Игроман

Или, напротив, как рана болит.

Я по-сыновьи на «вы» с Енисеем.

Он по-отцовски со мной говорит.

Были седые я слушаю молча

про Мангазею, про вольный народ…

Как заплывали заморские кочи

В устье реки в приснопамятный год.

Мы с ним судачим о всём без утайки,

Судим да рядим о жизни своей.

Перемежают рыбацкие байки

Наш диалог о безвластье властей.

Мне Енисей про отравные стоки,

Про полынью, воронья карусель…

Я ему про геноцид мертвоокий…

Слушает хмурясь меня Енисей.

Слушает мой разговор с наркоманом,

Плачь его громкий по-бабьи навзрыд.

Лижет волна иглу окаянную,

Что под ногами на гальке блестит…

Слушает жуткий рассказ контрактанта,

Как «миротворцы», а с ними и он

Пленных наемниц, привязанных к танкам,

/За ноги к двум расходящимся танкам!/

Рвали в Чечне, как бумажный картон…

Слушает. Может не всё понимает.

Столько веков за спиной у реки!

И набежавшей волною вздыхает,

Чаек качая, как поплавки.

– Классно, – зажмурив глаза, выдохнула Ирина. – Это ты написал?

– Нет, – честно признался Сергей. – В юности я немного писал стихи, но они вряд ли достойны того, чтобы их кому-то показывать. Это Владимир Виговский. Дивногорский поэт.

– Всегда завидовала творческим людям. Их жизнь, наверное, очень интересна и раскрашена яркими цветами радуги. Ни то, что у нас, простых смертных.

– Что-то сдаётся мне Ирина ты к числу последних никак не относишься.

– Да что ты знаешь о моей жизни? – досадливо поморщилась она. – Или судишь по дорогой машине? Так эта не моя тачка, а моего супруга.

– Так расскажи о себе…

– Всему своё время, Серёжа.

Полюбовавшись на красоты сибирской природы, они пошли дальше и вскоре очутились в симпатичной новёхонькой беседке, которая была похожа на сказочный терем. На лавке валялись разноцветные фантики от конфет. Аксёнов отодвинул их в сторону и посмотрел Ирине в глаза. Они сияли как утреннее солнце. Аксёнов набрался смелости и положил руку на талию Ирины, при этом слегка зажмурившись и ожидая, что же будет дальше. К его радости, девушка не отстранилась, а наоборот прильнула головой к плечу и робко прошептала:

– Поцелуй меня, Серёжа.

Просить второй раз Аксёнова не пришлось. Их губы слились в страстном долгом поцелуе. Её уста были сладкими, словно мёд. Возможно, это был лишь сладостный дурманящий мираж, но Аксёнову было всё равно. Ему было хорошо. Легко. Радостно. Он был в плену наслаждения и не хотел выйти на волю. Так они просидели минут тридцать, иногда перебрасываясь редкими фразами, всё больше глядя куда-то вдаль. Словно пытаясь увидеть там, что же их ждёт впереди. Затем Ирина взглянула на часы, охнула и заявила, что ей пора ехать.

– Давай я отвезу тебя до дома, Серёжа, – промурлыкала девушка.

– Ты же через центр поедешь? – ответил Аксёнов. – Мне еще нужно заскочить на Маркса, зайти к своему старому приятелю. Довези туда, если сможешь.

– Легко, сударь. А что ты стал такой серьёзный? Где улыбочка?

– Не поверишь, первый раз целуюсь с замужней дамой. Вот и призадумался.

– Надо тебе это или нет? Я тебя на аркане не тащу, да и разве мы уже чем-то друг другу обязаны?

– Конечно, нет. Всё нормально, извини. Так ты не сказала кто у тебя муж?

– Обычный, ну или не совсем обычный госслужащий. Давай сейчас не будем о нём, хорошо, Серёжа?

Вместо ответа Аксёнов не удержался от того, чтобы вновь припасть к её губам. Ирина, как ему показалось, с большим желанием, ответила на поцелуй. Они долго не отрывались друг от друга, будто виделись в первый и последний раз. Насытившись, они устроили дуэль взглядов, будто индейцы потёрлись носами и взялись за руки. Ирина погладила Аксёнова по голове, взъерошив непослушные волосы. В ответ она получила поцелуй в курносую сопелку, радостно улыбнулась, взглянула в небо и блаженно зажмурилась.

ГЛАВА ВТОРАЯ. ЛЕНКА

На следующее утро, едва проснувшись, Аксёнов набрал номер Ирины, но, увы, он оказался недоступен. Его настроение сразу ухудшилось. Однако от традиционной зарядки Аксёнов отказываться не стал. Приседания, подтягивания, отжимания, затем контрастный душ. Стало заметно лучше. Взглянув в зеркало на свой живот, Аксёнов подумал, что пора бы увеличить нагрузки. Всё-таки похудеть ему не мешало бы. Лишние килограммов пять не то что бы мешали ему жить, но всё же Аксёнов считал, что запускать себя не следует. Подумав, Аксёнов взял телефон и написал Ирине смс: «Я возьму тебя за руку, закружу в нежном танце, затем поцелую… ярко, нежно, взрывоопасно, ты ответишь страстно и безмятежно. А затем мы станем читать книгу любви». Так и не дождавшись ответа на своё романтическое баловство, Аксёнов решил съездить в бассейн, и позвонив своему приятелю Илье, позвал его составить компашку. Аксёнов и Илья были знакомы лет десять. Когда-то они играли в футбольном турнире организаций, да там и сдружились. Иногда ходили поиграть в теннис, бильярд, да и просто попить пивка. Илья,

как раз был выходной, заехал за Аксёновым на машине, и через час они уже барахтались в воде. Ну как барахтались, Ильюха в своё время серьезно занимался плаванием и поэтому гонял от бортика к бортику, что твой стайер. Аксёнов же большой выносливостью не отличался, и каждые пять минут брал передышку. Набирался, так сказать, новых сил для очередного заплыва. В какой-то момент на дорожку Аксёнова заплыла девушка в красной шапочке. Представив себя серым волком, Аксёнов пристально взглянул на неё, и едва не вскрикнул от удивления. Это была его одногруппница Лена.

– Привет, Ленок, – расплывшись в дурацкой улыбке, прокричал Аксёнов.