Берлинский воздух. На пределе. 9-я серия

Что стонут кровать и постель

Вот тебе и кролики

Улица Унтер-ден-Линден в Рождество

Перед Рождеством улица Унтер-ден-Линден стала сияющей.  Голые ветви деревьев были усыпаны огонечками, электрогирлянды пересекали улицу, подмигивали цветные фонарики. Бранденбургские ворота  светились,  иллюминированные под цвета национального флага. На площади перед ними переливалась огнями праздничная ёлка.  Вдоль аллеи стояли милые павильончики с разной новогодней чепухой. По дорожке разъезжала лёгкая тележка, запряжённая северным оленем, на которой катались дети. По улице прогуливались радостные берлинцы. Во всём ощущалось приближение большого праздника.

Реально, для западных христиан Рождество Христово – самый главный праздник. К нему они начинают готовится за месяц. Больше всех Рождество ожидают дети. Ну как же – подарки, лакомства, развлечения. Ну и взрослые в этом вопросе мало чем отличались от детей.

В этот раз для придания еще большей праздничности в Берлин прибыло на гастроли знаменитое варьете «Schtigel». Оно разбило свой громадный круговой шатёр на одной из лужаек Тиргартена. Барсуков, наслышанный о достоинствах «Штигела», немедленно приобрёл два билета на субботнее представление. В программке, которую он купил, перечислялись номера этого представления и имена исполнителей. Барсуков удивился обилию среди них русских фамилий. Ниже приводилось меню. В нём перечислялись блюда, которыми будут потчевать зрителей. Обещалось пиво (спиртные напитки за свой счёт).

Вечером в субботу чета Барсуковых отправилась в варьете. Фойе встречало публику необычно. Там на гамаках, подвешенных к потолку, возлежали в пикантных позах полуобнажённые женщины. «Так! Это фойе, – обратился к жене Барсуков. – Что же мы увидим на сцене?»

Сцена в варьете отсутствовала. Зрительный зал был организован по цирковому принципу. В центре располагалась небольшая арена, от которой вверх кругами поднимались места для зрителей. Перед каждым зрителем стоял маленький столик, на котором стояли две бутылочки пива и тарелка с мелко нарезанной копчёной колбасой. Открывашки для пива были не нужны, так как металлические колпачки на пивных бутылках отвинчивались с помощью пальцев.

Перед началом представления зрителей обнесли вкусненным мясным салатом. К салату Барсуков приобрёл бутылку красного вина, а жене организовал бокал шампанского. Представление началось. Под бравурный марш арену заполнили рыжие, белые, гимнасты, девочки кордебалета, трубачи и барабанщики. Сделав почтенной публике общий привет, они ушли за форганг.

Все номера программы отличались высоким качеством. Что клоуны, что юмористы, что певцы с танцорами. Но самые бурные овации доставались акробатам, эквилибристам на шестах и особенно девушке, выделывавшей на свисающим с потолка канате чёрт знает что. Все цирковые артисты отличались ярким талантом. Все цирковые артисты были русскими. «Понятно почему в русских цирках почти не осталось классных циркачей, – подумал Барсуков. – Все они утекли за рубеж.»

Барсуков правильно думал. А, что делать мастеру-циркачу в России, если на Западе ему платят в 15—20 раз больше, чем на родине. Рынок показал, что российские предприниматели (от владельцев магазинов, медучреждений, различных контор до управляющих зрелищными объектами) очень жадные люди. А даже уголовники знает, что жадность фраера сгубила. Вот и прокатываются по стране банкротства, вот и беднеют цирки талантами.

Танцовщицы варьете

Барсуков впервые был в варьете. Варьете ему понравилось. Оказалось, что очень прикольно вкушать суп-пюре с кусочками креветок и одновременно созерцать танец в исполнении длинноногих юных прелестниц.

После окончания представления (женщины уже не висели под потолком в фойе). Барсуковы в прекрасном настроении от яркого зрелища решили прогуляться по вечерним аллеям Тиргартена. Несмотря на декабрь, снегом и не пахло. Он было выпал, но волны тёплого воздуха слизали его. В аллеях было тихо и пустынно. Лишь где-то в перспективе мелькали, освещённые фонарями, отдельные фигуры, да дикие кролики серыми тенями шастали в кустах:

Кролики умиляли супружницу Барсукова:

-– Вот, что значит Европа. У нас  их быстро  переловили бы на жаркое.

-– Да брось ты нас понапрасну-то  хаять.

– Какое «понапрасну»? Вон лебедю Борьке, что жил в Летнем саду, какие-то подонки свернули же шею.

Они решили возвращаться домой и повернули к главной аллее. В этот момент со скамейки поднялись двое мужчин и направились к Барсуковым. Это были африканцы. В руке оного из них блеснул нож. На очень ломаном немецком они потребовали деньги. Барсуков, ни секунды не раздумывая, вытащил из кармана портмоне и отдал его грабителям, благо там не было ни карт, ни документов. Те мгновенно растворились в темноте.

Барсуков чувствовал себя погано. И не денег было жалко. Там всего-то было около пятидесяти евро. Было обидно за своё бессилие. Умом-то он понимал, что выступать с кулаками против ножа значит дать противнику громадную фору, что силы неравные – двое против одного, что возраст его далеко не бойцовский, тем не менее настроение было испорчено бесповоротно. Жена его утешал, что мол слава Богу – легко отделались.   Барсуков угрюмо молчал. Молчал и думал: «И зачем Меркель понапустила столько много этих дикарей в Германию? Своих гопников что ли мало?»

К слову сказать:

Раз не бережёшься то и взятки гладки.

В Азии, в Европе ль, захмелев слегка..

Просто моментально схватишь по сопатке

Или же лишишься карт и кошелька.

С Азией понятно, а в Европе много

Ухарей с Востока. Африки сынов.

Почему их к немцам привела дорога?

Пдчему обрыдла родина слонов?

Замок с изюминкой

Русские князья не строили замков, этих персональных укреплённых жилищ. Исключением является частично уцелевший замок-дворец владимирского князя Андрея Боголюбского в Боголюбове. А строили они города-крепости, которые представляли собой городские поселения с кремлём (кромом, детинцем), общественными зданиями, жилыми домами, церквами, обнесённые крепостной стеной с боевыми башнями. Такому княжескому предпочтению (в пику замкам) историки дают объяснение, но не очень убедительное, поэтому мы его приводить не будем. У нас есть своё объяснение этого явления, но поскольку мы полные неучи в истории, то и его приводить тоже не будем.

На Западе для защиты себя любимого и своей семьи от врагов феодалы сооружали замки – крупные защищённые здания. Кроме владельцев замка в нем или рядом с ним проживали воины, обеспечивавшие охрану и оборону феодального гнезда. Почти все замки имели внутренний дор, на территории которого располагались конюшни, кузница, склады с фуражом и продуктами питания, оружейная. Внутренний двор защищался замковой стеной с воротами, которые особенно охранялись. По обеим сторонам ворот обычно высились солидные башни. Во внутреннем же дворе отдельно от замка или, примыкая к нему одной гранью, сооружался донжон – самая большая башня замка как последнее укрытие осаждённых. Замок, как правило, окружал ров, наполненный водой, через который от ворот перекидывался подъёмный мост. В Средние века замки строились по всей Европе Но больше всего замков понастроили немецкие феодалы. В настоящее время в Германии насчитывается более 20 000 замков. Некоторые из них находятся в полуразрушенном состоянии, не большинство замков ухожены и являются туристическими или музейными объектами. Часть замков находится в частной собственности. Отдельные из них обитаемы.

Барсуков вёл активный образ жизни. Он совершал пробежки, посещал тренировочный зал, имел большой набор гирь и гантелей. Но особенно ему нравилось совершать длительные велосипедные вылазки. А ещё он любил осматривать замки. Проживая в Брюхермюле (земля Северный Рейн-Вестфалия). он эти два пристрастия объединил. За год он объездил на велосипеде все близлежащие замки, после чего стал прокладывать дальние маршруты. Однажды на туристической карте его внимание привлёк замок Feldseeburg, расположенный посреди озера и он решил обязательно его посетить

Утором в солнечную пятницу, уложив в рюкзак дождевик, тёплую шмотку, компас, карту, мобильный телефон, бутерброд, бутылку пепси и аптечный пакет с йодом, бинтом, лейкопластырем и упаковкой валидола, Барсуков оседлал велосипед и, благословясь, тронулся в сорокапятикилометровый путь в южном направлении.

Темпово педалируя, путешественник довольно быстро докатил до цели своего вояжа. Он приткнул велосипед на автопарковке и с рюкзаком за спиной зашагал к озеру, вокруг которого был разбит парк. На входе в парк стояла будочка, где милая бабуля продавала входные билеты и открытки с видами замка. Барсуков купил то и другое и направился к озеру, над гладью которого эффектно возвышались стены замка.

К своему удивлению Барсуков отметил некоторую особенность укреплённого объекта. Оказалась, что оборона замка организовывалась ещё на дальних подступах к нему. Подходы к озеру перекрывались шестью каменными бастионами, которые наверное давно не реставрировались и имели руинообразный вид. Таким образом, для того, чтобы подступиться к замку, нападающие должны были сначала выбить защитников с бастионов, и уж затем на каких-нибудь плавсредствах форсировать озёрную гладь.

Замок стоял не на острове, не на суше как все остальные озёрные замки  (их несколько в Германии). Его крепостные стены вздымались прямо из воды. Барсуков недоумевал: «Как же нападающие будут с лодок или  с плотов штурмовать стену, куда ставить штурмовые лестницы если глубина озера более трёх метров?»  В общем не Суворовым был Барсуков. У Александра Васильевича подобных вопросов не возникало бы.

Северная стена (крепостная стена имела в плане вид прямоугольника) была оснащена воротами, от которых на эстакаду, идущую от берега. был подан подъёмный мост. Пройдя мост и ворота, Барсуков подумал, что он окажется во внутреннем дворе замка. Ан нет! Между замком и крепостной стеной простиралась широкая полоса воды. Чтобы попасть в замок, нужно было пройти ещё один мост и ворота в оборонительной стене собственно замка.

Замки, которые ранее посетил любитель средневековья, были разными по архитектуре, но конструктивно одинаковы: донжон, замковое здание (замок), внутренний двор, обнесённый стеной с воротами и башнями.    Feldseeburg  резко отличался от них. Он представлял собой комбинацию крепости и замка, то есть, замок с его замковой стеной был ещё дополнительно окружён крепостной стеной.

«Да. –  подумал Барсуков, – , ловко придумал барон.  Вскарабкается неприятель на крепостную стену, а это оказывается не всё. Нужно снова лезть в воду и штурмовать теперь уже замковую стену. В общем, накупается вражина, будь здоров!»

В замке, конечно же, функционировал музей, подобный остальным замковым музеям: латы, щиты, мечи, арбалеты. Быстро пробежав по музею, Барсуков полез на донжон. Там, выйдя на широкий каменный балкон, нависший над замком, он сел на нагретую солнцем скамью и приступил к перекусу .Над ним, красиво полураскрыв крылья, восседал на карнизе каменный орёл.

Уничтожив бутерброд и споловинив пепси, он откинулся на спину и стал любоваться шикарной панорамой. День клонился к вечеру. Осеннее солнце уже не жгло, а мягко грело. Перед взором открывались зелёные дали. Очарованный романтичной экзотикой, Барсуков задумался, прикрыл глаза и задремал.

Озёрный замок

Когда он проснулся, было уже пять часов. «Ого, – пронеслось в его голове, – хорошо покемарил. Надо поспешать, чтобы до сумерек добраться до дому.» Барсуков быстро спустился во двор. К его удивлению двор был пуст. Ни туристов, ни смотрителей. Подойдя к воротам он с неприятным удивлением обнаружил, что они заперты на большой висячий замок. Он подёргал дверь калитки. Она тоже была закрыта. «Гады! Фирса забыли!», – вспомнил Барсуков школьного Чехова. – Что ж мне теперь ночевать в замке?»

Оглядел ворота. Они были современные, сваренные из тонких прутьев.  Решение пришло сразу: «Нужно лезть!» И он, как паук полез хватаясь за прутья.  Преодолев верхнюю кромку ворот, «паук»  спустился  на землю и через мост устремился к входным воротам.   К сожалению и там всё было заперто, а створки ворот (наверное,   ещё средневековые)   наглухо  перекрывали воротный проём.

Нечаянный узник полез по каменной лестнице на крепостную стену. Перед ним  плескалось озеро. Конечно прыгать в воду не было никакого резона.  «Надо звонить домой. Пусть выручают.», – решил Барсуков. А беда не приходит одна: телефон был разряжен. « Как же я забыл его подзарядить?»  – стал горестно сокрушаться Барсуков

Вдоль берега озера пролегало шоссе,  по которому часто проносились машины.  Барсуков решил семафорить. Он к какой-то палке, найденной им на дворе, привязал дождевик и стал им размахивать, стоя на стене. На фоне заката его силуэт был отчётливо виден с шоссе. Барсукова видать заметили, так как спустя полчаса на дорожке парка показался человек, который направлялся к замку.  Махальщик радостно скатился со стены.

Смотритель, который освободил Барсукова из плена, всю дорогу отчитывал его за невнимательность: ведь на входе чётко написано, что в пятницу замок закрывается для посетителей в 17 часов.. Бубнёж смотрителя надоел Барсукову: «Дружище, в тебе злости много. Подозреваю, что ты был членом Гитлерюгенд» Ну и взвился же смотритель. Выпалив пару ругательств, он заявил: «Я был членом пионерской организации имени Ленина»»

-– Так ты немец Поволжья?, – перешёл на русский Барсуков

--Нет.  Я бедный потомок  остзейских немцев, –   по-русски же ответил немец, – а ты русский?