал другой. – Бежишь – значит облажался. Доложат старшине, оставит без увольнительной.

Они прошли до подъезда, где у открытых дверей покуривал человек в странной форме с повязкой на рукаве.

– Ну? – спросил он.