Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник)

Станция «Да Винчи» вышла к точке перехода.

Глава 2

Там, на неведомых дорожках

Окрестности системы HD 44594,

исследовательская база «Да Винчи»,

15 августа 2537 года

Неделя после прыжка прошла практически незаметно, заполненная рутиной обычного космического перелета, с поправкой на специфику крупного корабля с многочисленной смешанной командой. Как и предполагалось, «Да Винчи» вывалилась из гиперпространства довольно далеко от Системы, и остаток пути пришлось преодолевать на маршевых двигателях, к чему все были заранее готовы. Знакомый навигатор, с которым мы пересеклись на почве увлечения «рукопашкой», по секрету поведал, что кап-1 Яковлев специально задачу поставил таким образом, чтобы было время на предварительный анализ обстановки. Исследовательская база корабль очень специфический, а тем более в столь почтенном возрасте. Двигатели мощью не поражают, скорость тоже по современным меркам черепашья, поэтому нам, можно сказать, повезло: точка выхода из прыжка с учетом погрешности (да-да, маяки от неточностей на таких расстояниях не избавляли) расположилась очень удачно. Прикинув так и этак, штурман предложил начальнику экспедиции к Системе выходить под углом к плоскости эклиптики, дабы избежать сложного маневрирования в зоне внешних планет, пусть и с перерасходом энергоресурсов. Капитан согласился. Задача и правда оказалась нетривиальной: планетная семья звезды HD 44594 была представлена пятью объектами, три из которых – газовые гиганты сравнимых с Юпитером размеров – располагались как раз на задворках Системы на небольших расстояниях друг от друга, не более полутора астрономических единиц. Такое их размещение являлось причиной значительных гравитационных возмущений, для громады базы весьма и весьма неприятных. Группа планет-гигантов от собственно Находки – землеподобной планеты в «поясе жизни» – отстояла на пять с небольшим астрономических единиц, и между ними массивные объекты отсутствовали, что компенсировалось сразу двумя поясами астероидов. Пятая планета находилась почти у самой звезды, даже ближе, чем Меркурий к Солнцу, и интереса не представляла. У одного из «толстяков» наличествовала целая когорта спутников, причем два достигали размеров Марса и потенциально подходили для терраформирования. С учетом предложенной штурманом траектории база пересекала плоскость эклиптики как раз между ближним поясом астероидов и Находкой, после чего еще пару стандартных суток должно было уйти на сближение с планетой и выход на геостационарную орбиту.

Собственно, сегодня первый этап и закончился: база стабилизировалась в гравитационном поле Системы и вышла на траекторию сближения с Находкой, по случаю чего начальство объявило общий сбор – объединенными усилиями научной части, летунов и Егерей предстояло определить оптимальную точку высадки исследовательской команды. Я, как непосредственный участник этого события, в предстоящем обсуждении намеревался принять активное участие, для чего последнюю пару дней усиленно изучал спутниковые карты планеты. Коллеги Иванов с Петровым занимались тем же – именно нам троим предстояло первыми ступить на поверхность планеты… Ах да, Петровича забыл. И только после этого будет развернут малый эксплорер-комплекс и начнется стартовый этап освоения нового мира. К такому меня готовили предыдущие семь лет, но настроение было паршивым: я то и дело срывался на самокопание и самобичевание, плавно переходящие в самосуд. Блин, не слишком ли много этих самых «само»? Впрочем, причина была объективной: не далее как вчера вечером я крупно повздорил с Женечкой Королевым.

А началась эта история третьего дня с вечернего разговора с Галей. Та против обыкновения не отправилась сплетничать с подружками, а составила компанию нам с Петровичем. Вообще, всю неделю после прыжка вела она себя довольно странно – вроде и сближаться не давала, но и не отталкивала окончательно, с удовольствием болтая со мной на отвлеченные темы. Один раз даже затащила на посиделки, но в смешливой компании я оказался предоставлен самому себе, пока не появился Викентий. Он-то меня и просветил насчет Галины: как оказалось, она уже несколько вечеров кряду охаживала того молодого и перспективного биолога по имени Евгений. Но я и сам все прекрасно видел, а потому очень удивился, когда через пару дней она внезапно осталась вечером в блоке и принялась изливать душу. По ее словам выходило, что Королева она знала еще по университету – тот учился тремя курсами старше и уже тогда считался завидной партией. Не обделенный девичьим вниманием, на ухищрения молоденькой первокурсницы Евгений никак не реагировал, чем еще больше распалял ее. Закончилось все это тем, что Галя едва не попала из-за неразделенной любви в больницу. Примерно тогда она решила не размениваться на такие мелочи, как любовь и грязные самцы, и начала использовать нашего брата по прямому назначению – то есть превратилась в обычную стерву. К пятому курсу она стервозностью благополучно переболела и немного остепенилась, но и по сей день случались рецидивы – наше с ней знакомство тому пример. Сейчас же забытые чувства вспыхнули в ней с новой силой. Она пыталась сопротивляться, ибо гордость не позволяла стелиться перед мужиками, но влечение оказалось сильнее.

Признаться, выслушивать все эти бредни мне было не очень-то приятно. Мало того что я и сам имел на Галю виды, так еще и понимал подноготную ситуации: не в любви тут дело, а в элементарном желании доказать, что она тоже не лыком шита. Попытки оправдаться чувствами и гордостью выглядели со стороны нелепо – типичная ситуация из дешевой молодежной комедии: вот назло всем соблазню самого видного парня! Но куда больше меня беспокоил тот факт, что я перешел из разряда «неплохого варианта» в разряд подружки, которой не грех поплакаться в жилетку. Обуреваемый противоречивыми чувствами, в тот вечер я свел все в шутку, вовремя сместив Галино внимание на Петровича. Как я и предполагал, мнимую аллергию как рукой сняло, и мой питомец с девушкой подружился, чего за ним давненько не наблюдалось.

А вчера ситуация получила не самое приятное развитие. Я занимался в общем тренажерном зале седьмой палубы, и сам не заметил, как остался в компании Королева. Всю тренировку Галя вертелась возле него: у них по плану была анаэробная нагрузка, и девушка крутила педали велотренажера рядом с Женечкой, наматывавшим километры на беговой дорожке. Наверное, я немного ослабил самоконтроль, потому что Королев заметил взгляды, которыми я одаривал Галю, – та в облегающих велосипедках и легкомысленном топике выглядела весьма аппетитно.

– Нравится? – без предисловий хмыкнул Евгений, кивком указав на велотренажер. Галя уже упорхнула в душ, но я его понял. – Согласен, соблазнительная цыпа. А я ведь ее в универе не замечал. Вернее, мне на нее плевать было, и других хватало.

– Ты это вообще к чему? – прикинулся я простаком.

Не люблю, когда люди мое личное пространство нарушают, а Королев пересек незримую границу: я сидел на скамейке у стойки со штангой, а он остановился в шаге, набросив на шею полотенце. Футболка его пропиталась потом, светлые волосы слиплись, но уставшим он не выглядел.

– Я же вижу, что она тебе нравится, – ухмыльнулся биолог. – Не парься, будет и на твоей улице праздник.

Я с трудом сохранил нейтральное выражение лица и задумчиво проронил:

– А у нее это серьезно. Не боишься последствий?

– Какие, на хрен, последствия! – беззаботно махнул рукой Женечка. – Поматросил, как говорится, и бросил. Через месяц-другой тебе достанется, не переживай!..

Хрясь! Мой кулак с размаху впечатался в челюсть биолога, опрокинув того на пол. Я и сам не заметил, как успел вскочить и от души оприходовать парня: только что сидел на скамейке, медленно закипая, и вот уже стою на ногах над поверженным противником, тупо уставившись на рассаженную костяшку. Королев был ошеломлен не меньше и непонимающе вертел головой в попытке сфокусировать взгляд. В происходящее он поверил не сразу: как это так, какой-то худосочный дрищ сбил его, такого большого и сильного, с ног? Да как он посмел?! Биолог глухо рыкнул и ринулся на меня, ловко вскочив с пола, но я уже оправился от потрясения и встретил его новым ударом, на этот раз точно рассчитанным: правой в солнечное сплетение. Вертикальный кулак жестко врезался в мускулистый торс, но я вложил массу и энергию встречного движения и легко пробил мышечный каркас. На рефлексе занес бедро, выводя правую ногу на хай-кик, но в последнее мгновение остановился – хватит с него. Парень согнулся, хватая ртом воздух, а я поспешил убраться из спортзала: не хватало еще в полноценную драку ввязаться. Чтобы выстоять против такого бегемота придется всерьез выложиться. И в этом случае тяжких телесных не избежать, а мне лишние неприятности ни к чему.

Вернувшись в собственную каюту, я забрался в душ, где проторчал против обыкновения почти четверть часа. Настроение было препаршивое. Не столько из-за Женечки (мразь она мразь и есть, в любых условиях), сколько из-за того, что потерял над собой контроль. И это совершенно точно, без дураков. Первый удар был неосознанным, а потому на редкость непрофессиональным: я просто дал человеку в морду с намерением его унизить. Не вырубить, не обезвредить на какое-то время, а именно для того, чтобы продемонстрировать свое отношение к происходящему. Это потом я его встретил с максимальной эффективностью при минимальных последствиях для здоровья. Обидно все-таки и за себя, и за Галю. Плюс еще толика злости на глупую и стервозную девчонку. Да, еще про уязвленную гордость не упомянул. Короче, полный набор. Постояв напоследок под холодными струями, я приказал себе забыть о происшествии и вышел из душа.

Но на этом мои неприятности не закончились. Где-то через час я ухитрился нарваться в кают-компании на Галю, и та обдала меня такой волной презрения, что мне стало не по себе. Вот умеют же бабы так одним взглядом приложить, что потом себя ощущаешь как минимум помойным ведром. Она не сказала ни слова, но дверью хлопнула громко – не знаю по какой причине, но древние проектировщики отказались в жилых помещениях от сдвижных вбок створок. Я же выматерился про себя и ушел спать. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: девушка на выходе из душа столкнулась с невинно пострадавшим Женечкой и все поняла – все-таки не дура. И плевать ей на причины, ведь я покусился на объект ее желания, а посему не достоин жить с ней на одной планете. Тьфу, мать ее! Хрен с ней, пускай сама разбирается. Прибежит потом в жилетку плакаться, да поздно будет, пошлю далеко и надолго. Или не пошлю? А вот работать вместе все равно придется, так что проблем не избежать.

Нынешний день облегчения не принес – на душе было пакостно, так и тянуло нырнуть в бар, но я пересилил себя, чему в немалой степени способствовал приказ явиться на расширенный брифинг. Сейчас я как раз подходил к конференц-залу на четвертой палубе, но особой суеты в коридоре не наблюдал. В самом зале обстановка тоже не вызывала беспокойства – успевшие прибыть раньше коллеги чинно расселись за огромным столом, однако кап-1 Яковлев пока отсутствовал. Я присел рядом с коллегами-Егерями, пожал им руки и лениво поинтересовался:

– Я ничего не пропустил?

– Расслабься, – хмыкнул Коля Иванов. – Сейчас главный подойдет, тогда и начнется мозготраханье.

– Ага, пока что даже Исаева нет, – подтвердил Леха Петров. – И Вяземский где-то ходит.

Знаменитый на всю Федерацию ксенобиолог Родион Ефимович Вяземский возглавлял научную часть экспедиции, даже мой номинальный начальник, профессор Накамура, находился у него в подчинении. Я окинул заинтересованным взглядом стол. Действительно, главных действующих лиц не наблюдаю, в основном смутно знакомые руководители среднего звена, и военные, и гражданские. Вон Накамура как раз на противоположном конце стола устроился рядом с такими же, как он, биологами. Знакомый навигатор в компании штурмана, кап-2 Терещенко, рядом парни из батальона – трое ротных и зампотыл. Кто-то от летунов, на погонах по два просвета и две больших звезды. Ученых, конечно, поболее, чем нашего брата. Экспедиция у нас комплексная, так что тут каждой твари по паре: и биологи, и геологи, и планетологи, и… Да кого только нет, короче.

Дверь утонула в переборке, и мы поспешно вскочили, приветствуя появившееся наконец начальство. Капитан первого ранга Яковлев ответил стандартным «здравия желаю, товарищи офицеры!» и кивком разрешил садиться. Личный состав принялся греметь стульями, а Яковлев в компании с Вяземским и Исаевым заняли места во главе стола.

– Итак, господа, – взял слово начальник экспедиции, – сегодня мы собрались, чтобы обсудить несколько важных вопросов. Повестка дня у вас на мониторах, прошу ознакомиться. Предлагаю следующий регламент: прежде всего определимся с основными задачами первого этапа работы в Системе. Главный вопрос – место высадки передовой разведгруппы. Затем пробежимся по графику работы экспедиции в целом и перейдем к частностям, но их мы уже обсудим в узком кругу ответственных лиц. Возражения? Возражений нет. Переходим к первому пункту повестки дня. Родион Ефимович, прошу вас.

– Кхе-кхе, – прочистил горло ученый. – Уважаемые коллеги, вы, несомненно, уже изучили имеющиеся материалы, поэтому вдаваться в подробности не буду. С требованиями научной части все ознакомились, так что обойдусь тезисами. Как всем известно, Находка – характерная планета земного типа, именно этим она и ценна. Тем более приятно, что по таким параметрам, как климатические условия, сила тяжести и длительность суток, она отличается от нашего материнского мира очень незначительно. Единственное важное несоответствие – вместо спутника у планеты имеется пылевое кольцо, как у Сатурна. Видимо, в далеком прошлом местная луна по какой-то причине была разрушена, и из ее обломков оно и образовалось. В связи с этим метеоритная опасность несколько выше, чем на Земле, однако все сколько-нибудь крупные обломки давно уже рухнули на поверхность Находки, а оставшиеся всего лишь вызывают частые метеоритные дожди. Общий фон весьма благоприятный – на планете имеются высокоразвитые белковые формы жизни, достаточно воды и есть озоновый слой, предохраняющий поверхность от действия жесткого излучения звезды. Атмосфера идеально подходит для человека, по составу отличается от земной незначительно. Вредных примесей в местном воздухе не содержится. Микрофлора умеренно агрессивная, ничего такого, с чем не справится универсальный антидот. Самых больших неприятностей можно ожидать от фауны: первичное сканирование было поверхностным, мы не получили и сотой доли необходимой информации. Поэтому наибольшее значение будет иметь мнение уважаемых представителей корпуса Егерей – именно им придется столкнуться с агрессивными животными, если таковые обнаружатся. Со своей стороны могу высказать лишь одно пожелание: наибольший интерес для представителей естественных наук будет иметь, несомненно, экваториальный пояс.

– Спасибо, Родион Ефимович, мы вас поняли, – поблагодарил оратора Яковлев. – Иван Викторович, вам слово.

Командир летунов поднялся со своего места и высказался предельно кратко:

– Мы проанализировали метеообстановку за последние полгода. Трудностей высадка не представит. Обеспечим доставку грузов и персонала в любую точку планеты в кратчайшие сроки.

Яковлев кивнул, сделал пометку в архаичном блокноте.

– В таком случае, коллеги, послушаем главных заинтересованных лиц. Прошу вас, Андрей Михайлович.

Майор Исаев обошелся буквально парой слов:

– Предлагаю дать слово командиру разведгруппы капитану Иванову.

Николай поднялся как по команде и принялся бодро излагать наши общие соображения:

– Уважаемые коллеги! Мы тщательно проанализировали доступную информацию и пришли к следующему выводу: первую высадку следует осуществить в умеренных широтах южного полушария. Там сейчас начало лета и сюрпризы от погоды маловероятны. Таким образом, мы сразу же исключим влияние экстремальных условий окружающей среды. В качестве конкретной точки высадки мы предлагаем вот этот полуостров, обратите внимание на отметку.

Я обстановку представлял хорошо – недаром мы с ребятами несколько часов кряду просидели над спутниковыми картами, – но все равно на автомате скосил глаза на дисплей с объемной моделью Находки. Повинуясь манипуляциям капитана, камера нырнула из верхних слоев атмосферы ближе к поверхности, шар планеты повернулся на несколько градусов, и объектив сфокусировался на северной оконечности небольшого материка, скорее даже огромного острова вроде земной Австралии. Здесь береговую линию рассек глубокий и узкий залив, отделивший от основного массива довольно широкую полосу земли, километров сто в поперечнике.

– На наш взгляд, место для первой высадки идеальное, – продолжил Иванов. – Климат тут должен быть приморского типа, что не исключает штормов и ураганов, поэтому базу расположим в глубине полуострова. Дождь и грозу переживем, зато не будет проблем с обеспечением базы: это лесостепная зона, здесь большое количество рек и озер, а флора и фауна более приветливые, чем в тропических джунглях. Вместе с тем они дадут хорошее общее представление о планете – не мне объяснять ученым принцип аналогии. С точки зрения обеспечения безопасности тоже сплошные плюсы: окружим базу стандартной «оградой», активируем «купол» – на первое время будет достаточно. Вместе с тем из этой точки легко добраться до побережья, что тоже плюс – гидрологи и морские биологи будут довольны. А дальше, как говорится, будет видно. Рекомендации для размещения основного комплекса дадим после первичного обследования планеты, то есть не раньше чем через неделю после высадки. У меня все.

– Спасибо, – кивнул Яковлев. – Уважаемые коллеги, возражения будут?

Возражения конечно же нашлись. В основном недовольство выражали ученые, что для нас сюрпризом не стало. Еще битых полчаса эта братия переливала из пустого в порожнее, но все их претензии разбивались о несокрушимые утесы приведенных Ивановым резонов. В конце концов Яковлеву этот балаган надоел, и он поставил в споре точку.

– С этим вопросом определились. Возражения по существу будут? – выделил кап-1 ключевое слово, но ответа не последовало, и он резюмировал: – Тогда небольшой перерыв, и перейдем к остальным пунктам повестки дня. Не задействованные в дальнейшей работе коллеги могут быть свободны.

Дождавшись, когда начальник экспедиции подаст пример, мы с парнями поспешили покинуть конференц-зал. Против ожидания управились достаточно быстро. Ничего удивительного: летунам по барабану, ученым по большому счету тоже. Они чисто из принципа выступали, а еще из любви к искусству. В основном нам отдуваться да отделению Охотников, что пойдет в усилении. В первой высадке ни один научник не участвует, обойдемся своими силами. Вот когда будут обсуждать место для основного комплекса, дискуссия затянется надолго.

Система HD 44594,

исследовательская база «Да Винчи»,

17 августа 2537 года

За те двое суток, что прошли с памятной говорильни, обозначенной в официальных бумагах как «расширенный брифинг», громада базы преодолела расстояние, отделявшее точку ее выхода в плоскость эклиптики от Находки, и сейчас вращалась вокруг планеты с периодичностью сорок часов, медленно и тщательно сканируя поверхность. Стая юрких спутников и автономных зондов уже покинула трюмы, и накопители центрального вычислителя пухли от обилия информации. Нам же с коллегами в течение ближайшей пары часов предстояло осуществить первую в истории высадку на планету. Событие не рядовое, а потому требовавшее тщательной подготовки. Оружие и снаряжение, за исключением коннектора, хранилось в специально для того предназначенном боксе на второй палубе, и отвечал за это хозяйство тот самый прапорщик Щерба, к которому меня направил при знакомстве комбат.

До последнего момента мы с коллегами торчали в резервном КП Исаева неподалеку от расположения Охотников. Пункт был оборудован по самым современным стандартам, так что работали в комфортных условиях: один из автономных зондов завис непосредственно над районом выброски, и коллега Иванов гонял по гигантскому монитору фотографии в высоком разрешении. Мичман Мохов, командир спускаемого модуля, сидел в сторонке и в процесс не вмешивался – и без него мозги кипели. Петрович ошивался рядом, то и дело отвлекая меня картинами разнообразных каверз в отношении летуна, но я лишь отмахивался. В конце концов он обиделся и устроился на коленях у мичмана, включив урчальник. Но время поджимало, и мы, так и не остановившись на каком-то одном варианте, отправились во владения прапорщика Щербы. Капитан Иванов справедливо рассудил, что на месте будет виднее, и ограничился всего лишь десятком возможных точек высадки, одарив Мохова распечаткой и перегнав файл на терминал навигатора из экипажа мичмана.

В «лабазе», как окрестил острый на язык Леха Петров оружейный бокс, долго не задержались: дело свое прапор знал крепко и снаряжение держал в образцовом порядке. Искусство влезать в скафандр за установленное нормативом время я изучал в академии пять лет, так что трудностей тут не возникло. Избавившись от повседневной формы, я надел термобелье, не забыв про носки, и с некоторым трудом натянул плотно сидящие брюки из усиленной ткани с защитными вставками из прочного пластика. Потом сунул ноги в сапоги и провел ладонью по голенищам, зарастив швы. Как показала многолетняя практика, такая обувь в нашем случае практичнее ботинок: если что и голеностоп зафиксирует, предохраняя от вывиха, и штанины за всякие ветки-колючки цепляться не будут. Именно по этой причине егерский полевой скафандр облегает тело – нам силуэт размывать не надо, как десантуре, и мешковатые комбезы в нашей работе не приветствуются. Попрыгал, присел – нормально, портки движений не стесняют, потому что изготовлены из эластичного материала, то бишь стретч, как выразилась бы Галя. Не откладывая на потом, извлек из кейса коннектор и с негромким щелчком вогнал его в специальные пазы шлема. У коллег по понятной причине таких приблуд не было. Облачился в куртку, натянул перчатки и стал похож на футуристического рыцаря или гонщика-скутериста в защите: в отличие от тех же десантных скафандров, наше снаряжение было очень легким, в первую очередь за счет использования пластиковых броневых вставок, защищавших уязвимые места. Наколенники и налокотники также были интегрированы в костюм, равно как и небольшие плечевые накладки, которые вкупе с поясом и жгутами псевдомышц в ткани образовывали экзоскелет. У нас задачи иные, нам от пуль защита не нужна, а для зверей и пластика хватит – никакие когти его не возьмут, разве что из спецсплава. Но такие только у людей бывают в виде разнообразного клинкового оружия. Кстати о птичках. Егерь не битюг-тяжеловоз, а потому оружия немного – на левом бедре тесак-мачете из серии «все в одном», на правом – стандартный АПС-17 в кобуре с парой запасных магазинов, на груди наискось рукояткой вниз боевой нож – это мой вариант, а вообще каждый исходит из соображений удобства. Иванов вон ножны на пояс повесил. На спину дейпак с необходимым минимумом, магазины в нагрудные карманы, штуцер на плечо – вроде готов. Ухмыльнулся при виде напарников: покрытие-хамелеон в скучном боксе не работало, и бронепластины отчетливо выделялись на фоне почти черной ткани, превращая нас в этаких кощеев бессмертных с костями наружу. Ничего, как в поле выйдем, всеми цветами радуги будем переливаться в зависимости от окружения. Петрович обзавидуется.