Егерь. Последний билет в рай

Я успел разложить блинчики по тарелкам и разлить кофе по кружкам (одну пришлось притащить ажно с заднего двора – моя ненаглядная забыла ее там с вечера), когда с мансарды донесся грохот пополам с диким мявом, и Петрович рыжей стрелой промчался по лестнице. Кот с юзом свернул на кухню и укрылся под столом, попутно одарив меня гневным мыслеобразом, который я расшифровал как «Вот это подстава!». А как ты хотел?! Если с разбегу напрыгнул на спящую девушку, а потом, убедившись, что наскок не возымел действия, несколько минут мяукал над ухом наипротивнейшим голосом, нечего удивляться, что в тебя подушкой запустили. В благодарность, так сказать.

Через несколько секунд в потолочном проеме показалось второе рыжее чудо – растрепанная Галя в пикантном виде: ночной рубашкой она традиционно пренебрегала, заменяя ее футболкой с моего плеча, и сейчас моя ненаглядная сверкала девичьими прелестями, сонно переставляя ноги по ступенькам. Я залюбовался зрелищем, попутно мысленно велев взъерошенному Петровичу заткнуться. Кот посылу внял, но обиделся – с независимым видом прошествовал к входной двери и нырнул в специально для него устроенный лаз, попутно своротив мой сапог. Ладно хоть пометить его постеснялся, а то с него станется.

– Доброе утро, любимая!

– Денисов, ты свинья!.. – зевнула любимая в ответ, прикрыв рот ладошкой, и от души потянулась.

Маловатая для нее футболка натянулась на груди, рельефно выделив соблазнительные округлости, и я, мысленно плюнув на завтрак, подошел к девушке. Обнял, возбужденно дыша в ухо, и она наконец окончательно проснулась:

– Денисов, шалунишка! Тебе вчера не хватило?!

– Не-а…

В общем, завтракать мы сели еще через полчаса. Хорошо, что я будильник завел на полседьмого, а то опоздали бы на службу.

– Хорошо блинчики разогрел, молодец! – снизошла Галя до похвалы, утолив голод. – А вот кофе так и не научился толком варить.

– Будешь ныть, в следующий раз вообще растворимый налью, – огрызнулся я.

Вот не понимаю ее нежной любви к густому горькому напитку, консистенцией и цветом больше напоминающему отработанное машинное масло, чем нормальный, я бы даже сказал, человеческий кофе со сливками. Себя-то я в этом продукте не ограничивал, чем неизменно вызывал презрительную ухмылку ненаглядной.

– Все было очень вкусно, милый, – включила Галя, как она выражалась, девочку-лапочку, чмокнула меня в щеку, склонившись над столом и чуть было не макнув грудь в блюдце с джемом, и выпорхнула из кухни, напоследок сверкнув загорелыми ногами и тем, что немного выше. Футболка озорно взметнулась, но девушка не обратила на это внимания, спеша в ванную.

Времени до начала рабочего дня было в обрез, поэтому я сгрузил грязную посуду в мойку (Галя чисто по привычке вечером вымоет) и прошел в спальню на первом этаже, которую приспособил под рабочий кабинет и склад всяких полезных в хозяйстве вещей. Имелся тут и стандартный оружейный сейф, позаимствованный в расположении Охотников: каждый день мотаться в часть было муторно, и я по согласованию с начальством держал собственный арсенал дома. Разве что боеприпасов хранил необходимый минимум, по мере использования затариваясь у тех же Охотников.

Сегодня нам с Петровичем предстоял выход в поле, так что пришлось облачиться в стандартную егерскую броню, смахивавшую на пластиковые мотоциклетные доспехи, разве что с покрытием-хамелеоном. От риска перегрева предохранял проверенный термокомбез, угольно-черный ворот которого наподобие водолазки торчал из куртки. Ничего, шлем надену, и видно не будет.

Отперев сейф, я несколько мгновений любовался его содержимым. Как я успел уже убедиться, на бесчисленных островках, щедро рассыпанных по окрестностям, крупных животных не водилось. Кое-где пляжи и торчащие из воды камни оккупировали местные псевдотюлени, в море частенько попадались здоровенные хищные рыбины вроде земных барракуд, но такое явление, как акулы, на Нереиде отсутствовало как класс. В принципе по здешним клочкам суши вообще можно в обычном камуфляже разгуливать без особого риска, вся моя сбруя не более чем дань уважения должностным инструкциям. Посему за штатный егерский штуцер – «меркель», между прочим – взгляд не зацепился. Пускай лежит, целее будет. Боеприпасов к нему очень мало, все же нестандарт, от «вихрей» Охотников унитары не подходят, а на склад им еще не завезли – я всего лишь неделю назад заявку оформил. Не глядя цапнул кобуру с неизменным АПС-17, приладил на правое бедро. Для самообороны за глаза. Нож выживания устроился на левом бедре, своем обычном месте. Немного подумав, содрал с куртки почи под магазины к штуцеру и заменил их четырьмя нейлоновыми патронташами на липучках – каждый на пять патронов. Еще один такой же закрепил на прикладе купленной не так давно у симпатичной брюнетки Жанны двустволки-вертикалки. Ружье красовалось вмонтированной в цевье латунной бляшкой с логотипом фирмы-изготовителя – «Ле Февр». Сработали его местные умельцы, причем весьма качественно. На третий день по прибытию я озаботился пристрелкой и результатом остался доволен. Надежный ствол, по нашим задачам хоть куда. Оставалось лишь закинуть за спину дейпак со стандартным набором и притороченным к нему мачете в ножнах, взять под мышку шлем и выйти в коридор.

С мансарды доносилось недовольное бормотание – Галя, по своему обыкновению, разыскивала утерянный накануне инфор.

– Любимая, тебя ждать?! – крикнул я, одновременно выискивая взглядом Петровича.

В поле зрения кот отсутствовал, и я направился к двери, так и не получив ответа ненаглядной. В принципе сегодня нам по пути, так что лучше подожду, потом нытья меньше будет. Прислонив ружье к стене, я привычно влез в сапоги, отработанными до автоматизма движениями зарастил швы на голенищах и попрыгал, проверяя подгонку снаряжения. Вроде ничего не гремит… Повесив вертикалку на плечо и нахлобучив шлем, вышел из дома и привычно отпер крохотный гараж. В уютном закутке стояли два одинаковых скутера – очень удобный для наших целей транспорт. Их нам с Галей по первому требованию выделил все тот же Кульман. Правда, мой «мопед» пришлось немного модифицировать, приладив сзади корзину из частой сетки. В ней я возил Петровича, когда он изъявлял желание полениться.

Едва я выкатил скутер из гаража, как появились оба рыжих: Петрович спрыгнул откуда-то сверху, похоже, что с крыши, и заскочил в родную корзинку, одновременно с ним Галя хлопнула входной дверью. Выглядела она гораздо свежее, чем за завтраком. Бледно-голубой комбез местных биологов сидел на ней как влитой, и я невольно залюбовался точеной фигурой. Девушка тряхнула непокорной рыжей копной и смерила меня лукавым взглядом:

– Все никак не угомонишься? Терпи теперь до вечера.

– Всенепременно, – хмыкнул я и оседлал скутер.

Мощный электромоторчик еле слышно загудел, отозвавшись на нажатие пуска, так что мне осталось лишь отпустить педаль тормоза и крутануть ручку акселератора. Скутер послушно сорвался с места, едва не окатив замешкавшуюся Галю фонтаном мелких камешков.

– Кто последний, тот готовит ужин!

Пока что счет у нас был почти равный – четыре три в мою пользу. Галя чертыхнулась и помчалась следом.

Начинался новый рабочий день, за вычетом четырех выходных уже девятый по счету.

Система тау Кита, планета Нереида,

18 декабря 2537 года, тогда же

До купола биолаборатории добрались практически одновременно, так что я решил проявить благородство и зафиксировал ничью. Галя с этим предложением нехотя согласилась, и мы втроем направились к центральному шлюзу, оставив скутеры в длинном ряду точно таких же машин. Маршрут за неполные две недели стал привычным, но местный персонал на нас с Петровичем все еще реагировал не совсем адекватно – напрягал мой воинственный вид. Никто кроме меня не разгуливал по лаборатории вооруженным, двое Охотников обычно сидели в закутке у главного входа и далеко не уходили. Я же имел привычку заявляться на планерки полностью экипированным, разве что шлем в помещении снимал.

Сегодняшнее утро ничем не отличалось от вчерашнего: в малом брифинг-зале уже разместились руководители направлений и начальники исследовательских партий, и хмурый доктор Робинсон как раз врубил проектор. Директор базы эти сборища игнорировал, собирая у себя начальников отделов раз в неделю, обычно в понедельник. Собственно, ничего нового мы в ближайшие полчаса не услышим, примерный план работ был озвучен еще накануне. Сегодня он будет доведен до сведения исполнителей официально, и озадаченный народ разойдется по кабинетам, лабораториям и прочим интересным местам. Гале здесь делать было нечего, и она сразу направилась к капсуле скоростного лифта, который соединял с основным корпусом подводный модуль, расположенный с той стороны скальной гряды. В принципе, к нему можно подобраться и по морю, но в этом случае дорога растянулась бы на час с лишним.

По логике мне бы тоже сюда таскаться не следовало. Но я числился отдельной боевой единицей, не подчиненной командиру Охотников капитану Отто Поттингеру, посему приходилось присутствовать и самостоятельно получать задание на предстоящий рабочий день. Сегодня все оказалось столь же скучно и банально, как и вчера, и за день до этого. Робинсон ограничился одной фразой в мой адрес: выдвинуться в составе поисковой партии доцента Раскольникова на остров с координатами такими-то, номер по каталогу такой-то, и провести разведку местности. За прошедшие дни я уже трижды участвовал в аналогичных миссиях, так что сейчас лишь молча кивнул в ответ, дескать, понял. Впрочем, Робинсон уже переключил внимание на следующего подчиненного, и мне оставалось только ждать завершения планерки. Петрович дисциплинированно сидел под моим стулом и даже не пытался слинять – смирился с ежедневным ритуалом.

Наконец все формальности были соблюдены, Робинсон вырубил проектор, и народ загремел стульями, торопясь вырваться на свободу. Мы с напарником благоразумно пропустили вперед основной поток и спокойно вышли в белоснежный коридор, где и уткнулись в того самого доцента Раскольникова – здоровенного мужика с буйной шевелюрой и жидкой бородой, которая почему-то росла клочками. Однако Валентина это не смущало, и он категорически не желал расставаться с сомнительным украшением. В двух миссиях из трех мы работали совместно, так что уже успели наладить дружеские отношения.

– Здравствуй, зверь! – торжественно поприветствовал Раскольников Петровича, не поленившись нагнуться и почесать кота за ухом. Это тоже уже успело превратиться в своеобразный ритуал. – Привет, Олег. Опять за нами увязался?

– Здоров! – Я пожал ладонь-лопату и хмыкнул: – Все претензии к Робинсону. Или кто там у вас план составляет. Надеюсь, сегодня будет не так уныло, как в прошлый раз.

– Размечтался! – закатил глаза доцент. – Знаю я этот островок, были мы уже там, в прошлом году еще. Палец, мля! Достала уже эта политкорректность. Мы его гораздо проще называем, правда, непечатно получается.

– А что, похож?

– Сам увидишь, – отмахнулся Валентин. – Этот фаллический символ торчит посреди острова, видно издалека. Все, хорош прохлаждаться, катер уже ждет.

Раскольников решительно развернулся и потопал к выходу в стартовый комплекс, рассекая людской поток с неумолимостью линкора. Мы с Петровичем пристроились к нему в кильватер и благополучно выбрались на свежий воздух. На бетонированной площадке, одной из длинного ряда, красовался хорошо знакомый мне легкий катер, являвшийся одновременно богато оснащенной передвижной лабораторией. У раскрытого люка пассажирского салона уже топтались двое неизменных спутников доцента Раскольникова – Валерка и Роберт, младшие научные сотрудники и по совместительству аспиранты.

– Кто сегодня водитель кобылы? – поинтересовался я, пожимая руки коллегам.

Петрович по традиции распушил хвост и фыркнул в ответ на приветствия.

– Серегина смена, – сказал Роберт и полез в салон. – Шеф, все готово, можем выдвигаться.

– Датчики не забыли? – строго уточнил Валентин, протискиваясь между двух рядов кресел. – А то вплавь за ними возвращаться будете.

– Как можно, шеф! – возмутился уже Валерка.

– Ты бы вообще молчал в тряпочку, балаболка! – отрезал доцент.

Успевший развалиться в одном из кресел Петрович с негодованием взвыл, подтверждая справедливость возмущения ученого: в прошлый выход ушлые аспиранты «забыли» ящик со сканирующими головками на складе, и нам пришлось отказаться от половины запланированных опытов. Парням, конечно, досталось, но перспективный клочок суши остался без постоянного мониторинга, а повторно туда вернуться не позволял строгий график работ. Мысленно пожелав Петровичу быть терпимее к окружающим, я согнал его с облюбованного кресла и устроился в нем сам. Напарник в отместку запрыгнул на колени к Роберту. Тот ничего против не имел, чем рыжий нахал и воспользовался.

В переборке ожил обзорный экран, и на нас строго глянул пилот Серега – серьезный молодой парень, аккуратно упакованный в штатный летный комбез с символикой «Генезис-3000». В отличие от сменщика, жизнерадостного раздолбая Эда, предпочитавшего яркие футболки с провокационными надписями и легкомысленные бейсболки, Серега был аккуратистом во всем, в том числе и в пилотировании, чем несказанно меня радовал. С ним я был уверен, что катер не ухнет в пике в самый неподходящий момент или не начнет выписывать фигуры высшего пилотажа, обходя стайку местных псевдочаек. Такими штучками грешил Эд, за что неоднократно ловил в бубен, Серега же предпочитал «поспешать не спеша» и был надежен, как сейф в швейцарском банке.

– Все в сборе? – осведомился пилот, хотя прекрасно видел салон на дисплее. – Не забываем пристегиваться. Стартовая готовность. Экипаж желает приятного полета.

– Эй-эй-эй! – спохватился Валерка. – А где охрана? Или они отдельно сегодня летят?

В ответ люк отсека содрогнулся от тяжелого удара и распахнулся, пропустив двоих Охотников в полном снаряжении. Этих парней я не знал, хотя и видел в расположении, так что машинально кивнул в ответ на приветствие и потерял к ним интерес. Охотники заняли оставшиеся кресла, и Серега врубил антиграв, выводя катер в стартовый коридор. Через несколько секунд взревели маршевые движки, выплюнув из сопел струи ионизированного газа, и наш летательный аппарат рванул с места в карьер, стремительно набирая высоту.

Дорога заняла минут двадцать, я даже не успел толком заскучать, заняв себя проверкой снаряжения и прогонкой тестов. Петрович прекратил валять дурака, вернулся ко мне, и я оснастил его приемо-передающим модулем – ажурным ободком причудливой формы, крепящимся у кота на голове. Коннектор уже торчал в гнезде шлема, так что оставалось только запустить стандартную тестовую программу. Коллеги уже были свидетелями этой процедуры и не удивились, продолжая болтать о чем-то своем, а вот Охотникам зрелище было в диковинку, один даже забрало шлема откинул, чтобы лучше видеть. Впрочем, парни оказались понятливыми и процессу не мешали, предпочитали молча смотреть. К тому времени, как я закончил с формальностями, катер уже начал снижение. Педантичный Сергей действовал в полном соответствии с инструкциями: после двух – разведывательных кругов вырубил маршевые движки и аккуратно посадил катер на симпатичной полянке, образовавшейся посреди густых зарослей. Вид с курсовых камер он вывел на обзорный экран, так что пассажиры могли наблюдать все маневр, равно как и остров. Вынужден признать, Валентин был прав: в самом центре островка торчала скала узнаваемой формы, разве что, в отличие от прототипа, грязно-серая, базальтовая. Она была со всех сторон окружена растительностью с темно-фиолетовой листвой, что еще более усиливало ощущение, что под островом залег озорной великан, решивший таким образом показать свое отношение к миру.

Несколько минут результаты телеметрии, поступающие со сканирующей системы, обрабатывал «мозг» катера в режиме реального времени, потом над люком загорелась надпись «готовность», и бронедверь скользнула вверх. Охотники в загерметизированных скафандрах выбрались из салона и неторопливо разошлись в стороны: ритуал первичного осмотра места высадки выполнялся неукоснительно даже на самых приветливых планетах. Люк за их спинами сел в пазы, отрезая пассажирский отсек от потенциальных угроз, и нам осталось только ждать. Минут через пять разведчики дали «добро» на выход, и ученые оживленно зашевелились, выбираясь из кресел.