Zебра жизни

– Немного, – похмелье меня совсем отпустило, а вид трапезничающих людей совсем раздразнил аппетит.

– Обычно мы так не делаем, но ты сегодня первый раз. Поэтому, покушай и пообщайся с пришедшими. Если захочешь, конечно.

Я снял сеточку с головы и отправился к шведскому столу. И снова, в очередной раз за вечер был поражен. «Благотворительный ужин для бездомных», я представлял, как большой чан с гречкой, суп с запахом мяса или что-то в этом роде. А здесь меню, ну ни как в ресторане, но на уровне неплохого кафе. К своему стыду признаюсь, я дома питаюсь хуже, чем здесь. И посуда, не одноразовая, а вполне приличные чашки – тарелки. Наложил в тарелку пасту (макароны с соусом). Паста у бездомных, просто обалдеть можно!

Хотелось подойти с кем-нибудь поговорить, но я стеснялся. Вообще неохотно иду на контакт с незнакомцами, а тут у людей реальная проблема, жить негде и о чем тут прикажете говорить?

– Вы первый раз здесь?

От неожиданности я вздрогнул, нельзя так глубоко задумываться, ни один ведь!

Около меня стояла благообразная старушка и бесхитростно разглядывала.

– Я Вас раньше не видела, а подобные мероприятия я редко пропускаю, – не дав мне ответить, заговорщицки сказала она.

– Я не представилась, Вера Ивановна, бездомная, – добавила она со смешком.

– Михаил Дитров, можно просто Михаил, домашний, – растерянно, сказал я и тут же прикусил язык. «Домашний», что я несу?!

Но старушка нисколько не обиделась, а заливисто рассмеялась.

– Да, я и так вижу, что домашний. Люди, имеющие жилье и стабильную работу выглядят уверено и независимо.

И она поведала мне свою историю. Всю жизнь она работала в захудалом НИИ, а муж на заводе. Она писала статьи, тезисы, а муж приносил деньги в дом. Завод был ориентирован на военную промышленность, поэтому зарплата была стабильная и своевременная. Они вырастили двух дочерей, выдали их замуж, помогли купить жилье. К тому времени Вера Ивановна была на пенсии, размера которой хватало на пропитание разве, что кошки, но, ни как не человека. Завод, где работал ее муж, стал частным, постепенно модернизировался, людей меняли машины. Благодаря его выслуге и умениям он оставался на своем посту. Пока позволяло здоровье. И в один момент он стал сильно сдавать.

Два года безуспешных походов по больницам. Наконец вердикт вынесен – рак. Дети сначала помогали родителям материально и делом, потом перестали, сначала одна, затем другая. Для прохождения лечения нужно было постоянно находиться в больнице-интернате (аналог дома для престарелых, только для больных людей). Несколько месяцев завод полностью покрывал расходы, и в один момент перевода не поступило. Вера Ивановна кинулась на завод, а там ей сказали, что ее муж уволен. Выходное пособие и пенсия за четыре года вперед покрыли лечение за семь месяцев. То бишь, пенсия мужа светила только через несколько лет. Тогда и открылась истина. Её очень поражала эта больница-интернат: холеные, вежливые врачи и персонал, ремонт, как в Европейских отелях уровня четыре звезды, питание, лекарства, отношение, в общем все. Оказалось это стоит баснословных денег. В то время, Вера Ивановна мыла полы в двух местах, чтобы оплатить коммунальные услуги. Сразу стало ясно, даже если она будет работать без сна и отдыха, ей не покрыть даже половину месячного содержания мужа. Встал выбор: забирать его домой или искать средства для оплаты. Машину они отдали младшей дочери, банковские накопления были потрачены на ипотеки для детей. Из ценностей была лишь квартира, роскошная, четырехкомнатная в самом центре столицы. Без тени сомнения она выставила ее на продажу с серьезной скидкой за срочность. Этими деньгами она оплатила мужу три года содержания в чудо-интернате, в котором он тихо, без страданий ушел. Проще говоря, купила ему три года жизни. Сама в это время снимала квартиры, комнаты, хостелы. Постепенно стала ночевать и жить по приютам для бездомных и волонтерским организациям. Дочери раскаялись, просили прощения и уговаривали переехать к ним.