Там, где плачет перелётная грусть

По правде говоря, сейчас Саша, настроившись уже было на бесповоротное расставание с псом, сам вдруг растерялся и не знал, как им поступить в такой ситуации? Щенок перестал быть для них чужим. Собака эта превратилась, как выяснилось теперь окончательно, в безгранично любимого члена семьи. Неожиданно открылось, что они вместе прикипели к этому псу крепко-накрепко и добровольно отдать кому-то того, в ком не чаяли своей души, в последний момент оказались совершенно не готовы. К тому же они сами впервые столкнулись с подобным поведением животного и никак не предполагали, что их Пират способен на такие удивительные и возвышенные чувства. Молька и кошка, которые долго жили с ними вместе, были совершенно не похожими на него. Себе на уме, что ли? Хотя в них так же не чаяли души и, уж, конечно, никогда не обижали. А тут…

– Дорогая, в связи со вскрывшимися новыми обстоятельствами, учитывая многочисленные пожелания трудящихся масс, позволь мне взять слово, – Саша торжественно начал, смахнув слезинку с кончика носа супруги. – Предлагаю тебе поговорить с мамой. Тема разговора: мы решили оставить Пирата себе и просим вашего разрешения. Если родители твои будут против, вступит в действие план «Б». Нам придётся съехать на съёмную квартиру, но собака эта всё равно останется жить с нами. Вот тебе моё решение. Как смотришь?

Она резко, восторженно сияя улыбкой от внезапного счастья, наполнившего лучезарным блеском мокрые глаза, повернулась к Саше. Звякнув, упала на пол задетая поварёшка. А Настя уже обрадованно и крепко целовала мужа, положив локти ему на плечи.

На шум поднял голову Пират. Убедившись, что всё в порядке, он, потянувшись, сладко зевнул, а потом как ни в чём не бывало повернулся на другой бок и снова закрыл глаза. Как будто ни капельки не сомневался, что люди примут правильное решение.

…На другой день с дачи вернулись родители. Настина мама без колебаний согласилась оставить собаку в доме…

Сейчас, гладя развалившегося на диване умиротворённо дремлющего пёсика, Саша особенно понимал, что по-другому в их истории не могло и быть. Вспомнилось, как жена потом частенько повторяла:

– Саша, как это случилось, что у нас в доме появилась эта рыжая громадина? Кто бы сказал, ни за что не поверила бы! Чем ты нас очаровал, собачатина? Признавайся быстро!

Настя при этом ласково трепала по загривку Пирата, а он норовил лизать ей руки и махал хвостом так, что тот, казалось, не выдержит и в какой-то момент отвалится.

Саша смеялся:

– Просто родили себе ребёночка на старости лет, – в этот момент супруга не больно хлопала его пальцами по макушке. – Любовью он нас своей очаровал, дорогая! Умением и способностью искренне любить! А я тебе ещё так скажу – эта собака поистине необычная и особенная! Талисман это наш. Защита ото всего! От болезней и бед спасает такая любовь. Мы оставили его себе, поэтому это теперь наш амулет и оберег! Будет он хранить нас, так и знай!

Ещё вспомнил Саша, поглаживая задние ноги Пирата, рассказ соседской девочки, на глазах у которой разыгравшемуся в тот злополучный июньский вечер щенку переехала лапки машина. Истошный плачь несчастного крохи пронзил безмятежную тишину летнего вечера. Встревоженные жильцы домов выглядывали из окон, пытаясь понять, что произошло? Прохожие, играющие во дворе дети, собрались вокруг громко рыдающего от боли бедняжки. Водитель автомобиля даже не остановился.

* * *

Пират открыл глаза, навострил уши и, соскочив с дивана, бросился к окну. Услышал собачий лай на улице.

Саша пошарил по карманам и достал свой список, где было перечислено всё, что нужно взять в поездку. Ещё раз пробежав его сверху донизу, хлопнул ладонями по коленям и взглянул на антресоли шкафа, вспоминая, в какой из них лежит рыбацкий рюкзак…

Когда Настя пришла с работы, в коридоре уже стояли пакеты с тёплыми вещами, газовая плитка, сапоги, ящик с приманками и блёснами, два спальных мешка, аккуратно свёрнутые дождевики. Продукты Саша оставил до утра в холодильнике. Удочки он отнёс в машину. Насте нужно было собрать только кухонные принадлежности.

Посуду и прочую столовую утварь, необходимую для приготовления пищи в походных условиях, она сложила в пластиковую корзину. На этом сборы были окончены.

Сели ужинать.

– Сегодня старого знакомого встретил. Поболтали немного. Умора с ним! – Саша нарезал хлеб и опустился на стул, продолжая свой рассказ. – Короче говоря, он ходит на приём к доктору одному. И что-то у знакомого моего так нужно, чтобы несколько посещений, значит, было, а не просто однократно. Вот он сходил пару раз и стал странности подмечать у врача этого. Какую-то игривую шаловливость. Доктор-то мужик, а по повадкам – вылитый педик. Представляешь?! Например, мой приятель говорит ему: доктор, у меня красные пятна какие-то по телу, на руках и на ногах, что это значит? А доктор отвечает, что это не страшно, у меня тоже такие есть. Типа хочешь посмотреть? И начинает рубашку со штанами расстёгивать. Лыбится при этом до ушей. Я ему говорю, что, простите, но не намерен этого делать. Мол, если бы вам было лет сорок и вас бы звали, к примеру, Лена, тогда бы я, возможно, согласился. А так – ни за что. Мне мама запрещает у незнакомцев что бы то ни было разглядывать. А этот с меня глаз не сводит! Явно видно. Я приятелю говорю, типа он подкатить к тебе хочет, определённо! Ну смехом, разумеется. А он мне, мол, ты знаешь, я прямо ощущаю это как никогда! Я, говорит, к гомикам ровно отношусь, мне по фигу на них. Но когда на приём теперь прихожу, всё равно на всякий случай задом стараюсь к нему не поворачиваться.

Настя посмотрела на мужа и укоризненно покачала головой.

– Вот-вот, в точности так же и я на него поглядел, любовь моя! – Саша с серьёзным видом пододвинул поближе тарелку с дымящейся картошкой и котлетой. А потом, задумавшись, возмущённо добавил. – Он ведь не хочет сказать мне фамилию доктора-то! Ты, говорит, знаешь его. Представь?! А мне как быть? А если эта угроза где-то рядом?

– Саша, ну хватит уже тебе дурачиться, – Настя подала ему вилку, наблюдая, как муж лукаво улыбается. – Давай лучше подумаем ещё раз, всё ли мы взяли в дорогу?

– Да всё вроде бы. Я же по бумажке собирал и галочки ставил, – Саша наклонил голову и внимательно посмотрел под стол на лежащую собаку. – Пирата бы не забыть. Его в моём списке нету.

– Молчи уже, забудет он Пирата, как же! – Настя снова улыбнулась и постучала косточкой указательного пальца Саше по голове.

– А что, всякое может быть! Проспим, впопыхах, да мало ли? – он вжал голову в плечи, зажмурил один глаз, а сам неприметно потянулся за початой бутылкой водки.

Настя разгадала этот манёвр.

– Ну а вот это как, обязательно? – она сделала строгий голос. – Завтра в дорогу, что, нельзя потерпеть? Саша, ты меня удивляешь!

– Дорогая, да я пару стопочек-то и хотел всего лишь. Исключительно для аппетита… – виновато оправдываясь, заискивающе улыбнулся он, однако взгляд жены оставался непроницаемым.

Саша недовольно распрямился, тоже посерьёзнел. Он нахмурил брови, сверкнул в её сторону глазами, а потом быстрым движением решительно оттолкнул от себя бутылку. Прозрачное содержимое в ней качнулось девятым валом.

– Действительно, зачем мне пить? – он подчёркнуто медленно повернулся к супруге. В голосе его между тем улавливалось клокочущее негодование, а глаза сердито поблёскивали. Настя с настороженным любопытством наблюдала за ним. – Да я ведь и так пьян! Я давно и всегда пьян! Пьян как никто другой! Пьян от любви к тебе!

Губы жены едва уловимо дрогнули, она попыталась сжать их плотнее, чтобы удержать лицо. Но вид философствующего супруга поставил точку в этом поединке.

Сияя белозубой улыбкой, Настя расхохоталась, немного запрокинув голову вверх. Ослепила влюблённым блеском глаз, потом неожиданно встала, шагнула к мужу и крепко поцеловала его. Саша задумчиво и нежно смотрел на неё… Настя была красавицей!

* * *

Проснулся он под утро от движения и какой-то толчеи возле ног. Это Пират запрыгнул на кровать. Пёс упёрся лапами в подоконник, заставленный цветочными горшками из керамики и, подавшись вперёд, внимательно следил за чем-то на улице. В комнате уже полумраком обозначилась предрассветная серость. Часы на полке показывали без четверти пять. Настя пока спала.

До подъёма можно было ещё полчасика вздремнуть. Саша бесшумно, чтобы ненароком не разбудить жену, согнал Пирата с кровати. Тот неохотно спрыгнул на пол и улёгся на своей подстилке, обиженно вздохнув.

Сон почему-то всё равно уже не шёл. Видимо, волнительные эмоции от предстоящей долгожданной поездки опережали события. Саша закрыл глаза и принялся обдумывать детали рыбалки. Вспоминал, куда загрузил разные вещи, и прокручивал в голове всякую прочую ерунду. И вот, когда мысли постепенно начали путаться, монотонным электронным писком заиграл будильник. Это означало, что путешественникам было пора в дорогу.

Умывшись и наскоро перекусив, навьюченные сумками, пакетами и прочей всячиной, вышли из подъезда. Впереди на поводке радостно тянул Пират. Склонность к приключениям и авантюрам, по всей видимости, была у него в крови. Настя, широко шагая и упираясь, едва поспевала за ним. Саша в камуфляжной футболке, бейсболке и таких же штанах волочил следом многочисленную поклажу.

Утро было чудесным и солнечным.

Собаку разместили на заднем сиденье, отдав в распоряжение целый диван. Пока Саша укладывал вещи, Настя достала из рюкзака кофту:

– Смотри-ка что, прохладно всё равно. Я сейчас за минуту в футболке замёрзла! А при этом какая жара днём стоит! – жена и правда отбивала зубами мелкую дрожь.

Саша захлопнул багажник, садясь за руль, улыбнулся:

– Ты у меня известная мерзлячка! Мне нормально, терпимо. Ну а как ты хотела? Двадцать третье августа сегодня, осень через неделю. Ничего, сейчас солнышко повыше взойдёт – спаришься!

Город уже просыпался, разрозненно гудел. Потягивался с хрустом под тяжестью первого трамвая, зевал широкими жерлами заводских труб. Как холёный щёголь сверкал намытыми руками дорог, подставляя дворникам шершавые пятки парковок, на прощание подмигивал зелёными глазами светофоров вслед.

Прошло совсем немного времени, и остался позади белый дорожный знак, на котором чёрная полоса наискось перечеркнула слово «Красноярск».

Выехали на трассу. Здесь пока почти не было машин. Сухой асфальт загудел под колёсами, затеявшими резво мотать на себя километры. Белоснежный пунктир разметки полетел навстречу.

Неторопливо проплывали мимо небольшие рощицы и обосновавшиеся неподалёку деревеньки. Видно было, как в одной из них пастух на коне взмахами длинного бича собирает пёстрое непослушное стадо.

Берёзовые перелески по бокам дороги незаметно сменила тайга. Солнце ещё не поднялось полностью в этот ранний час. Там, на полянах, где набирающие власть лучи уже торжествовали над кромкой непролазных чащоб, пала роса. Желтовато-зелёные прогалины, утопающие в жухлых травах, будто забрызгало искристой бриллиантовой пылью. Воздух в таких местах был чистым и кристально прозрачным. В тенистых низинах немного парило. До горизонта, сколько хватало глаз, непроходимыми зарослями тянулись бескрайние густые леса.

Но стоило автостраде нырнуть в ложбину меж сопок, как солнце тут же терялось, будто навсегда. Машина растворялась в озёрах густого плотного тумана. Здесь словно было мрачное и тёмное царство злого колдуна. Навстречу бесформенными серыми пятнами двигались чудовища с белыми, жёлтыми, синими глазами. Деревья размазанными неподвижными силуэтами походили на молчаливых и грозных великанов, возникших из прошлого… Но вот, быстро промчавшись, мгновенно кончалась унылая сказка. Машина, вырвавшись из студёного и сырого сумрака, снова попадала в буйство ярких красок тёплого солнечного утра. День здесь кричал, что скоро будет сполна радовать всех! Солнце блистало каждым горячим лучиком, лаская землю всё нежнее и нежнее.

Коротали время за разговорами. Беспечно болтали о разном. Наслаждались уединением, скоростью и отличным настроением. Смеялись, поглядывая на заднее сиденье, где развалившись в немыслимой позе, безмятежно дремал Пират.

– Саша, посмотри какая красотища вокруг! – Настя, искренне восторгаясь всему, любовалась неспешной чередой пейзажей.

Непроходимую тайгу снова сменили кудрявые берёзовые перелески в бело-зелёных нарядах. Они смотрелись редкими островками среди расплескавшихся по лугам бесформенных, пламенеющих разливов сиренево-розового, отцветающего иван-чая. Насыщенный аромат позднего разнотравья врывался в приоткрытое окно шумным, прохладным потоком. Вдруг, словно невзначай, в отдалении появлялись правильно начерченные рукой человека наделы люцерны, подёрнутые сочной фиолетовой дымкой. Местами проплывали мимо причёсанные плугами чёрные пашни, раскинувшие по сторонам свои лоснящиеся волнистые пряди. Поля рапса поражали взор яркой, изумительно-насыщенной желтизной. Они высокомерно сияли и жадно тянули на себя золотую корону красоты, расталкивая острыми локтями разноцветных конкурентов.