Радуга – 2

Так это не Украина? – совсем по-русски обратилась она к Шурику.

Вот и хорошо, что Вы начинаете понимать, – ответил он.

Так мне что делать-то? Я ж только что была на работе на улице Вильной, что во Львове?

Шурик, не очень доверяя словам девушки, пытался что-нибудь сказать: чтоб прекратила свой спектакль, чтоб остановили «скрытую камеру», чтоб не мешала, в конце концов. Но передумал, уж больно обескуражено та выглядела. Если она действительно со Львова, как здесь оказалась? Опоили и вывезли? Зачем?

Есть кто знакомые в Петербурге? – спросил он, но наткнувшись на ответный взгляд, добавил. – В России?

Та призадумалась, но отвечать не спешила, не доверяла.

Шурик достал свой телефон и протянул девушке:

Можешь позвонить в свой Львов, так уж и быть.

Когда былая официантка принялась поспешно попадать пальцами в кнопки номера, он продолжил:

Вообще-то я не очень уважаю продавцов. Они – как связисты по меткому выражению моего шефа. А связисты – это те, кто получают деньги за непредоставленные услуги. Продают возможность, так сказать, а не конечный результат. Заплатил в ЖКХ, а они, бац – и отключили воду. На четыре с половиной дня. Без перерасчета. Внес деньги на телефон, а с него и дозвониться никуда нельзя – в трубке сплошная подлость и хрюканье. И аппарат вроде бы исправный, а вот линия перегружена или вообще оборвана. Деньги обратно никто не вернет. В банке за любое телодвижение – плати, товарисч! Про продавцов и говорить нечего. Поди попробуй вернуть деньги за втюханную тебе лажу. Вот и получается, что связисты – это обособленная по складу характера группа людей, объединенная работой в сфере предоставления услуг. И «связисты» – самая безобидная общность человеческого распада.

Девушка, уже несколько раз набиравшая свои заветные цифры и вслушивающаяся после этого в трубку, всплеснула в отчаянье руками:

Та! Не получается!

Шурик, приняв телефон, попробовал сам вызвонить продиктованный номер, но безуспешно: вместо гудков всегда получался сигнал «занято». Тогда он попробовал позвонить домой – тот же самый результат. Занято. Аполлинарий тоже не откликался. Не откликались даже сервисные номера равнодушного «Мегафона», будущее которого зависело от нас. Ни Билайн, ни Теле 2 изменения в картину не внесли. Даже рабочая трубка с независимым мировым покрытием отказывалась от общения. Все номера стали внезапно занятыми.

Подошла администратор с заказом, взглянула на выложенные на столе «симки».

Что-то случилось?

Да вот, беда какая: сигнал есть, заряда батареи достаточно, деньги на счету имеются, иначе бы телефон не регистрировался в сети. Все в порядке – дозвониться невозможно. Занято.

Администратор достала свой «Самсунг» и отошла с ним к окну. Пока Шурик ел, она все пыталась куда-то дозвониться. Наверно, тоже безуспешно, потому что на ее лице появилось смесь выражения досады с отчаяньем. Наконец, прекратив бороться, она пошла в недра своего кафе:

Попробую по стационарному, или еще по Скайпу.

Шурик кивнул, псевдоофициантка села за соседний столик и опустила голову на руки.

Еда была, где требовалось, горячей, где требовалось – соленой. Но вкус почему-то изменился. Шурик, старательно доев, пришел к выводу: что курица, что салат, что хлеб, и даже кофе – сделались ужасно постными. Никакой специфики, будто рецепторы отказали. Словно пластмассу поел

Ничего не получается, – сообщила вернувшаяся администратор. – Интернет вообще умер. Телефонная станция тоже, то есть постоянно дает «занято». Наверно, что-то произошло.

Да вы телевизор включите, – предложил Шурик. – Сразу ясно станет, террористы ли, или глобальные технические неполадки.

Ага, по телевизору обязательно всю правду расскажут, – криво усмехнулась администратор, однако щелкнула кнопкой на пульте.

Засветился экраном первый канал. Может быть, конечно, его стоило называть «Первым новостным каналом», но то, что он выдавал на всеобщее обозрение, было, по меньшей мере, странным. В каком-то строгом помещении, может быть, даже в студии, бесновались гномы. Они выпячивали друг перед другом свои чахлые груди с топорщившимися большими узлами галстуков, дули щеки и пучили глаза. Потом они хватались друг у друга за лацканы пиджаков и кубарем валялись по полу. Было непонятно их количество: то ли два, то ли три, то ли больше. Иногда блестели погоны. Гномы временами начинали блеять на все голоса. Вполне вероятно, что они пытались сказать что-то важное, но выходило плохо. Просто никто не знал гномьего языка. Или гномы не знали человечьего.

Это что за пьяные выходки? – огорчилась администратор.

Мы сошли с ума? – добавила девушка из Львова.

Знаете, мне так кажется, что нам всем нужно разбегаться по домам, – предложил Шурик.

Администратор согласно кивнула, а украинка заплакала.

2. Иван миллион лет спустя

Ивану было как-то очень неудобно лежать. Он даже натружено захрипел, пытаясь перевернуться на спину. Но и это сделать не удалось – рюкзак мешал, а также что-то, удерживающее его. Это что-то было тяжелым, громоздким и потрескивало при шевелении, как шкаф.

Ваня осторожно освободил от лямки одну руку и попытался пощупать ею сбоку и перед собой. Это сделать удалось, пальцы наткнулись на что-то, донельзя напоминающее книгу в твердом переплете. Перед головой свободного пространства не имелось вообще, зато ногами можно было осторожно двигать из стороны в сторону.

Этим Иван и занялся, спустя некоторое время попытавшись попятиться. Успешно попытался. Что-то сверху заскрипело и опять придавило, но уже чуть легче. Он воодушевился экспериментом и начал активно выбираться из этого тесного замкнутого пространства. Наконец, ноги ощутили оперативный простор. Извернувшись в последний раз, ему удалось вдохнуть полной грудью, обнаруживая себя всему белому свету. Рюкзак, конечно, остался сорванным где-то под этой темной громадой.

Очень все это удивительно: только отошел от подъезда родного дома, который располагался не где-нибудь, а в стольном городе Петрозаводск, и сразу оказался под большущим книжным шкафом. Иван до сих пор держал в руке выхваченную наугад книгу. И была она, как ни странно Федором Михайловичем Достоевским, «Бесы». На расстоянии двух метров от шкафа упирался в небо Александрийский столп. Это город на Неве, это – Санкт-Петербург.

Но почему здесь? И зачем под шкафом? Иван огляделся и обнаружил еще несколько человек, выглядевших очень удрученными. Площадь была какой-то неопрятной: несколько неестественно расположенных автомобилей, поваленные биологические туалеты, маленькая моторная лодка с названием «Opossum» и еще некоторые предметы совсем загадочного назначения, явно лишние перед величественным Эрмитажем.

Это статуй Свободы по всему миру целых три штуки, можно дезориентироваться в пространстве. Похожие на Александрийский, столпы тоже, наверно, имеются, но Эрмитаж всегда один. Иван утвердился в предположении, что он, вдруг, сделался в Питере.

Рядом с характерным «хэканьем» ударилось о камень парапета что-то, словно вывалившееся из пролетавшего самолета. Это был человек, и человек был одет в очень современную и чрезвычайно теплую одежду. А упал он, конечно, не с самолета, а с самого верха пресловутого столпа. Молча, как и подобает альпинисту. Только с чего бы этот альпинист в самом центре города практиковал? Или, судя по одежде, с зимы там сидел? Куда только менты смотрели?

Кстати, вспомнив о представителях власти, Иван, к своему стыду, не побежал на помощь к неподвижному горе-скалолазу, а, кряхтя, сдвинул очень тяжелый книжный шкаф со своего рюкзака, обратив внимание между делом на целую россыпь книг Владимира Соловьева: «Национальный вопрос в России», «Русская рулетка», «Судьба Пушкина», «Чтения о богочеловечестве», «Апокалипсис от Владимира», «Евангелие от Соловьева». (Книги разных Владимиров Соловьевых, Рудольфовича и Сергеевича. Один – наш, буржуинский, другой – философ 19 века.) Всегда хотелось почитать нашего бывшего учителя физики и астрономии, но не сейчас же этим заниматься, в самом деле.

Где-то заиграла сирена. Стало быть, скоро придут стражи порядка, законности и Конституции. Встречаться с ними не было никакого желания. Ваня, забросив рюкзак за спину, энергично двинулся в сторону ближайшего метро, то есть, на Невский проспект. Придумывать причины, каким образом он оказался вдруг не в том месте и, пожалуй, не в то время (он имел ввиду некоторые беспорядки на улице, которые были чреваты выбитыми зубами, вывихнутыми конечностями и еще массой других безобразий), можно будет в более спокойных условиях.

Иван, не останавливаясь, вытащил свой телефон, убедился в наличие устойчивого сигнала и позвонил домой жене. К его удивлению вышло «занято». Он позвонил снова – опять тот же результат. Тогда он начал названивать всем, кто был в телефонной книге – безуспешно, «занято», хоть тресни.

На Невском движение было парализовано, так выглядел бы проспект, если б руководствовался сигналами регулировщика, а регулировщиком был бы самый крупный чин Государственной Инспекции Безопасности какого-то там движения. Уж так завелось, чем выше звание, тем меньше практики и здравого смысла. Ваня мог бы ехидничать дольше, если бы в голову не пришла удивительно трезвая мысль.

«За спиной полное боевое снаряжение подземника, чего же подвергать себя опасности на поверхности? Лучше залезть в землю, осмотреться и подумать, как следует», – сказал он сам себе и остановился, прижавшись к стене, якобы, для того, чтобы завязать шнурок.

Если его кто-то в беспамятстве доставил в Питер, то это неспроста. Наверно, догадались про наличие золота, вот сейчас и пасут, как овечку. Непонятно, конечно, ничего, но всегда существовала армейская мудрость: «Если что-то или кто-то непонятны, держись подальше». Но чтобы лезть под землю, надо было обзавестись хоть какими-то припасами. Вряд ли следует рассчитывать на аппараты с газировкой и пирожки с котятами в питерских катакомбах.

Иван приметил небольшой продуктовый магазинчик в подвальном помещении. Там можно было купить себе и пития и самого питательного сухого корма, батареек и целлофановых пакетов. А во дворах можно и под землю уйти: через подвал или канализационный люк. Старые дома тем и хороши, что имеют коммуникацию с настоящим подземельем. Проще говоря, можно найти ход.

Здравствуйте! – поздоровался он, входя в донельзя пыльный крохотный торговый павильон.

Ему никто не ответил. Не потому, конечно, что никого не было, а просто по сложившейся традиции. За прилавком строго глядела на посетителя молодая девушка со следами той же самой пыли и на прическе, и на синем халате.

Иван не стал дожидаться каких-либо приветственных слов, отвлекаясь на необходимые ему продукты. В принципе, наличествовало все: и газировка в двухлитровых бутылях, и шоколад, и орехи, и даже изюм.

Будьте так добры, подайте мне кое-что из вашего ассортимента, пожалуйста, – Ваня пальцем начал указывать на нужные ему товары, но продавщица внезапно подала голос.

А деньги у тебя есть?

Вопрос был не просто неуместен, а нелогичен по самой своей сути. Как можно пытаться приобрести что-то, не обладая платежными средствами? Или теперь продукты тоже в кредит выдавать начали? Интересно, какой же банк этим решил заняться? Продукт-кредит? И кто же у них коллекторами работают? И из каких коллекторов эти коллекторы собирают долги?

Вместо ответа Иван достал из кармана несколько сотенных бумажек, штук, наверно, семь, или восемь. Вполне достаточно, чтобы оплатить весь свой заказ, да еще и на сигареты останется рублей пятьсот.